Страница 28 из 31
–Что Вы имеете ввиду?
–Поступки. – ответила Аманда. – Человеческие жизненный поступки. – она сделав паузу, сказала. – Человек властен над своей судьбой, и глупец тот кто говорит, что судьба властна над человеком, это ни так. – затем она сказала. – Люди сами предопределяем свои поступки. От них зависит их жизненный путь, их судьба. – затем она привела пример. – Вот Вы Клавдия Ивановна, не ужели Вы ни о чем не жалеете? Ни хотите вернуть назад то, что хоте ли бы исправить?
–Нет. – твердо ответила Клавдия Ивановна. – Не хочу. – затем она сказала. Я прожила жизнь так, что каждый на своем месте позавидовал мне.
–Позавидовал бы? – удивилась Аманда. – Чему? – она сделала недоуменную паузу, затем вопросила. – Тому что Вы прожили жизнь без каких там было радостей?
–А чему радоваться? – удивилась Клавдия Ивановна. – Он поглядите радость какая стала, КПСС пал, советы ушли в небытие. И что? Радость? – ухмыльнулась она. – Где тут радость позвольте спросить? Радость то что, – она показала рукой на Марью, затем добавила. – Марья осталась без ног. – сказала она. Радость то, что радость вскружила всем голову, и те как оголтелые стали от радости все крушить, уничтожая то, что мы старые партийцы создавали восемьдесят лет, а потом почувствовав свободу разрушили все в одночасье. – затем она уточнила. – Вы считаете что это и есть радость жизненного пути? Нет, меня никто не переубедит в обратном. Свобода – это уничтожение того, что строилось годами. Пусть кто-нибудь скажет что я неправа, а я тогда скажу тому человеку. Свобода приводит людей лишь к саморазрушению, и никто не сможет их спасти. Они истребят самих себя, даже не поняв этого. – затем она добавила. – Марья тому подтверждение. Она хотела стать свободной, для нее не существовала никаких правил, и вот результат. – тяжело вздохнула она. – Кресло к которому она будет прикована навечно, грошовая пенсия, и жалость – вот ее удел жизненного пути, ее радости жизни, ее так называемой свободы. Молчите, нечего сказать? Вы знаете что я права. Права, потому и молчите. – она сделала долгую и тяжелую паузу, будто о чем-то размышляя, затем тяжело вздохнула и сама себе сказала. – Я права, я всегда права.
Да, Клавдия Ивановна была права, и Аманда это знала. Свобода данная человеку никогда не предвещает ничего хорошего кроме беды. Ведь свобода это лишь иллюзия беззаботной жизни. На самом деле свобода это не что иное, как показ власти человеком его истинных желаний. Свобода дана людям затем, чтобы понять власти, президенту РФ, чего ему стоит опасаться. Давая свободу власть контролирует людей, а те сами того не подозревая галдят направо и налево какая в России и во всем мире хорошая власть. Повеситься хочется.
–Что ж, – согласилась Аманда с Клавдией Ивановной. – Возможно Вы и правы. – Радость человека иллюзорна. – сказала она. – Ее всегда замещает свобода которая никогда не даст человеку той свободы которую он намерен получить.
–Вот видите. – сказала она. – Я всегда права.
Тут Аманда поинтересовалась:
–Скажите, Вы любите своих дочерей?
Клавдия Ивановна не ответила на этот вопрос. В ней боролись два чувства: чувство любви и ненависти. Вряд ли можно было сказать, что она ненавидела своих дочерей. Она их конечно любила. И это она только что поняла. Она ненавидела себя, и призирала свое легкомыслие. Кто знает, что могло бы произойти если бы Клавдия Ивановна не отвернулась бы от Марьи. Приняла б ее такой какая она есть на самом деле. Возможно такой трагедии не случилось бы. Олеся Анастасиевна была бы жива, а Марья Анастасиевна не потеряла бы ноги. Ведь в попытке затем чтобы доказать своей матери, что она ошибается, и то что ее дочь Марья лучше чем она о ней думает, Марья сделала то, что привело ее по сути к гибели. Она хотела доказать по-своему, что она по-своему права, и это доказательство привело ее к трагедии. Инвалидности. Многие дети, по сути все, доказывают своим родителем что они правы, а родители нет. А родители наоборот. Все это приводит к трагедии. И пока дети не поймут, что они порой неправы, а родители этого им не объяснят, и они не придут к компромиссу, Отцы и дети всегда будут спорить, а порой враждовать меж собой. Так было, так есть, и так будет всегда. Это жизнь, а жизнь – это дорога, по которой идет человек. Она порой идет пряма, порой разветвляется на несколько дорог как в сказке про былинного богатыря. Порой мы доходим до переулка, и не знаем куда идти дальше? Мы встречаем множество препятствий на дороге. Это кочки, канавы. Порой это кусты и деревья. Эта дорога и есть – жизнь. Жизнь в дорогу в целую вечность, и жизнь дорогой лишь миг.
Клавдия Ивановна плача, призналась:
–Я ненавижу себя.
–Я ни тот вопрос задала. – сказала Аманда, и снова повторила его. – Вы любите своих детей?
Тут Клавдия Ивановна посмотрела на Аманду так, что вряд ли Аманда могла заподозрить в ее взгляде подлог. Клавдия Ивановна смотрела на нее искренне. В ее взгляде можно было прочесть ненависть к самой себе. Она ненавидела себя за то, какая она есть на самом деле. Затем она вытянула сквозь зубы:
–Конечно же люблю. – затем она сказала. – Я всегда любила, люблю и буду любить моих девочек. – затем она призналась. – Я ненавижу себя, что я за ними недоглядела. – затем она неожиданно сама для себя призналась. – Я бросила их на произвол судьбы. Отпустила их. Предоставила их самим себе. Что я за мать та такая? Всю жизнь заботилась обо всех, а о дочерях забыла.
Аманда сказала:
–Я рада что Вы осознали что любите своих дочерей. – затем она добавила. – Другим матерям даже это не удается. – затем она кинула. – Родят, бросят, и как будто так и надо. – Аманда прошипела. – НЕНАВИЖУ. – пояснив. – Ненавижу таких если можно сказать, МАМАШ. – затем она обратилась к Марье, сказав. – Власть над судьбой в Ваших руках. Да, у Вас нет ног, и этого уже не исправить. Крепитесь. Жизнь принесет еще немало разочарований и горестей. «В ней так же будут радости». – затем она сказала. – Сегодня Вы узнали, что несмотря ни на что, Ваша любит Вас, а это немало.
Марья смотря на свою мать, сказала:
–Я всегда была уверена в этом.
Олеся подтвердила:
–Я тоже.
Клавдия Ивановна сказала:
–И я Вас люблю.
Затем они протянули друг другу руки, и взяв друг друга за ладони, крепко сжали их в своих. Тут все трое осознали, что это цепь. Оковы семьи. Семейного счастья. Его никогда не разорвешь. Ведь семья это самое ценное на свете, что есть в жизни. И кто этого не понимает, тот не сможет оценить золото, алмаз, бриллиант. Ведь их ценность ничто по сравнению с ценностью семьи. И даже если заработать все золото мира разом, оно не сравнится с ценностью семейного очага, домашнего уюта у очага. Семейного очага счастья.
Клавдия Ивановна сказала:
–Я обещаю. – заверила она девочек. – Я буду хорошей матерью для Марьи. – затем она хотела поклясться в этом, но не смогла. Ведь рядом сидела Олеся, а та как она считала, была уже мертва. Она не могла поклясться в том, в чем поклясться не могла. Она боялась, что она не сможет стать матерью которую заслуживала Марья. Она просто боялась не исполнить свою клятву. Свою материнскую клятву. Она разжала ладони и сказала. – Я не могу.
Аманда поинтересовалась:
–Почему?
–Я боюсь стати плахой матерью.
Марья поспешно сказала:
–Вы будете хорошей матерью. – сказала она, и взяв ее за руку ласково и любя, добавила Марья. – Маменька. – как уже было написано ране, несмотря ни на что любила свою мать. Она понимала ее и хотела чтобы та была счастлива. Затем тихо она добавила. – Я это знаю.
Они смотрели друг на друга, и плакали. Им обеим было много что сказать друг друге, и сказать было нечего. Так бывает с людьми. Когда хочешь с кем-либо встретиться подготавливаешь речь, а встретившись и сказать-то оказываеться нечего.
Клавдия Ивановна плача, сказала:
–Я не смогу стать Вам хорошей матерью. – сказала она. – Я стала матерью, – она посмотрела на одну из дочерей, и добавила. – для Олеси. – затем она сказала. Я любила ее больше своей жизни, и забыла о том, что у меня есть вторая дочь. – она посмотрела на вторую дочь, и сказала. – Вы Марья. – затем она сказала. – Я всегда гордилась своей старшей дочерью и не уделяла никакого внимание младшей. – затем она с горестью и сожалением сказала. – В итоге я потеряла свою старшую дочь, а младшую… – тут она запнулась. Ей было трудно говорить об этом. Говорить о том, что отчасти по ее вине Марья стала инвалидом. Она думала: если бы я не отвернулась от Марьи, то возможно все было по-другому. Эти мысли не давали ей покоя. Она винила себя за случившееся, и не могла себе простить эту легкомысленную халатность с ее стороны.