Страница 9 из 49
Так что все 20 подаренных нам женщин были крещены. Это были первые христиане в Мексике, и Кортес разделил их между своими капитанами. Донья Марина, самая красивая, умная и расторопная из всех, досталась другу Кортеса Алонсо Эрнандесу Пуэрто Карреро, двоюродному брату графа де Медельина,(опять все делят среди своих, тот также доводился внуком Марии де Монрой), когда же впоследствии он отбудет в Испанию, то Кортес возьмет ее к себе. Мне же, как Вы понимаете, никто не достался. Вот так всегда, как воевать так первый, а как добычу делить так последний. А ведь этих женщин дали всем нам, чтобы готовить еду, другими словами, печь лепешки из маиса, которые составляли основу местного рациона. К тому же, на мой неискушенный взгляд, Пуэрто Карреро еще тот "красавчик" — излишне уж чернявый — у него даже брови срослись и вечно торчала неряшливая щетина.
Кортес еще оставался здесь пять дней, все это время полируя мозги индейским вождям, пока они уже сами не согласились быть подданными Испании. Я же, тем временем, набрал у здешних индейцев еще немного селитры и хлопка сырца. После чего мы, наконец, отплыли к огромной радости остающихся индейцев. Чувствую, будет у них сегодня великий праздник, нажрутся все вдребезги своего самогона из коры.
Пока же плывем к будущему Вера-Крусу. Кортес со своим приятелем Алонсо Эрнандесем Пуэрто Карреро, строят из себя чистых дон Кихотов, Амадисов Гальских и паладинов Роландов. Все разговоры только об этом, как с ума посходили. Тебе же уже четвертый десяток, а ведешь себя так, как будто детство в одном месте играет. Верно умные люди говорят: "Смолоду ворона по поднебесью не летала, не полетит и под старость".
В общем, может Кортес и хороший дипломат, но полководец он никакой. Скоро это поймут все в нашем отряде, поэтому в Мексике стихийно возникнут советы солдатских депутатов, да и нынешняя рабыня Марина станет давать Кортесу вполне разумные советы, став его правой рукой. Хорошо, что уже теперь Марина потихоньку, вместе с Агиляром учит испанский, хоть один умный человек здесь еще есть. Имя туземное у нее тоже похожее, Малиналли, что на языке науатль означает "сухая трава". Мне бы тоже не помешало позаниматься науатль, но у меня учителя пока нет, придется потерпеть.
ГЛАВА 3.
Куда-то прибыли. Спокойная гладь океана, пологий низкий берег, поросший мангром, холмистая равнина, устремляющаяся на запад, вдали на самом горизонте виднелась снежная вершина Орисабы. Марина сказала нам ее название, добавив, что майя зовут эту гору "Ситлатепетль"- "гора звезд". Ее почти безупречный конус возвышался впереди на западе, закрывая собой пространство. Как неприступная стена. Как вызов. Выбирать особо не приходиться, в этих местах это единственная подходящая бухта, в которой можно будет надежно укрыть наши корабли и в случае удачи в первых сражениях попытаться заложить надежный форпост. Наш штурман Аламинос без труда нашел якорную стоянку, на которой ему уже два раза довелось побывать в предыдущие годы. Он там был вместе с Хуаном де Грихальвой. Теперь наши суда были в безопасности, защищенные от северных шквальных ветров, и на главном судне подняли королевские знамена и вымпелы.
Не прошло и получаса, как мы прибыли, как появились две очень большие пироги, и в них мы увидели множество индейцев-ацтеков, они держали курс прямо на главный корабль, на котором видели знамена. Вот и местная таможня пожаловала. Для индейцев вся эта сцена, наверное, выглядела совершенно фантастической, словно прилетели корабли инопланетян. Но фасон они держат. Без всякой опаски ацтеки взошли на палубу и спросили, где наш главный вождь. От них буквально разило запахом канцелярских крыс. Вели они себя, как будто они ровны нам, ничего, скоро все спесь мы из них выбьем.
Донья Марина указала им на Кортеса, они к нему подошли с многочисленными поклонами и иными знаками почтения, как это требует индейский церемониал. Они приветствовали его от имени великого Мотекусомы,(в переводе "Гневный Властелин", испанцы переделали это имя в Монтесуму) своего господина, который хочет узнать, кто мы и что мы намерены делать в его стране. (Как у большинства индейцев, здесь имя тоже нужно заслужить у соплеменников своими делами, и Мотекусома — весьма красноречивое имя, в приступе ярости, по незначительному поводу, он велел убить своего собственного брата, этот тиран посылает наемных убийц к любому, кто вызывает у него малейшее подозрение).
— Если у нас в чем-либо недостаток, они сейчас же готовы его восполнить- перевела Марина слова туземных таможенников.
"Конечно же недостаток, пороха нам не хватает! Давайте нам побольше!" — подумал я. Но Кортес при помощи двух переводчиков, Агиляра и доньи Марины, со своей стороны, лишь вежливо поблагодарил их за учтивость и готовность помочь, велел угостить едой и питьем, а также одарил их синими стеклянными бусами. А потом сообщил, что мы прибыли, чтобы ознакомиться с этой страной и завязать торговый обмен. Удачно ввернул, что мы, белые люди, страдаем болезнью сердца, единственным лекарством от которой является золото. Дурного мы не ничего замышляем, и по тому опасаться нас нечего. Послы уехали удовлетворенные.
Конечно, мексиканский правитель не был нами застигнут врасплох. Вот уже двадцать лет испанцы хозяйничают в Карибском бассейне, а значит, стоят у самых ворот его королевства. Так что здесь нас уже давно ждали. Экспедиция Кортеса на побережье залива была уже третьей. В мезоамериканском взаимосвязанном мире Монтесума не мог не знать о судьбе индейцев тайнос из Санто-Доминго и Кубы. Все теории об эффекте неожиданности, который был, якобы, достигнут Кортесом при высадке в бухте будущего Вера-Круса, не имеют под собой никаких оснований.
В Страстную пятницу, 21 апреля 1519 года мы ступили на белый песок красивого пляжа, прикрытого с моря островком, которому дали имя Сан-Хуан-де-Улуа (Улуа или Кулуа, так майя называют земли ацтеков). Я же размышлял, что уже нахожусь в походе два с лишним месяца, а подписывался на три, а сколько придется еще тут проторчать, неизвестно. Но явно не долго, здесь мне делать нечего.
Кортес распорядился о высадке: на берег спустили артиллерию и лошадей, наши индейцы тайнос принялись рубить деревья, окаймлявшие пляж, для заготовки строительного леса; тут валили пальмы, там возводили частокол. Мы устраивали лагерь. На вершинах больших песчаных дюн установили пушки, как указал артиллерист Меса, в выбранном месте возвели алтарь, где среди ослепительного жара раскаленных песков и была отслужена первая месса. Индейцы с Кубы строили хижины и навесы для Кортеса и капитанов, 300 солдат переносили древесину и строили наши хижины, делали крыши из ветвей и пальмовых листьев. Хорошо были помещены и наши лошади, в том числе и моя Ласточка вместе с жеребенком. Но местность тут нездоровая, вокруг болота, дышать тяжело. В полдень по прибрежным дюнам ходить невозможно — ноги испечешь.
Не успели обстроиться, а у нас уже гости. Очередные голозадые пожаловали. Уже через два дня после высадки Кортес принимал первую официальную делегацию. Это были по местным меркам роскошно одетые в пух и перья вельможи, которые говорили на языке науатль. Они были правителями расположенного поблизости от нашего лагеря городка Куэтлакстлан, но во главе этой группы стоял "кальпикскви" — чиновник наподобие губернатора, представлявший центральную власть Мехико. Этот человек, называвшийся Тендилем, выступал уполномоченным послом Мотекусомы. Ацтекский император, предупрежденный своей разведкой, все эти дни следил за продвижением нашей флотилии вдоль берегов его страны. Тендиль был одновременно послом и лазутчиком. Он прибыл в сопровождении четырехтысячного эскорта из безоружных воинов и носильщиков с грузом съестных припасов и подарков. В его распоряжении находились также писцы, которым было поручено увековечить в принятых в этих местах знаках содержание наших переговоров. С собой они принесли множество припасов, между прочим, массу плодов момбина — мексиканской сливы, которые как раз сейчас поспели, а также они умело и расторопно помогли нам быстро достроить хижины.