Страница 131 из 132
Руду добывали теперь более серьезно – для горнов использовали силу воды, и мы вместе с Драсом ездили к месту, где трудились горняки. Мы придумывали новые и новые способы, опробовали. Иногда нам приходилось жить там неделями. Горнякам полагался дом, но многие хотели жить здесь же – у реки. Так возникла вторая – нижняя часть поселка, которая находилась в одном дне дороги.
Теперь у нас было в достатке чугуна и железа. У нас была своя посуда и оружие, которое по разъяснениям южан и Драса ковали кузнецы. Пилы были еще плохи, но все равно, пользовались успехом, когда нужны были доски. Инструмент для обработки земли стал другим – я на пальцах объясняла, что такое плуг. Раньше у них были только бороны, но новые земли требовали серьезного подхода, а людей мне было жаль.
Бумагу начали делать в серьезных масштабах, и я часто пробовала новые смеси для ее изготовления. В день делали не менее сотни листов – для нашего первобытного строя – вполне значимая цифра. Стали добавлять в бумагу растения с острым вкусом и она перестала интересовать насекомых. Чесночную травку начали сажать целыми огородами. Я слышала, что чернила делались из жженых виноградных косточек – сажа от них самая черная. Я жгла все, что видела – кору всех деревьев, косточки от ягод вроде вишни, только мельче и кислее – их мы собирали и сушили на зимние компоты. Хорошей заменой стала смесь сажи от коры дерева с вишневыми ягодами и от вишневых косточек. Я смешивала ее с водой как можно гуще. Она текла, прописывалась не равномерно, но это были буквы. Перья мы точили всю зиму и весну, пока не нашли самый правильный метод заточки. Приходилось часто макать в чернила. Но, писателей здесь пока нет, значит, для самого основного – достаточно. Я не остановлюсь на этом, нужно постоянно все улучшать.
Корабля за южанами так и не было. К началу осени мы пришли к тому, что нам придется отпустить этих людей, поскольку им была обещана свобода, и они трудились вместе с нами на голой земле, дали много знаний по оружию и рудникам. Весной один из них позвал меня съездить к реке, но только не здесь, а выше по течению. Драс сначала сдвинул брови, но потом собрал людей, и мы выехали. Мне теперь позволяли ездить только в телегах, которые по моим рисункам снабдили кожаными ремнями, и они стали не такими трясучими как раньше. Телеги снабжали крышами. Карет не было, но были более удобные повозки, где можно было и сидеть, и лежать. Для Севара у меня была готова новая задача – собрать эдакий мини – вагон, который можно впрягать в тройку. Легкий, но просторный для путешествий больше трех дней. В нем можно поставить печь типа буржуйки для ночевок.
- Вот, видите, есть песок темный, а есть крупный и светлый. Такой есть на море. В реке его мало, в море больше. У вас сейчас есть горны, где можно добиться сильного огня. Там можно расплавить песок, как научил нас одрус Ваал. Только не все пески дают крепкое стекло. Надо пробовать. Вам надо в дом окна ставить. Пробуйте этот, только сначала надо его ломать, делать мелким. Больше я не знаю, тала Сири, - южанин хотел дать нам то, что знает, и ему было немного стыдно за то, что этого было мало. – Я ездил за таким песком, и одрс говорил, что он есть на побережьях, где часто бывают приливы и на берегах рек в местах, которые часто разливаются.
Мы сделаем плавильни и у нас обязательно будет стекло, хотя бы на окна, мне очень хотелось, чтобы дома стали приветливее, светлее.
Геологов у нас нет, и Ваал отказался разговаривать. Морить его голодом и выпытывать знания я не разрешила. Пусть тогда сидит один, и думает о своей жизни.
Почти одиннадцать здешних месяцев длилась моя беременность к концу лета Драс привез к нам в гости Исту. Они приехали с Ютой и Севаром. Юта часто приезжала с отцом, а вот Иста, постоянно занятая домашними делами, бывала только пару раз. Иста с Ютой жили в нашем доме, а Севар сам напросился в поселок – хотел увидеть все новшества.
- Иста, Драс сказал, что привезет знахарку, или кого там у вас привозят на роды, - я страшно боялась каждый день. Я боялась за ребенка и за себя. Да, наши предки рожали под телегами, но я-то знаю, что это такое, и фиг его знает – как все пройдет без людей в белых халатах, без лекарств и кесарева сечения в случае, если что-то пойдет не так.
- Сири, ты что, у нас каждая женщина, что родила, знает, что нужно делать. Никто не умер во время родов, потому что Родана сама говорит женщине о каждом шаге.
Да уж, верьте вы там какой-то мифической богине, которая будет шептать в этот момент. Мне было чертовски страшно, но я не говорила Драсу. Ему было страшно так, что он передал все дела Гору, и не отходил от меня ни на шаг, хоть я и планировала сразу после родов, по большой воде на большой лодке спуститься в Сорис. Да, да, я была убеждена, что через пять месяцев после рождения ребенка мы все отправимся на сплав.
Поговорить с Истой один на один было невозможно – он прислушивался и боялся, что я совершу какую-нибудь странную выходку. Мы гуляли только с ним, говорили только при нем, исключая случаи, когда Иста подсыпала ему сонной травы, чтобы он выспался, ведь спит так чутко, что ночью попить нельзя встать.
- Ветер по морю ходит где темный, ярким по небу тучи разносит, светлее огня свет с тобою, что яркий, все это видит твой сын, что боится, если и ты устрашишься и сдашься, - я думала, что схожу с ума в первые минуты схваток, но этот голос у меня в голове все нарастал и нарастал, он баюкал меня и отвлекал от боли. Это была какая-то сага, какое-то предание, что женщина слышит свыше, или я действительно слишком поверила Исте. Но все продолжалось не больше трех часов. И как только все закончилось, и мой сын заплакал, эти слова забылись напрочь.
- Это настоящий ребенок, он правда мой? – Драс, похоже, немного тронулся, когда Иста передала в его руки нашего первого сына.
- Нет, не настоящий, Драс, я нашла его на берегу у пруда. Что ты несешь, не пугай меня, - Иста испугалась, что мой муж сошел с ума. – Юта, иди на улицу за дедом – пусть заберет его и успокоит.