Страница 10 из 65
- Почему не разминаемся? – раздался строгий вопрос Нонны Витальевны, нашего преподавателя хореографии, и мы с Ростиком, поспешно с ней поздоровавшись, встали у станка. Через пятнадцать минут разминка была закончена, и Нонна Витальевна объявила, что сегодня отрабатываем танец Феи Драже и Принца Аршада, что, в общем-то, было ожидаемым, раз нас пригласили на занятие вдвоем. Хореография была адаптирована под ученические возможности и умения, но две простеньких поддержки в ней были оставлены, и я невольно почувствовала себя виноватой в обжорстве, заметив, как затравленно съежился Ростик. Тем не менее, он с первого раза смог меня подхватить и даже поднять, и вот, с высоты роста партнера, я обозрела не только весь танцевальный класс, но и всю свою творческую карьеру в целом. А ведь я танцую главную партию, подумалось мне, и еду с ней покорять Америку! Кто бы мог помыслить такое в первом классе, когда мне даже не доверили роль Первой Мыши (не путать с мышиным королем) и я прыгала с остальными в усато-хвостатой массовке? Первую Мышь (она отличалась от прочих тем, что обнаруживала и грызла рождественский пряник), кстати сказать, играла Ленка. Она ещё до школы занималась танцами и умела двигаться грациозно и в такт музыке. К сожалению, дальше блистательного дебюта дело не пошло: подруга была маленького роста, и если для Мыши это подходило (мышь она мышь и есть), то по мере взросления стало проблемой. Да и сама Груздева, то ли поняв, что главной партии ей в будущем не видать, а все прочие презрев, то ли не выдержав гимназической учебной нагрузки, а, может, и попросту обленившись, после начальной школы хореографией стала заниматься неохотно и к десятому классу окончательно с ней завязала.
Нонна Витальевна включила музыку, и репетиция пошла веселее: гениальное произведение Чайковского действовало вдохновляюще даже на нас, скромных гимназистов. Прозвенел звонок, но учительница сделалась только строже, заставляя по нескольку раз отрабатывать одно и то же движение, доводя его до идеала. Отпустила она нас только ближе к четырем, то ли добившись желаемого совершенства, то ли осознав, что сегодня его уже не получит.
Я сомневалась, что Лена меня дождется, но она проявила чудеса дружбы и подкараулила меня возле вестибюля.
- Наконец-то! – с облегчением воскликнула подруга, отрываясь от переписки по мобильнику, - За это время Ростик мог уже в настоящего Щелкунчика превратиться!
- Он сейчас вроде как принц, - заметила я, радостно улыбаясь от того, что часть пути домой проведу в приятной компании.
- Ну, в настоящего принца он точно не трансформируется, насчет этого я не беспокоюсь, - насмешливо фыркнула Ленка, и мы одновременно протянули номерки дежурному.
Быстро одевшись (насколько возможно быстро, учитывая теплые штаны, носки, шапки, шарфы и варежки) мы покинули здание гимназии и проделали это с большим энтузиазмом: всё-таки время пятый час, а в перспективе ещё домашние задания по техническому циклу. Во дворе школы сновали ученики, а некоторые даже, как игривые щенки, валялись в сугробах, хотя у первой смены занятия давно закончились, а у второй были в самом разгаре. Мы с Леной, шутливо толкаясь, спустились по ступеням и направились к воротам.
- Эй, груздь-сыроежка! – раздался резкий окрик, и мы, озадаченно переглянувшись, обернулись. К нам подкатывала, недобро усмехаясь, Валерия Бычкова в сопровождении неизменной свиты: двух девушек из класса, Гадельшиной Гульнары и Хвостиковой Елизаветы.
- А эта почему всё ещё здесь? – недоуменным шепотом обратилась ко мне Ленка.
- Она английским дополнительно занимается, - вспомнила я, - В Америку ехать готовится.
Не успела подруга выразить свое отношение к данному факту, как была атакована Бычковой.
- К тебе обращаюсь, Груздева! Не смей зариться на моего парня! – и точно, Бычкова, а я бы даже сказала Быкова или Бычищева: стоит, разъяренная, руки в бока уперла, голову наклонила, как для удара, а в глазах горит мрачный огонь. Я даже вниз посмотрела – не бьет ли она копытом, пардон, ногой, о землю. Кажется, нет, но всё равно впечатляет, да так, что даже обычно находчивая и языкастая Ленка дар речи потеряла.
- Нельзя ли повежливее? – холодно спросила я, догадавшись, что вербальной реакции от подруги, судя по выпученным глазам и отпавшей нижней челюсти, в ближайшее время ожидать не приходится.
- Об Илье она размечталась! – Бычкова сменила ярость на издевательскую насмешку и обвела своих прихвостней (или как это слово в женском роде?) призывным взглядом – те верноподданчески захихикали-захмыкали, обступая нас, - Что ты о себе возомнила, грибок-недомерок?
- За языком следи! - разозлилась я и сделала шаг вперед. Бычкова слегка поменялась в лице, а её подружки немножечко так, легонько, но отшатнулись. В общем-то, меня тоже можно разозлить, и смотрюсь я при этом не хуже некоторых.
- Дарья, не вмешивайся, тебя это не касается, - отчеканила Валерия.
- Ошибаешься, - возразила я и подумала: если дело дойдет до физических действий (а всегда лучше просчитывать самый худший вариант), то набитый вещами рюкзак будет мешать, и оттого я неторопливо спустила его с плеча и аккуратно поставила возле ног, придерживая за лямки. И тут – о, чудо! – не на шутку струхнувшая Лена пришла в себя.
- Ты чего, Лерка, белены объелась? – потрясенно молвила Груздева, - Из-за чего разборки-то?
- Об Илье забудь! – рявкнула Бычкова, так, что подруга даже присела, - Даже смотреть в его сторону не смей!
- Да пожалуйста, - пробормотала Лена, понятливо кивнув, а меня вдруг заело.
- У нас свободная страна, - глубокомысленно заявила я, - Смотреть можем на кого угодно и сколько угодно, а уж мечтать и подавно!
- Смотри, да дыру не протри! – вставила Гуля, видимо, чрезвычайно собой довольная. Какое оригинальное замечание! Но говорить стоит только с главарем.