Вольное братство

Копыто с Корявым схватились за оружие. Что-что, а дисциплина у ребят Эскобето была на высоте. Сказано глаз не спускать, защищать — выполнят приказ. Не застыли на месте, а деловито оттерли меня за свои спины, ощетинились клинками. Перед нами, оказывается, стояло шесть человек из охраны Тиры. Пираты Лихого Плясуна с ухмылками смотрели на побледневших, но не струсивших телохранителей, но демонстративно вытаскивать кортики и сабли не торопились. Я внутренне расслабился. Не будут моих «корешей» крошить в мелкую сеточку.

— Сударыня, — я сделал слабый кивок, и спокойно ожидал развития событий. Охрана Тиры выступила вперед, не закрывая ей, впрочем, обзор. Плясун не был идиотом, чтобы отпускать свою девушку на сомнительную встречу. Наверняка, шла домой кратчайшим путем через лес, вот и нарвалась на нас. Вернее, увидела наши спины. Или все-таки хочет поговорить?

— Оставьте нас одних, — холодно приказала Тира, причем всем, независимо от хозяйской принадлежности. Все беспрекословно подчинились, даже мои провожатые.

Девушка подошла ко мне и показала жестом, чтобы не хочет стоять на месте пеньком, а лучше продолжить идти. Мы оторвались на десяток шагов и первое время шли молча. Тира изредка бросала на меня взгляд, но почему-то не решалась заговорить.

— Чем все же обязан вашему интересу, сударыня? — разговор пришлось начать мне.

— Для больного ты неплохо выглядел сегодня, — она усмехнулась. — Нет, правда, ты впечатлил многих. Я не говорю о Плясуне — он рвет и мечет. Тебя проклинает. Но ты не обращай внимания. Я сумею его успокоить. Даже Дикий Кот оценил твое мастерство. И кстати, просил поблагодарить тебя за Паука. Спасибо, что не убил мальчишку.

— Мальчишку…, - проворчал я. — Паук — отличный боец. Через несколько лет станет грозой морей, если не сопьется в кабаках.

— Он, кстати, не пьет, — Тира засмеялась. — Скажи, как твоя голова? Беспокоит что-нибудь?

— Ваши усилия не прошли даром, госпожа, — я на ходу отвесил шутливый поклон. — Стало лучше, но все равно чувствую неприятные последствия. Вот и сейчас легкое головокружение.

Тира не оценила намеков. Она досадливо махнула рукой.

— Всегда знала, что медики из университетов проигрывают лекарям-магам. Толку от них, как от осьминога… Пыжатся, строят из себя светочей науки и профессоров. Сейчас дойдем до форта, я отведу тебя к кое-кому стоящему. Увидишь, пользы будет больше.

— Никак, к магу?

— Можно и так сказать, — уклонилась от прямого ответа Тира.

До самого форта она не проронила больше ни слова. Мы вышли из леска к поселению. Сразу стало людно. Жители деревеньки, встречавшиеся на нашем пути, старательно кланялись, словно те самые крестьяне, завидевшие самурая на дороге. Н-да, система повиновения здесь отработана до мелочей. Пираты — хозяева острова, а остальные делятся на свободных поселенцев, холопов и рабов. Никаких привилегий, кроме защиты от нападения со стороны таких же флибустьеров или королевского флота. Не думаю, что пираты будут рьяно защищать тех, кто их кормит и одевает. Ха, думаешь, на Инсильваде как-то по-другому?

Отбросив ненужные мысли, я сосредоточился на происходящем. Мы как раз подходили к форту. Охрана распахнула ворота, пропуская нас. Внутри стояла тишина, только изредка откуда-то из-за хозяйственных построек надоедливо гавкала собака. Бдительный сторож пережидал жаркую погоду, лежа в тенечке и обозначая лаем свое присутствие. Кроме пары женщин, развешивающих белье в дальнем углу подворья и трех скучающих пиратов на крыше блокгауза, никого не увидел.

Шедшие за нами пираты Тиры уселись в тени на мягкую травку, там же примостились Копыто и Корявый. Между вольными братьями возник оживленный разговор, словно пять минут назад не смотрели друг на друга волками. Тира же потянула меня дальше. Завела за угол блокгауза и по натоптанной тропинке привела к добротно сколоченному сарайчику с односкатной крышей. Дверь в это строение была открыта, на входе сидела полосатая кошка. При нашем появлении она рванула в сторону, задрав хвост, а девушка, чуть пригнувшись, шагнула в полутьму жилища.

— Агла! — звонко крикнула она, оглядываясь по сторонам. Кошачий взгляд у нее, что ли? Совершенно ничего не видно.

— Чего ты кричишь? Здесь я, — ворчливый голос раздался из дальнего угла сарая. — Кого привела, неугомонная?

Наконец, мои глаза привыкли в полутьме, и я увидел справа от себя узкий длинный стол, заставленный горшками, стеклянными флаконами, бутылками, плошками и другой разнообразной посудой. Над столом протянута веревка с пучками гербариев. Он них в нос било разнообразными запахами высушенной травы. Слева из камней сложена небольшая печка, возле которой в гордом одиночестве торчит чурбак. Наверное, играет роль стула.

Хозяйку я тоже разглядел. Старуха с совершенно седыми волосами, сложенными в аккуратную прическу, сидела на наскоро сколоченной лежанке, обхватив руками колени. На ней было мешковатое платье, из-под которого выглядывали сбитые носки разваливающихся башмаков.

— Агла, посмотри этого человека, — Тира дернула меня, застывшего на пороге, за руку и выпихнула вперед. — Его вчера по голове крепко стукнули. Жалуется на боли и слабость.

Врет, не жаловался я на слабости. Сама все выдумала.

— У тебя есть лекарь, — проворчала старуха. — Я-то чем могу быть полезна? Здесь может быть обычное сотрясение. Легко вправить.

— Ты умеешь убирать боль, я знаю. Посмотри, чем можно помочь? Если не удастся — пусть не жалуется. В конце концов я сделала все, что смогла, — Тира отошла в сторону и прислонилась к стене, сложив руки на груди. — Разве тебе трудно ладонями поводить над макушкой?

— Не трудно. Просто я не понимаю твоей причины помочь этому человеку, — старуха показала пальцем на чурбак. — Вытащи эту колоду на свет и садись лицом к двери. И чем же он привлек тебя, госпожа? Не помню, чтобы ты так рьяно хлопотала за чужих людей, кроме Слюньки.

Я навострил уши. Очень уж меня заинтересовал этот тип.

— Так Слюнька меня и одолел сегодня с просьбами помочь ему, — кивнула Тира в мою сторону. — А еще он пострадал в моем доме. Это недопустимо. Не хочу быть должной.

Неожиданно девушка оторвалась от стены, и вместо того, чтобы уйти, пересела на место старухи, изящно закинув ногу на ногу. Я только покосился на нее. Совсем интересно, при чем здесь слюнявый дурачок?

— Представляешь, какой-то ублюдок пытался убить гостя Плясуна. Найду гада — кишки выпущу, — добавила она.

Пока я тащил чурбак к указанному месту, раздумывал о роли Слюньки в жизни загадочной фаворитки Лихого Плясуна. Но пока не мог найти ответов, так как не хватало информации. Оставалось бездумно смотреть на улицу и ждать помощи от Аглы. Из сарая хорошо просматривался угол блокгауза и развалившиеся на земле пираты. Они что-то горячо обсуждали, даже руками махали, кидая взгляды на жилище странной старухи. Речь явно шла обо мне, неведомым образом завладевшем внимание любовницы их капитана. Я не хотел называть Тиру так, зная историю ее появления на острове. Фрайман Плясун сейчас на дерьмо исходит. Я выбил его человека из турнира, да еще его воспитанница (да, пусть лучше так) ко мне проявляет знаки внимания. Ему все равно доложат, с кем Тира сегодня так любезничает.

Холодные сухие ладони обхватили мою голову и стали вертеть ее из стороны в сторону. Особое внимание Агла уделила месту, по которому пришелся удар неизвестным предметом. Я-то подозреваю, что меня шарахнули дубинкой или увесистой колотушкой.

— Какие боли? — строго спросила знахарка, или кто там она была по штату форта, если проживала здесь.

— Частые пульсирующие, словно изнутри когтями рвут, — честно признался я, и тут же обругал себя последними словами. Я же сермяжный солдат! Какие «пульсирующие»? Диагност хренов! Вон, и Тира с холодным любопытством на меня взглянула.

— Ишь ты, умник каков, — хмыкнула старуха, сделав какие-то свои выводы, и ее руки застыли в том месте, где мэтр-лекарь наложил швы. — Ну, что сказать… Хорошо зашили, не нужно ничего исправлять. Сотрясение мозга есть, но большого смещения не наблюдаю. Попробую снять причину боли.