Страница 248 из 291
- Нет. На тот момент и все последующие шесть лет меня не было в стране. – Излишне терпеливо, игнорируя вопрос, пояснил Вотан. – Я никоим образом не связан с лицами, руководящими спецоперацией.
- М-м, удобно. – Сложив руки на груди, Чернышевский откинулся к спинке стула, выжидая продолжения.
- Не понял? – Одинцов настороженно нахмурился.
- Удобно, говорю, сейчас отмазываться, рассказывая байки про непричастность и неосведомленность. Еще скажите, что до последнего не знали о Риткиной судьбе.
- Скажу. Хочешь верь, Олег, а хочешь не верь, но я три месяца назад вступил в должность. Про дочь узнал лишь в прошлом.
- И где были все годы, когда эта самая дочь в нищете прогибала? Когда мать родную хоронила? Когда в лапы Сизого попадала? Дайте, угадаю. Звездочки на погоны зарабатывали? А тут вдруг вспомнили, что дочь-то, оказывается, имеется. В отца решили поиграть?
- Я сюда приехал обсуждать не себя и моральную сторону своих поступков. – Холодно, безразлично отбрил Андрей Михайлович. Но желваки на скулах заходили. – Да, меня не было рядом с Маргаритой в самые ответственные и важные для неё моменты. Меня не было рядом, когда я был нужен. Почему так вышло однажды расскажу Рите. Тебе могу признаться, что об этом жалею больше всего на свете. Мне жизни не хватит, чтобы искупить вину. Очень сомневаюсь, что она простит меня когда-то. Но для меня важно другое – любой ценой вытащить её из того ада. С твоей помощью или без. Так как? Могу на тебя рассчитывать? Или мне уйти и не тратить время понапрасну?
Признание Одинцова выбило почву из-под ног Чернышевского. Как бы ни злился и недоумевал из-за поступков Вотана, последние слова заставили поверить в искренность. Чего там ни было в прошлом, каковы причины исчезновения и внезапного появления генерала спустя годы, не вправе судить. Действительно, не знает ровным счетом ничего. Но если этот человек, возникший на его дороге, как черт из табакерки, преследует цель вытащить Ритку, то им по пути.
- Ваши предложения? – Вместо ответа, уточнил Олег. Разводя руки, прокомментировал очевидное: — Заключенный союзник вряд ли способен чем-то помочь.
- Если ты удосужишься выслушать меня, наконец, не перебивая, и правильно поймешь, уже завтра будешь на воле.
- Ого! – Присвистнул Чернышевский. – Ну, валяйте.
Перспектива так скоро приступить к давно лелеемым поискам и освобождению любимой девушки, здорово грела душу.
- Вот и славненько. – Облегченно выдохнул генерал и без предисловий продолжил рассказ. – В тот вечер в город прибыла крупная партия наркоты из Афгана, поставки которой курировал некий господин Латунин. Передать должны были Сизому. Взять этих двоих означало перекрыть кислород преступности в городе. К операции готовились очень тщательно. Но информатор оказался подставным лицом из группировки Сизова. Он направил СБшников на завод, где люди Сизого разбирались с мелкой пешкой, которым оказался Павел Городков.
- В тот день я узнал, что Павел приторговывает наркотиками. – Глухо отозвался, когда прошлое картинками пронеслось перед Олегом.
- Он был простой пешкой. Передавал наркотики от поставщика к покупателю и забирал бабки. Работал на Сизого, но вляпался в историю, передав деньги не тем людям. Поэтому подчиненные Сизого и решили наказать парня.
- Можно ближе к делу? – Поторопил Чернышевский.
Пустые разговоры о несчастном Павлике начинали выводить из себя. О его похождениях и способах заработка давно знал. Да и неважно это. Важно, каким образом его, Олега, сделали козлом отпущения.
- Олег, ты в самом деле сидишь ни за что. Убийства, которое тебе приписали, не было: Городков был только ранен кем-то из людей Сизого. Более того, когда на завод явились СБшники, Павла не нашли. Но был раненый ты.
- Ох*енеть! – Подхватившись, Чернышевский зашагал по комнате взад-вперед. Ныне серые бетонные стены давили особенно. – Вот так у нас работают спецслужбы? Находят раненым человека и списывают на него несовершенные преступления?
- Это не спецслужба, сынок. – В голосе Вотана впервые за сегодняшний разговор послышались нотки сочувствия. – Это оборотни в погонах. Помнишь некого майора Коробова?
- Еще бы! – Растирая лицо руками, взвыл Олег. – Не успев очнуться после завода, этот гад меня утащил в следственный изолятор, обвинив во всех смертных грехах.
- Будучи не последним человеком в СБУ, Коробов прикармливался от Сизого.
- С*ка! – Стукнув ладонью по столу, выругался Чернышевский. – Я так и знал, что этот гад на два фронта работает, а Штормин мне: «Он чист, он чист!» Черта с два!
- Он работал очень аккуратно. До последнего, пока не затеялись кадровые перестановки в структуре, и я не начал копать, его не в чем было уличить. Но готовя ту операцию, заранее знал, что главные виновники останутся на свободе.
- Нет, я все понимаю, двойная игра, большие бабки на кону. Но как? Скажите, как меня посадили за преступление, которого не было?
- Тебя посадили из-за твоей жажды справедливости. Останься на свободе, ты продолжил копать на Сизого, искал Маргариту. Ты всем мешал. Гораздо удобнее было тебя запрятать за решетку, тем самым избавившись от нежелательного свидетеля и возможной помехи.
- Ничего не понимаю! – Со всей дури стукнув кулаком о стену, заорал Олег. – Павла даже не нашли, зачем придумали это чертово убийство? Откуда знали, что там был именно он?
- Ты полагаешь, на два фронта работал лишь Коробов? На заводе в тот вечер была и пешка помельче, что подстрелил и тебя и Городкова. Еще там был Рощин Кирилл Сергеевич — заклятый враг Сизого и известный в узких кругах как Плантатор, который и увез с собой Павла. Вы с Риткой тогда вляпались в такие разборки — радоваться надо, что остались живы. Вас запросто могли пришить и все.