Клятва

— А?.. — Мужчина вздрогнул. — Нет, не случилось. Со мной много лет ничего не случается… — Он усмехнулся. — Какие напасти могут грозить старому одинокому дураку?

Он и правда был стар. Элья поняла это только сейчас, внимательнее вглядевшись в лицо с жёсткими складками у рта.

— Пойду я, девочка. Береги себя.

Она могла бы сейчас сказать: «Давайте я вас провожу». Но вот мужчина подозвал собаку со странным именем Дым, и вот они оба пошли прочь из леса, а Элья продолжала сидеть и молчать.

Нога тут была ни при чём. Можно было бы найти какую-нибудь палку и опираться на неё. Девушку удержала странная боязнь проникнуть глубже в эту судьбу. Ведь пока они шли бы до Гарле-каи, она бы наверняка узнала, призраки какого пожара наполняют одиночество «старого дурака», который бродит по предгорьям Драконьего Хребта вместе с чёрным лохматым псом… Эта история, в свою очередь, привязала бы её и к Гарле-каи тоже. Сильнее, чем прежде, потому что это был бы первый раз, когда человек «рассказал» бы себя не колдунье, а ей.

Элья не могла себе этого позволить. Потому что потом ещё долго не смогла бы уйти.

А ей нужно было в Кабрийский округ.

— Как будто гонит кто… — повторила она слова старика.

Может, в тех местах её тоже ждали помощь и успокоение?

***

Элья шла весь день, но горы не стали ближе.

Она шла бы и дальше. Ей было плевать и на больную ногу, и на то, что подкрадывалась ночь. И даже на остывающий воздух было плевать — плащ, подаренный Лесным Кланом, надёжно защищал от холода.

Только вот очень хотелось есть.

Очень.

Именно поэтому Элья свернула в небольшой городок, что стоял в некоторой отдалённости от выбранного ею пути. То есть, сделала крюк. После того, как она поест, ей необходимо будет вернуться к лесу. А там уже можно будет передохнуть немножко.

И снять, наконец, этот пыточный сапог.

«Ещё один шаг. И ещё один шаг. И…»

Элья переложила длинную кривую палку, на которую опиралась, из правой руки в левую. Вес же перенесла на левую ногу, чтобы дать больной ступне немного отдыха. Идея была не самой лучшей — ступня только сильнее разнылась.

Кольцо на двери в какой-то трактир, о низкопробности которого можно было судить по запахам и крикам, вылетавшим из тускло подсвеченного окна, простучало так тихо, что сама Элья не различила этого звука во всеобщей какофонии. Но кто-то внутри услышал и открыл дверь.

На пороге стоял мрачного вида мужчина. Широкий в плечах, с всклокоченными тёмными волосами, с бородой… В памяти вдруг всколыхнулся образ: его величество Болотный Король кладёт меч на голову Мадбиру, и никто вокруг не знает, что это последние секунды жизни могучего наёмника…

— Деньги есть? — грубо поинтересовался мужчина.

Элья вышла из оцепенения. Голос вышибалы совершенно не был похож на голос Мадбира.

— Есть, — сказала она. Ничего удивительного в его словах Элья не заметила. В Аасте тоже иногда задавали подобные вопросы — никто не хотел пускать клиентов без денег.

— Покажи.

Элья вытащила из кармана несколько монет и продемонстрировала их на раскрытой ладони.

— Спасибо, — ухмыльнулся вышибала и, сделав неожиданный выпад, попытался цапнуть её руку.

Но не тут-то было — Элья отступила так проворно, словно бы нога и не болела вовсе. Правда, в следующее же мгновение пожалела, но оно того стоило — вышибала явно расстроился.

— Ладно, проходи, — буркнул он, отступая с дороги. — Только палку свою уродскую на улице оставь.

— Я не могу без неё ходить.

— Поползёшь, значит, — осклабился детина. — Оставляй, кому сказал.

Больше всего на свете Элье хотелось проткнуть его «тростью», однако она понимала, что ей это не по силам. Более того, после такого утомительного перехода, она бы даже ударить как следует не смогла. Ладно, пускай смотрит, как она корячится, пускай почувствует себя отмщённым. А ей главное пробраться в тепло, туда, где свет, еда, питьё… Хотя бы ненадолго…

Элья вошла внутрь и, не снимая капюшона, поковыляла к прилавку. Положила на стойку все имевшиеся у неё деньги.

— Поесть. На эту сумму.

Трактирщик, неожиданно худощавый для своего рода деятельности тип, глянул на монеты и расхохотался.

— Что ж тебе, зерна, что ли, насыпать, как птичке?

«Как же болит нога. Как. Болит. Нога».

— В Аасте кусок хлеба стоит дешевле, — сказала Элья, изо всех сил стараясь, чтобы её голос звучал равнодушно. — Если у вас цены выше столичных, то я поищу другое заведение.

— А у нас хлеб отдельно от еды не подают, — желчно заметил трактирщик. — И не только у меня, а во всём городе. Так что катись в свою Аасту, если тебе что-то не нравится.

— Ладно. — Элья сгребла тулимы и похромала обратно к выходу.

— Эй, девка, подожди!

Элья не остановилась и даже не обернулась. Здесь ей ловить было нечего, а, следовательно, не стоило даже тратить время. Выйти, взять спасительную палку, с которой станет хоть чуть-чуть полегче — а дальше собраться и придумать, что делать…

Вышибала загородил ей дорогу.

— Крошка, надо быть повежливее, — заметил он. — К тебе же обращаются!

Смех прокатился по трактиру вяло, лениво, как будто в этом плотном воздухе ему было так же тяжело двигаться, как и Элье.

— Я тебе кружку пива могу налить, — в спину сказал ей трактирщик. — Оно у меня хорошее, сытное! За восемь тулимов уступлю.

Элья никогда раньше не пила пиво. Но знала, что оно вроде бы слабее вина и помнила, как один приятель из придворного театра — боги, как же эти приятели из театра теперь стали похожи на персонажей подзабытого сна! — говорил, что после кружки хорошего пива чувствует себя так, будто съел тарелку жареной картошки.

Девушка обернулась. Ей пришло в голову спросить, а не подают ли к пиву хлеб, однако она побоялась, что тогда может вообще ни на что не надеяться. Пиво, судя по всему, стоит дороже восьми тулимов. Лучше не наглеть.

— Давай, не бойся. Иди сюда.

За их разговором уже наблюдал весь трактир. Кто-то скучающе, кто-то с любопытством. Некоторые подхихикивали — не враждебно, но оттого не менее отвратительно. Элье все они были отвратительны.

Если бы не нога, она бы, наверное, ушла и всё-таки попытала счастья в другом месте. Её вообще что-то настораживало во всей этой затее, а если учесть неприятную компанию, запахи, звуки, из-за которых не сосредоточишься — в голове словно какой-то дурман стоит…

— А дашь ещё тулим, я подарю тебе пару сухариков, — пообещал трактирщик, когда Элья вернулась к стойке.

Сухарики!

Элья положила ещё монетку, и два крошечных кусочка сушёного хлеба оказались в её руке. Каждый на один укус, но лучше, чем ничего.

Искать себе место было выше её сил, поэтому Элья просто плюхнулась на ближайший стул и подвинула себе кружку. Сделала глоток и невольно скривилась. Да ни за что она не выпьет целую кружку такой дряни!

«Придётся, — сказал внутренний голос. — Иначе у тебя не будет сил, чтобы добраться до Кабрийского округа. И идей, где достать денег, чтобы туда добраться».

После встречи с хозяином пса по имени Дым Элья почти смирилась со своим желанием оказаться в Сакта-Кей. Она теперь объясняла своё состояние тем, что её тянет в Кабрию примерно так же, как иных тянет к Гарле-каи, и что сопротивляться этому бесполезно.

Сухарики оказались абсолютно неразгрызаемы, и каждый пришлось немножко подержать в пиве. Вкуснее они от этого отнюдь не стали, но Элья ела с мыслью, что каждый кусочек приближает её к цели, и делалось легче.

— Послушай-ка, — внезапно произнёс трактирщик, прищурившись, — а ты не из Клана Альбатроса случайно?

— Оттуда, — отозвалась Элья.

— Хм… Ходят слухи, что все вы превратились в птиц.

— Я не слышала.

Если бы мысли о Кабрийском округе так настойчиво не лезли в её голову, информация о превращении соклановцев в птиц наверняка показалась бы Элье более достойной внимания, чем что бы то ни было. Тем более, она знала, точно знала, что именно случилось с альбатросцами…