Страница 10 из 13
– Как?! – резко развернувшись на каблуке домашней туфли, спросила Анна. – Как – пожестче? Бить ее?
– А хоть бы и так, – спокойно сказал Валерий, покручивая в пальцах зажигалку. – Если словами не доходит до нее.
– Ты говоришь ерунду…
– А ты попробуй, вдруг поможет.
Анна молчала, постукивая ложечкой по джезве, чтобы осадить поднявшуюся пену, и Валерий невольно засмотрелся на нее, подумав, что сейчас она выглядит такой беззащитной и хрупкой, совсем не такой, как бывает на комбинате. И такая Анна нравилась ему еще сильнее – ее хотелось оберегать, защищать, закрыть собой.
– Ань… ну, может, ты ее действительно на материк отправишь, пусть живет, как знает? Ну невозможно постоянно держать рядом гранату с выдернутой чекой, – осторожно сказал Валерий, а она покачала головой:
– Ты ведь знаешь… я постоянно об этом думаю, ищу свою вину в ее поведении… если отправлю отсюда – совсем ни минуты спокойной не будет. Из головы-то не выбросишь, как из города.
Она вынула из шкафа чашку с блюдцем, поставила перед Зотовым и налила кофе. Ни молоко, ни сахар не предложила – знала, что он пьет крепкий черный, не любит изысков вроде корицы, специй или лимона.
Валерий улыбнулся, потянул чашку к себе:
– Ты не хочешь сегодня куда-нибудь прогуляться?
– Спать я хочу, Валера… а гулять – нет, не хочу, – отозвалась Анна, садясь напротив.
– Так я и не сию минуту предлагаю. Поспим, отдохнешь – и поедем в город, в ресторан тебя свожу – хочешь? Соглашайся, Аня, ты так совсем с ума сойдешь, если дома все время будешь.
– Посмотрим, – неопределенно сказала она, задумчиво глядя ему в лицо. – Ты пей, остынет… а я пойду посмотрю, как она там. – И Валерий не успел ничего возразить, как Анна уже вышла из кухни.
Сделав глоток кофе, Валерий вынул телефон и быстро набрал сообщение Тимуру с просьбой выяснить, кто такой этот загадочный Гектор, посмевший организовать нелегальный бизнес в их городе.
Тимура Сагитова негласно считали чуть ли не «теневым королем» города, и без его ведома здесь не происходило ничего, а потому он должен был быстро разобраться с непрошеным гостем.
Он не стал дожидаться, пока вернется Анна, поднялся наверх в ее спальню и растянулся на кровати, блаженно закрыв глаза.
Оставив его скоротать остаток ночи сегодня, Анна перешагнула барьер, который сама же и воздвигла год назад, когда они впервые стали близки.
– Я не могу, понимаешь? Не могу… когда Владлен… когда он – здесь, в этом доме… мне будет казаться, что он все знает, – говорила она тогда, лежа в его объятиях на холостяцкой кровати.
– И не надо, – согласился Зотов, которому соседство пусть и с совершенно неживым уже Мецлером тоже не казалось удачной идеей. – Есть моя квартира – чем тебе здесь не нравится?
– Я так не сказала. И твоя квартира меня вполне устраивает, просто… ты ведь понимаешь – кроме Владлена, есть еще Дарина.
Этого Зотов ни понять, ни принять никак не мог – почему Анна, свободная, самодостаточная женщина, должна зависеть от своей безбашенной сестрички? Кто такая эта соплячка, чтобы решать, где и с кем Анне проводить свое время? Почему ее личная жизнь должна строиться в зависимости от мнения никчемной, избалованной, испорченной девицы?
Но разговаривать об этом с Анной было совершенно бесполезно – она считала себя ответственной за все, что происходит с сестрой, и старалась не провоцировать взбалмошную Дарину на какие-то поступки.
Разумеется, та сразу догадалась, в чем дело, и даже попыталась шантажировать Валерия, однако ему-то она сестрой не приходилась, потому Зотов поднес ей кулак к лицу и всерьез пообещал, что церемониться не станет, а просто свернет шею и скажет, что сама упала, напившись вдрызг, и Дарина притихла. Но все равно в доме Анны он остался впервые только сегодня, и это – Валерий чувствовал – было неким актом благодарности за то, что помог найти сестру.
«Да и какая, в сущности, разница – почему я здесь? – думал он, лежа на кровати с закрытыми глазами. – Главное ведь не в этом, не в причине. Я ей нужен – вот что главное, и она признала это как раз тем, что оставила».
Неслышно вошла Анна – Валерий понял это по едва уловимому аромату ее духов, чуть терпкому, с цитрусовыми горьковатыми нотками. Зотов сам недавно подарил ей флакон, хорошо знал предпочтения.
Она скользнула на кровать, устроилась под его рукой, обхватила за талию и затихла.
– Ань… – прошептал Валерий, аккуратно поправляя локон волос, упавший ей на лицо. – Ты поспи… измучилась ведь…
– А ты?
– А я так полежу, совсем сон прошел. Спи, милая, я с тобой…
Она вздохнула, но ничего не ответила и объятий не ослабила, наоборот – закинула ногу ему на бедро и через пару минут уже крепко спала, а он старался лежать неподвижно, чтобы не потревожить ее сон.
В дверь стучали – не деликатно, как всегда делала домработница, а с размаху, кулаком, и Анна, с трудом разлепив тяжелые веки, села на постели, инстинктивно натянув простыню до подбородка:
– Кто там?
– Анна Андреевна, вставайте, там Дарине плохо! – раздался голос медсестры Светы, и Анна вскочила с кровати, попутно ткнув в плечо по-прежнему спавшего Валерия:
– Валера… вставай, Дашке плохо.
Пока Зотов приходил в себя, тер лицо ладонями, пытаясь прогнать сон, Анна, на ходу пытаясь попасть в рукава халата, бежала вместе со Светой в левое крыло дома.
– Почему она там? – на бегу спросила она у медсестры.
– Сама пришла… пришла – говорит, дай таблетку от головной боли. Ну, я дала – она выпила и тут же в ванную побежала, рвало ее долго, вся испариной покрылась, губы синие… я испугалась, к вам побежала…
– Надо врача вызвать из города.
– Я хотела сразу, но решила, что вам сначала скажу… мало ли… – и что-то в этой фразе медсестры Анне не понравилось.
Дарина лежала на кровати в комнате, которую практически никогда не использовали – изначально она планировалась как спальня для врача, но потом, рассудив, что присутствие доктора на постоянной основе не требуется, от этой идеи Анна отказалась.
Сестра выглядела ужасно – лицо совершенно белое, бескровное, на лбу испарина, губы посинели так, что казались накрашенными чернилами.
Дарина тяжело дышала и закатывала глаза, металась по кровати, то стягивая все тело в узел, то распрямляясь и натягиваясь как струна.
– Даша… Дашенька, что с тобой? – Анна села на край кровати и взяла руку сестры в свои – пальцы были ледяными.
Дарина не ответила, только снова закатила глаза и выгнулась в судороге.
– Света, врача немедленно! И попросите Илью, чтобы привез, номер знаете?
Медсестра кивнула – номер личного водителя Анны знала вся обслуга дома.
Пока девушка звонила, пришел Зотов, кинул взгляд на распластанную Дарину и застывшую от ужаса Анну, выставил из комнаты Светлану с телефоном и, закрыв дверь, подошел к кровати.
– Врача вызвала? – Анна молча кивнула, не сводя взгляда с сестры. – А ей не врача надо, между прочим, да, дорогуша? – чуть склонившись к Дарине, произнес он.
– Ты о чем? – очнулась Анна.
– А ты не видишь? У нее же ломка.
– Что?! – дернувшись всем телом, как от удара, переспросила Анна.
– Аня, ну что ты как маленькая? – рассердился Валерий. – Ломает ее, перебрала вчера, с дозой не рассчитала, да еще алкоголем сверху отполировала.
– Валера… что ты такое говоришь? – в ужасе прошептала Анна, не выпуская руки Дарины, и тогда Зотов решительным жестом сдернул одеяло и схватил девушку за щиколотку. – Смотри сама, – он показал Анне следы уколов на лодыжке. – Видишь? Продуманная девочка колется туда, где не сразу видно, правда, Дашенька? На локтях-то сестричка сразу спалит.
Анна закрыла лицо ладонями, не замечая, что рука Дарины, которую она выпустила, безжизненно свесилась с кровати.
– Зачем? – прошептала она, чувствуя, что сейчас заплачет. – Зачем ты сделала это?
Дарина не отвечала – до нее, кажется, вообще не доходило ничего из происходившего в комнате.