Страница 2 из 49
Следующий день у нас прошел без приключений, мы отдыхали после плавания, в основном ели свои запасы, трофеев больше не было, и оба селения индейцев стояли пустые, они где-то прятались. Народ из нашей флотилии кучковался на берегу и в городке, осматривался и счастливо бездельничал в отсутствие потерявшегося командира.
Через два дня после нас прибыл, наконец-таки, и Кортес. Опять у него сплошные приключения, его корабль потерял руль, пришлось делать временный, но Кортес винит в этом всех, кроме себя, вот и сейчас виноват штурман всей нашей флотилии, как еще испанцы называют их — пилот, по имени Камачо, которого наш доблестный начальник приказал заковать в кандалы. Дурная маленькая собачонка всегда больше всех шумит. Мол, почему меня не подождал и не помог, а поплыл дальше. А кто теперь его кораблем будет управлять? Неужто сам рулить будешь? Не пойму, что в этом Кортесе все нашли — сам он какой-то слишком уж средний человек, рост, внешность, ни то, ни се, ни рыба не мясо. Есть некая уверенность в себе, да и то специально привитая с детских лет. Костюм у него пышный это да, а так только поколения благородных предков за спиной, отбрасывают отблеск своей славы на этого неприметного брюнета. Ладно, это не мое дело, подальше от начальства и поближе к кухне, так будет лучше.
Затем, узнав, что поселения пусты и что мы нахватали кур и другие вещички из святилища идолов, Кортес устроил форменную истерику и разнос для Педро де Альварадо и заодно всем нам: "угоном людей и отнятием имущества плохо утверждается дело мира".
— Сеньор Альварадо, — кричал наш предводитель, так что даже нам это было слышно, благо этот разнос происходил тут же, на внутреннем дворике саманного "дворцового комплекса" — капитан, извольте немедленно распорядиться, чтобы все, что было унесено из селения, было собрано, и верните все индейцам обратно. Пленных привести сюда — надеюсь, никому не пришло в голову нанести ущерб женщине?
Я осторожно выглянул наружу, что тут твориться? Здесь, в безветрии, сильно ощущалась влажная томительная духота. Кортес, вместе со своей свитой, находился во дворе и отчитывал рыжего Альварадо, который стоял перед ним с поникшей головой, рукой вытирая пот со своего лица. Педро де Альварадо внешне был высок, жилист, и не лишен особой звериной грации. Волосы имел огненно рыжие, кудрявые, бороду, голубые глаза — он был довольно хорош собой, как прекрасный образец хищника.
— Да что вы? — развел руками обескураженный Альварадо, с видом провинившегося школьника, почуявший неладное.
— Сами отправляйтесь на корабль под домашний арест. На двое суток… В следующий раз на вас будет произведен вычет в счет вашей доли добычи. Мы сюда явились не за ковриками и курами! Ступайте! — и довольный как удав Кортес пошел в здание.
Вот такой у Кортеса оригинальный метод кнута и пряника, пряники он ест сам, а кнутом безжалостно хлещет всех остальных. Подобный шумный нагоняй на славного офицера, ветерана похода Грихальвы, на всех окружающих произвел весьма неприятное впечатление. Кортес же тотчас же велел привести к себе пленников, расспросил их через молодого Мельгорехо, которого еще люди Грихальва захватили в селении на Юкатане, (другой его переводчик, Хульянильо, к тому времени уже умер, а ведь никто его не угнетал, но все равно, он прожил у нас всего полгода), и наш командир вернул им все вещи, кроме съеденных уже нами кур, одарил их подарками и велел привести обратно вождей-касиков и остальных жителей. Так это и произошло.
Обалдевшие майя вернулись в свои селения, узнав что их никто не будет ни есть ни приносить в жертву, и за это буквально боготворили Кортеса, в отличии от нас. Забавно было смотреть на их довольные красные косоглазые рожи. Мы все привыкли жить по пословице, что побежденный за все платит, но не тут-то было. Индейцы вернулись все, с женами и детьми, и так доверчиво отнеслись к нам, точно всю жизнь нас знали. Конечно, а кто же еще, в жертву восемь лет назад принес восьмерых испанцев и сожрал их! Впрочем, Кортес дал строжайший приказ ничем и нигде индейцев не обижать. Дальше Кортес опять начал проявлять свое начальственное рвение, чтобы мы все не бездельничали, он устроил нам проверку оружия и боеприпасов.
Опять было приказано Месе, артиллеристу, и Бартоломе де Усагре, и Арбенге, и еще одному каталонцу, — всем нашим артиллеристам, произвести смотр, хорошо вычистить и подготовить, пушки, ядра, порох и все остальное. Тут же был назначен капитаном артиллерии Франсиско де Ороско, который был солдатом еще в Италии, лет десять назад. Также было приказано нашим двум арбалетчикам, мастерам по изготовлению арбалетов, которых звали Хуан Бенитес и Педро де Гусман, снова осмотреть все арбалеты, все их части, и тетивы, и натягивающие механизмы, желобки, если нужно, то поправлять их, и они проверяя оружие стреляли из них в мишени. Все оставшиеся проверяли лошадей, вооружение, запасы и все остальное. Кортес загрузил нас по полной, по принципу: лишь бы солдаты не бездельничали, а копали от забора и до обеда. А ведь все это же неделю назад мы уже досыта проделывали в Гаване. И почему это я так не люблю армию? Вот за это самое… Немедленно выройте мне траншею здесь, а я пока подумаю, где же она все-таки нужна!
Чтобы Кортес меньше строил из себя большого начальника, и меньше долбил нас своими идиотскими задачами, я постарался переключить его внимание на более безопасный для меня предмет. Через своего земляка, эстремадурца Хуана де Касереса, невысокого чернявого крепыша, который служил управляющим делами Кортеса, я взбросил идею, что, якобы, мой индейский слуга Уареа, слышал от местных майя, что тут у них уже восемь лет живут два испанца. Они уже все тут знают, особенно язык, так что неплохо бы нам их заполучить себе в помощь. Ну, и естественно, спасти бедные христианские души от греха идолопоклонства заодно, также не будет лишним. Кортес с радостью ухватился за эту мысль и временно оставил всех нас в покое, позволив расслабиться и заняться своими делами.
С помощью своего переводчика Мельгорехо, Кортес расспросил местного касика и его советников по поводу испанских пленных.
— Нам надо выяснить — нет ли в здешних местах испанцев- вешал Кортес с умным видом, будто его внезапно посетила гениальная идея.
Через пень колоду, но все же удалось разобраться с индейцами. Оказалось, что действительно, рядом, через узкий пролив, в глубине страны, в двух днях пути от побережья, имеются у каких-то касиков в положении рабов два испанца. Кортес сейчас же написал им письма на бумаге, из древесной коры, типа папируса, присоединив, по указанию касиков, разные хорошие вещички для выкупа, и все это понесли два торговца-индейца с Косумеля, щедро им одаренные. Вместе с ними отправил он и капитана Диего де Ордаса с 20 арбалетчиками и аркебузниками, на двух небольших судах, повелев в течение 8 дней ждать на мысе Коточе (переводится с языка майя как "наши дома"), поскольку местность в глубине страны, — где был один пленник, находилась в 20 километрах от этого мыса, а местность, где, был другой, еще дальше.
Наши индейцы скоро разыскали обоих несчастных, но лишь один из них, которого звали Херонимо де Агиляр, которому в рабстве было не сладко, он почему-то считал себя почти священником, то есть был совершенно бесполезен для местных, пошел к своему господину, касику, передал ему свой выкуп и был отпущен; другой же, в поселении, расположенном в 20 километров от первого, его звали Гонсало Герреро, и он имел рабочую специальность, был корабельным плотником, так что и у туземцев ему жилось совсем неплохо, несмотря на то, что прочел письма Кортеса и на все уговоры товарища, так и остался у индейцев, ответив: "Брат Агиляр, я женат и у меня трое детей, здесь я касик и военачальник, когда бывает война; идите все с Богом, у меня теперь изрезано лицо и проколоты уши, как отнесутся ко мне прибывшие испанцы, когда увидят меня в таком виде?! Я ведь уже нагляделся на моих братьев по вере, столь "смиренных". Жизнь вашу, которую Вы устроили, я хорошо помню по своим юным годам, так что скажи зовущим, что здесь мои братья, моя семья и моя земля". В общем, отвяжитесь и идите подальше.