Вольное братство

Несмотря на вязкий песок, противник двигался очень даже неплохо. Его клинок мелькал то справа, то слева, выискивая бреши в моей обороне. Но я уже поднаторел в фехтовании, и не допускал дурацких ляпов, которые могли отправить меня к лекарям или на тот свет. Отбивался я успешно, но и мои атаки не приносили успеха. Боец Лихого Плясуна извлек, кажется, уроки из прошлого своего поражения, про которое мне рассказали кореша с «Твердыни». Душитель сделал очередной крестообразный мах саблей, чуть не снеся мне кончик носа. Вовремя удалось разорвать дистанцию. Со стороны наш бой казался вялым.

Зрители недовольно загудели и засвистели. Им не нравились наши танцы. Время поединка затягивалось, и это ощущали многие. Да и хрен с ними, переживут. Я не собираюсь лишаться жизни из-за непродуманных атак. Душителя нужно валить сразу, не оставляя ему ни единого шанса.

— Проткни его, Душитель! — завизжал кто-то из нетерпеливых. — Хватит плясать возле него!

Противник оживился. Он резко перекинул саблю в левую руку и выхватил тесак. Наконец-то, а то я думал, что свой ужасный нож Душитель оставит на тот момент, когда ему удастся лишить меня основного оружия. Правда, в такой ситуации к нему не подобраться с ножом. Такую массу жира и мяса с одного раза не проткнуть. Застрянет в плоти, не выдернешь. Теперь понятно, почему в прошлый раз Душителя били в шею.

Как я и предполагал, соперник методично стал выдавливать меня с центра в угол. Пират действовал как механический пресс, шаг за шагом заставляя отступать к жердям. Нужно побыстрее решать, что делать, или через несколько минут я окажусь в невыгодной позиции. Нырки под Душителя не пройдут. Песок резко ограничивает маневр. И я попробовал сблизиться.

Первый же по-настоящему сильный рубящий удар я отбил кортиком, едва удержав оружие в руке. Настолько он был силен. Туша противника маячила перед глазами, и почему-то больше всего меня раздражал живот. Он колыхался под рубахой, словно живой пузырь, наполненный водой. От Душителя несло резким запахом пота и кислого вина. Парень-то вчера поддавал! Может, погонять его, чтобы жажда доконала и усталость взяла свое? Это решение я отбросил в сторону, как бесперспективное. Нет смысла. Бой затягивался не в мою пользу. Если я еще продолжал бегать по радиусу, не прижимаясь к жердям, это только из-за злости Душителя, распаленного моими скачками.

Пират перешел к активным действиям. Два длинных клинка позволяли ему наносить удары, меняя вектор атаки, и отбиваться стало труднее. Против тесака нет смысла вытаскивать нож. Потеряю последний шанс.

Я похвалил себя, что перед боем скинул сапоги. Движения мои по-прежнему были легкими, позволяли удерживать дистанцию. Что ж, попробую провести низовую атаку. Быстро присел, сделав упор на левую ногу, а правой очертил дугу, врезав Душителю под колено. Ага! Дернулся. Ноги-то у него слабоваты! Падение на спину, откат в сторону. Взлетаю вверх и наношу приблизившемуся сопернику пару ударов кортиком, все-таки заставив Душителя перейти в оборону. Еще раз пробую фокус с присядкой, влепив в то же место. Буду сушить ему ногу.

Душитель удивленно рыкнул:

— Ты что задумал, ублюдок?

Молчу. Игра здесь без правил, как мне сказал Эскобето. Душитель снова пластает воздух саблей, словно топором рубит. Но меня уже не поймать. Перекат, еще удар под колено, вскакиваю за спиной этой жуткой горы и бью кортиком в левую почку. Вот сволочь верткая! Успел обернуться и отбить удар. Ладно, еще раз попробую, только с другого бока.

Да что же я туплю-то? Уже давно заметил, как Душитель слишком рьяно размахивает левой рукой, когда наносит удары саблей. Нужно лишь оказаться в нужном месте. Сначала у меня была цель сблизиться с пиратом и завершить чертов танец. Что-то я стал уставать. Рубаха моего противника так и вовсе была мокрой. Если не завалю его в ближайшее время — парень освоится с моей манерой боя и дожмет-таки.

Провожу наглую атаку на мелькающие клинки, поворачиваю тушу пирата против солнца, и в этот момент перекидываю кортик в левую руку, а правой вынимаю нож. Клинок хороший, сбалансированный. Сам подбирал и «обкатывал», так сказать. Второй нож, который я забрал у телохранителя, пусть остается на поясе. Не рискнул им пользоваться. Душитель, наверное, удивился, когда увидел мои манипуляции, но не догадался, что я хочу сделать.

А я с силой метнул нож под левый локоть, когда он непростительно высоко приподнялся, открывая бок. Не знаю, какой там у него урон произошел, но эта скотина даже не пошатнулась. И лишь по исказившемуся от боли лицу было понятно, что Душитель сейчас потянется к рукояти ножа, чтобы выдернуть его. Так и есть.

И в этот момент я сближаюсь с ним и всаживаю кортик в толстый бок. Проворачиваю, выдергиваю, увертываюсь от агонизирующего удара саблей и останавливаюсь, чтобы перевести дух. Душитель заревел как свинья на бойне, упал на колени, упираясь ладонями в песок.

Я смахнул с лица крупные капли пота. Жарко что-то, несмотря на свежий осенний воздух.

Зрители бесновались. Кто-то орал, что я поступил нечестно, что так дерутся только ублюдки в кабаках Сиверии и Дарсии. Другие справедливо возражали, что на арене нет правил, как убивать друг друга. Так что лучше крикунам заткнуть свою поганую пасть, пока до них не добрались порядочные граждане острова.

Локус кивнул наблюдателям, что моя победа принимается. Я понял, насколько устал. Это самый тяжелый бой. Слишком затянут. Даже на «Летяге», когда мы брали контрабандистов, быстро справился с таким же крупным противником. Прежде чем выйти из загона, кинул взгляд в сторону Тиры. Девушка уже не болтала, а с интересом смотрела на арену. Слюнька стоял на ногах и махал мне руками, подпрыгивая на месте от возбуждения. Впрочем, от дурака чего еще ожидать?

Как там Душитель, кстати? Не помер? С такой жировой прокладкой вместо бронежилета трудно умереть. Ага, утащили еще живого. Безразлично отворачиваюсь, принимая поздравления Корявого и Копыта.

В четвертом поединке победила Мурена. Длинноногая девица с непривлекательным лицом и узкими скулами, но с хорошо сложенной фигурой и высокой грудью, отчаянно выпиравшей из-под кожаной куртки, сравнительно легко справилась со своей задачей. Копыто был прав, сказав, что девка с гнильцой. Она не собиралась долго возиться с противником на арене. Проведя три молниеносных атаки, девушка серьезно ранила Криворотого. Пока тот приходил в себя, она прямым ударом абордажной сабли в грудь повергла пирата наземь. И это была первая смерть в сегодняшних поединках. Китолов мог только скорбеть о своих бойцах. Не его день.

Мурена, видимо, осознавала, что своими действиями вызывает отторжение даже у таких прожженных циников и ублюдков, как флибустьеры, и действовала жестоко вопреки всему, а я не заметил на ее лице никаких эмоций. Бездушная машина-убийца. Хотя… Кто знает, какова она на самом деле. Может, приписывают грехи, которых она не совершала.

Локус объявил перерыв. Ко мне подскочил Корявый с большой флягой, наполненной водой, и сказал, что Эскобето приказал никуда не уходить и быть рядом с ним, если что понадобится.

— А ты молодец, все-таки справился, — чуть задыхаясь от бега, произнес Корявый. — Самого неудобного убрал с дороги. Дальше будет полегче, вот увидишь.

— Спасибо, утешил, — я прополоскал сухое горло, потом сделал несколько глотков. Попросил полить мне на руки, чтобы смыть пот с лица. — Остались очень хорошие бойцы. Но я бы присмотрел за Муреной. Девка отлично работает на дистанции, меняет атаку на ходу.

Корявый почему-то уважительно посмотрел на меня.

— Ты хорошо разбираешься в этом деле? — кивнул он в сторону арены. — Или дурака все время валяешь?

— Да были у меня учителя, — неохотно ответил я. — На пальцах объясняли, что и как.

— Тогда понятно, почему Барадур проиграл, — задумался пират. — А ножом ты здорово приколол эту свинью! Я бы ни за что не стал кидать! Оружие лучше из рук не выпускать!

Между тем Локус вновь вышел к столу и бросил в кубок оставшиеся четыре бумажки с нашими именами. Почему-то я был уверен, что Мурена достанется не мне. Хитрая рожа старика прямо говорила об этом. Нет здесь честного жребия. Сильных бойцов сведут в финале, и то, что ими будут Паук и Бык, не вызывало у пиратской верхушки никакого сомнения. Лихой Плясун потерял своего бойца только по той причине, что недооценил «темную лошадку» Ригольди Эскобето. Теперь сидит и дуется на все пиратское общество.