Страница 13 из 14
— Повернись ко мне, — приказываю охрипшим голосом, и Вика выполняет. Девушка опустила глаза, губы разомкнуты — она дышит ртом, поглощая столь необходимый воздух не только носом, щеки розовые, как и вся плоть. Стринги здесь совершенно лишний атрибут, но я не спешу оголять ее полностью. Я боюсь сорваться, все еще помня на своей руке ее естество, и как она возбудилась, лаская себя, и я уверен, что думала обо мне. Обдумав следующий шаг, направляюсь к ней непринужденной походкой, как тигр, который загнал свою добычу в тупик и теперь нагло издеваюсь над ней. Девушка стоит не шевелясь, ждет. Грудь идеально налилась, испытывая на себе сотни электрических разрядов. А цвет граната, отблескивая от мерцания ламп, прекрасно смотрится на ее коже. Бордовый против молочного — цвета ее плоти. Изумительно убийственная комбинация перед глазами, которые не желают видеть ничего кроме этого образа. — Виктория, — зову ее, приблизившись на расстоянии вытянутой руки, сам приподнимаю ее лицо за подбородок. Она теперь ниже меня, и я чувствую себя великаном, который беспощадно завладевает личный пространством. Вознесенская поднимает на меня свой взгляд, полный страсти, желания… он настолько затуманен дымкой возбуждения, что мне тут же захотелось отложить ее наказание, и как следует оттрахать. Блядь! Крепко стиснув зубами, отбросил эту приятную мысль в сторону. Я не мог. Уж точно не сегодня. — Я не разрешал тебе опускать глаза, смотри на меня, — посылаю ей улыбку, от которой у девушки расширились зрачки, когда она взглянула на мои губы. Жаждет поцелуев. Желает ощутить мой рот на себе. Ступаю к ней еще на полушаг, чтобы ощутить ее собственный запах возбуждения. Наклонившись, я снова прикасаюсь к ее плечу, плавно провожу рукой по шее, направляясь к груди. Вика стонет, запрокинув голову. Затем провожу дорожку тыльной стороной ладони вниз — между грудями к пупку. Девушка пошатнулась, задрожав от ласки, которая явно ей нравилась.
— Господин, — шепчет Вика, обращаясь ко мне, и я замираю на месте. Мигом прекращаю прикасаться к ее телу, отхожу на приличное расстояние, будто очнулся. Девушка охнула, когда поняла, что обратилась ко мне, словно мы пара. Виновато прячет глаза, но вскидывает подбородок, говоря всем своим телом, что она не станет брать слова обратно.
— Итак, продолжим, — обрываю, говоря слишком грубо, как будто отдаю новый приказ своему штату сотрудников на очередной планерке. — Иди к той стене, — киваю, указывая в сторону кровати, где рядом располагается козл. Вика оглянулась.
— А, как же поговорить… — запнулась она, теребя рукой свою ленту на другой. Я проследил за ее движением, едва сдерживая свой темперамент. Знаю, что девчонка способна околдовать меня, что, собственно, уже сделала, и лишь последние секунды я пытаюсь бороться сам с собой, чтобы не накинуться на нее.
— Приступай, — командую, и она ловко направилась к той стене, на которой были выступы — стимулирующие ворсинки. Я последовал за ней, и когда Вика прикоснулась спиной к ворсу, то тут же раскрыла рот, глотая воздух, будто выброщенная на берег рыба. Я улыбнулся, прекрасно зная, какие ощущения девушка получает в данный момент своей разгоряченной кожей спины. — Подними руки над головой, — сам вдыхаю аромат ее шампуня. Я стою близко к ней, так, что моя грудь практически соприкасается с её. И Вика прячет ухмылку, потому что раскусила меня, как она действует на мои расшатанные нервы. Довольная собой, поднимает руки, убрав волосы за спину, затем сцепив замок над головой, ждет. Я хватаю за запястья своей одной, поднимая ее локти еще выше. Другой подвожу цепь, на которой установлены наручники — они обернуты кожей, мягкой и гладкой, чтобы не причинить боли сабе, если та станет тянуть на себя руки. Защелкиваю одну, потом другую, будто Вика попалась в мой капкан. Провожу обеими ладонями по её талии, ощущая, как Вознесенская пылает пламенем. Наконец, прикасаюсь к стрингам, и, взглянув в ее карие глаза, которые она держала неотрывно на мне и следила за мной так же, как я за ней, поняла. Она будет полностью оголена передо мной. Сжав резинку трусиков, начинаю спускать кусочек ткани, постепенно опустившись перед ней на колени. Затем Вика переступает через ткань, полностью освобождаясь от одежды. Снова возвращаюсь в тоже положение, что прежде, проводя руками по талии, ощущая кожей, как Вика покрылась мурашками.
— Тебе не кажется, что чего-то не хватает, — сощурив свой коварный взгляд, я смотрю на нее в упор, отмечая, как девчонка задумалась и тоже стала осматриваться по сторонам.
— В тот раз, — голос Вики с хрипотцой и она пытается избавиться от него, немного шумно сглотнув, продолжает, — звучала музыка, господ…, — замолкает, мигом уставившись на меня. Я наклонился и поцеловал её, потому что не мог сдержаться, когда этот наглый ротик намеренно побуждает к таким действиям. Вознесенская впилась в стену, а потом застонала, когда поняла, как работает этот вид стимуляции, если усилить на стену давление тела. И я еще сильнее вжал девушку, а затем приподнял за ягодицы, вжимаясь своим пахом в нее. Вика часто задышала, откинув назад голову. Она так сильно застонала, что казалось, еще чуть-чуть и кончит. Но уж нет. Не так быстро, детка. Я опустил ее, и она, едва удерживаясь на своих ногах, встала. Цепи, играючи металлическим звоном, напомнили нам о музыке, которой сейчас не хватало. Оставив ее в таком состоянии, подошел к комоду, где стоял проигрыватель. Нажал на кнопку, и комнату наполнило звучание нот — классических, и я попытался разгадать, кто был исполнителем, но мой разум сейчас не в рабочем состоянии, что не сказать о нижней части тела, твою мать. Снова возвращаюсь к Вике, прихватив с собой стул, сажусь перед ней, скрестил руки и закинул ногу на ногу. Наблюдаю. Девушка чуть отодвинулась от стены, препятствуя своим ощущением кайфа. Грудь еще сильнее налилась, а в приподнятом состоянии вовсе привораживала к себе, и лишь я мог освободить девушку от томящего состояния.
— Твое «стоп-слово», — прерываю нашу игру в гляделки.
— Клубное? — Вика сжимает бедра, и я опускаю взгляд на ее киску, дернув бровью, снова смотрю на неё. Глаза в глаза. Киваю. — Красный, — проговаривает она своим сладким шепотом.
— Какой уровень боли ты предпочитаешь, Виктория?
Она замялась, а я, напротив, с интересом уставился, ожидая ее ответ. В анкете стоит цифра пять — это значит, что средний. Потому что, выбрав балл выше, ее бы отнесли к мазохистам.
— Я пока не определилась, Константин, — наконец, девчонка смогла назвать меня по имени. Румянец мигом покрыл ее побледневшие щечки. Вознесенская широко распахнула глаза, боясь, будто снова осеклась.
— Рад, что ты знаешь, кто я такой, — со всей серьезностью проговариваю, поднявшись со стула. Вика притихла, но дышит учащенно. В противоположной стороне комнаты находятся нужные мне стеки и плетки, и взяв такой один — с мягким наконечником, я щелкнул им по ладони, чтобы проверить жалящую силу. Ухмыльнулся, когда Вика дернула цепью над головой. Плавной походкой направился к ней. И отодвинув козл немного поодаль, встал на его место — с боку от девчонки. Так я смогу при тусклом освещении лучше разглядеть ее эмоции. Без предупреждения щелкнул по животу, и Вика на интуитивном уровне вжалась в стену, получая не только жалящий хлопок, но и стимулирующие покалывания на спине и ягодицах.
— Ах! — застонала она, раскрыв губы, но закрыла глаза и запрокинула голову назад. Я еще раз обрушил на нее плетку, чуть выше пупка. Наблюдаю, как девушка сжала губы, но продолжает вжиматься в стену. Ей понравилось сочетание, черт возьми. Ударяю немного ниже, касаюсь возбужденной плоти; наконечник, словно языком прошелся по ее естеству, задев клитор. Вика закричала от интенсивного импульса. Встала на носочки, сжимая бедра, как будто защищала себя от надвигающегося оргазма. — Я не могу больше, — жалуется, когда все-таки раскрывает глаза и смотрит пьяным взглядом на меня. Она опьянела от ощущений, от той стимуляции, которую сейчас получает своим телом. И я едва лишь прилагаю усилия, хотя сам жажду прикосновений.