Страница 25 из 96
Светлана
Прогулка по новогоднему центру Москвы с финальным заходом на ярмарку произвела на Наташку неизгладимое впечатление. К концу дня у неё, похоже, закончились все слова восхищения, кроме красноречиво-ёмкого, универсального “вау!!!”
Накануне она попросила Светлану отвезти её в салон красоты, и там решительно перекрасилась из блондинки - в тёмно-русую. “Хочу встретить наступающий год в новом имидже!” - заявила она с воодушевлением, когда мать попыталась её отговорить, напирая на то, что у Наташки и так чудесный родной оттенок волос.
Впрочем, преображение ей пошло. Обычно тёмный цвет делает женщин визуально старше, но Наташка, наоборот, как будто даже помолодела. Хотя, может, дело было вовсе не в волосах - а в её приподнятом настроении, в сияющих глазах и по-детски наивной, восторженной улыбке?..
- Тебе идёт, - сказал Даниэль, но, не удержавшись, всё же заметил с явным сожалением:
- Правда, теперь ты стала меньше похожа на Светлану...
- Дэнни тебя так любит, мам, - сказала Наташка, когда они гуляли по празднично украшенному центру. - Просто невероятно...
Первые же сутки, проведённые вместе, сотворили настоящее чудо: между матерью и дочерью практически полностью исчез языковой барьер. Они стали понимать друг друга буквально на лету, запросто смешивая русские и английские слова для ясности, а в крайних ситуациях прибегали к языку жестов, выдуманному ими же самими.
- Что тут невероятного? - рассмеялась Светлана. - Да, я знаю, что Даня меня любит. И я тоже его люблю - очень сильно...
- Как у вас всё так получилось? - с интересом спросила дочь; глаза её вспыхнули жгучим любопытством. - Когда ты поняла, что это - настоящее, на всю жизнь?
- Да ничего я не понимала, - вздохнула Светлана. - Мы с ним поженились, когда уже полжизни было прожито, и у каждого - куча ошибок за спиной. Потеряли уйму времени, возможностей... да и здоровья тоже, поэтому теперь стараемся не расставаться даже ненадолго.
- Аж завидно, - вздохнула Наташка. Светлана искоса взглянула на дочь:
- А ты до сих пор переживаешь из-за своего Питера? Любишь его?
- Ну, мне казалось, что люблю... точнее, любила, - поправилась та. - На самом деле, если честно и объективно проанализировать все мои эмоции от случившегося, то, прежде всего, я чувствую боль именно от предательства. Неприятно быть обманутой самыми близкими людьми. Но когда начинаю думать о том, действительно ли хотела бы прожить с этим человеком всю дальнейшую жизнь... и чтобы даже ненадолго не расставаться, вот как вы с Дэнни... то совсем не ощущаю уверенности. А тебе... вам обоим... я просто по-хорошему завидую, - она улыбнулась матери и прижалась щекой к её плечу.
Москва Наташке ужасно понравилась - несмотря даже на то, что некоторые вещи вызвали у неё неподдельное удивление. К примеру, она была поражена, узнав, что многие русские мечтают жить в центре города, поскольку это считается статусным и престижным - в то время, как большинство американцев стремится обзавестись большим просторным домом на окраине или даже за городом.
А вот московское метро Наташка назвала самым красивым в мире.
- Это не просто средство передвижения, - горячо доказывала она, - а настоящий архитектурный шедевр! Я в приятном шоке...
Также Наташка пришла к выводу, что слухи о мрачности и замкнутости русских людей несколько преувеличены. Да, если сравнивать с вечно улыбающимися всем подряд американцами, которые привыкли делать это на автомате, даже не задумываясь - то, конечно, русские казались унылыми и суровыми на их фоне. Но дело было вовсе не в замкнутости или враждебности.
- Мне кажется, у вас просто нет привычки нежничать и любезничать с посторонними людьми, с незнакомцами. Но, когда вы узнаёте друг друга поближе - сразу открываетесь, показываете свою доброту и отзывчивость... Я вообще думаю, что русские очень щедрые, хлебосольные и гостеприимные. И от этой хлебосольности я скоро не влезу ни в одни джинсы! - шутливо посетовала она, с аппетитом уплетая масленые блины с вареньем на Красной площади.
Наташка была в восторге от ярмарки: от того, как всё украшено, от ассортимента и самой атмосферы... Глаза у неё разбегались при виде традиционных национальных сувениров: огромного выбора матрёшек, в том числе и с ликом американского президента (babushka dolls, называла их Наташка), щелкунчиков, кокошников и ушанок, оренбургских пуховых шалей и павлопосадских платков... Гжель, хохлома, деревянные ложки и свистульки, чай из настоящего самовара, петушки на палочках, даже берёзовые веники для бани! Наташка с радостными повизгиваниями, как дитя малое, носилась от одного прилавка к другому, и Светлана, смеясь, уговаривала её одуматься и не сметать все товары сразу, у них ещё будет время сюда вернуться...
Предновогодняя Москва была полна туристов: всюду слышалась иностранная речь, в том числе и на английском языке, так что Наташка чувствовала себя, как дома.
А вот Светлана, как ни была рада за дочь, не могла отделаться от ощущения смутного, липкого беспокойства. И чем больше вечерело - тем больше усиливалось это вязкое ощущение.