Сила Времени

Ко мне подходит незнакомец, смотрит на картину, а затем на меня.

– Это ты на картине? – как будто задает риторический вопрос.

– Вроде я, – неохотно отвечаю на вопрос.

Незнакомец посмотрел на картину, потом правой рукой взялся за подбородок.

– Тут кого-то не хватает, не могу понять кого, – сказал незнакомец и стал всматриваться в картину.

Взглянул на него, затем на картину, и на ней появился новый персонаж. Девушка невысокая сидела за столом, на котором была нарисована гора.

– Вот так лучше, хотя надо дорисовать еще кое-кого.

Он взял в руки краски и кисточку и в свободном углу нарисовал девушку в белом платье с крыльями, которая держит за руку маленького мальчика.

– Теперь вроде всё.

Посмотрел на девушку за столом, я её не узнал, впервые вижу её лицо. А вот девушка с ребёнком оказалась очень знакомой. Но женщина, которой за тридцать, с ребёнком, так и не сплыла в моих воспоминаниях.

– Кто они? – спросил у незнакомца.

– Ты у меня спрашиваешь? – взглянул он на меня.

– Ты же их нарисовал, а не мой разум.

– Ой, забыл, точно, немного забежал вперед. Ладно, что выберешь?

Посмотрел на картину, а затем на него.

– Имел в виду кого?

Тот пожал плечами и развел руки в сторону.

– Почему ты в маске?

– Чтобы ты не узнал моё лицо. Какой вопрос, такой и ответ.

– Зачем ты приходишь в моих снах, ты же не в первый раз мне являешься?

– И не последний. Пока предупредить, а затем взять то, что мне принадлежит.

– Что именно?

– Свою нормальную жизнь, которую ты у меня забрал.

Пока смотрел на незнакомца, я услышал смех, обернулся на картину, а она ожила. Все на ней смеялись, как я понял, надо мной, и в конце засмеялся незнакомец. От смеха у меня начало закладывать уши, а он всё усиливался, пока меня не разбудил Руся, который толкнул меня и затем вырубил будильник.

– Вставай, соня, твоя очередь снимать, – Руся сказал и протянул мне камеру.

Все съемки закончились, мы сдали видеоролик в сроки, последние дни и вот долгожданный прилет домой, я сразу к Вике. И у меня из-под ног ушла земля. Цвета поблекли, и в момент все перешло в черно-белое кино. Руки и ноги, которые немного болели от загара, начали дрожать, а ноги подкашиваться. Сердце резко стало вырываться из груди. В моей голове было единственное желание развернуться и просто убежать обратно на пляж, к бескрайнему морю, где штиль, звуки прибоя и крики чаек навевали беззаботную жизнь без проблем. Там я был счастлив лишь от одного взора на обручальное кольцо на моей руке.

Сейчас так же, как и ровно десять лет назад, когда Руся меня спас от меня самого. Я не просто кинулся с кулаками на толпу гопников. Хотел просто умереть, суицид для слабаков, а умереть, сражаясь, – путь воина. Не зря я потратил девять лет в спортзале, тренируя кулаки. Удара трубы по затылку я не ожидал, он и охладил мой пыл. В тот вечер я сводил счеты с жизнью из-за девушки. Она меня бросила, не на время, а навсегда. «Если верная, то до конца, если с тобой, то до края света» – эту фразу придумала она. И если говорю, что люблю, то не просто слова, а поступки. Любить до последнего дыхания, но она меня оставила одного со своими проблемами.

Страшней всего видеть своими глазами, как Оля уходила из моей жизни. Она бросала меня медленно, секунду за секундой. Лежа у меня на руках, сказав «прости» и «я тебя люблю». Глаза наливались слезами на том перекрестке, когда машина сбивает ее. До сих пор не пойму, почему она тогда шагнула под колеса машины. Смотрели друг другу в глаза, сердца бились в такт, но остановилось её. И это не антракт – это конец спектакля.

Два года счастливых отношений ушли в небытие. А теперь смотрю на дом и улицу Вики. Вся преисподняя вырывается из моей груди. Слезы сами по себе капают на пол, каждый мой шаг становится мукой ада. Будто из Турции попал в самый настоящий Шеол. Где крики разрывают барабанные перепонки, ногтями до крови скребу свое тело. В моей душе хуже, чем в пекле подземного царства, и все эти души вырываются из меня в виде моих эмоций. Я чувствую боль не физическую, а душевную. Не выпить таблетки, не вырезать гангрену, и тем более не залечить рану. В голове пульс отбивается, словно по ней бьют молотом, так сильно, что я слышу щелчки.

Конечно, я успокаивал себя, что не Вика умерла, а какая-то старая соседка. Только всё нутро кричало, вопило: «Беги к ней». Пока шел к дому, мне кто-то позвонил на мобильник. Я не помню, выключил его или выкинул в урну, которая стояла у дома. Поднялся на третий этаж, комната 309, дверь открыта.

Много народа, ходит по комнаты, черно-белые наряды мелькали влево и вправо. Кто-то плакал, а кого-то успокаивали, посередине комнаты стоял гроб. Я медленно вошел, никого не замечая, у меня пытались что-то спросить. В секунду, когда увидел Вику, для меня весь мир исчез в пелене воспоминаний. Остался я и гроб с Викой, дальше ничего не осознавал. Кричал или просто шептал ей на ухо, обнимал или легко прикасался к ней. Мне показалось, что вот гроб падает, но он стоял.

Кто? Как? Что случилось? Тысяча вопросов из меня вылилось наружу, или, может, все происходит лишь у меня в голов. Я уснул, ну же, ущипните меня, чтобы я проснулся на пляже в Турции. Это солнечный удар, всё как будто ужасный кошмар, который вот-вот закончится. Мгновения, и меня взяли за руку и куда-то повели, я видел страх в глазах окружающих меня людей. На кухне сильный удар, что в ушах зазвенело – это была пощечина. Звон улетучился, я опустил голову и вижу Крис.

– Возьми себя в руки, что ты творишь? – протянула стакан холодной воды, я выпил его залпом. – Смотри на меня! Кому говорю! Смотри мне в глаза, – она берет мою голову и поворачивает ее на себя, от гроба. – Не на гроб, на меня смотри, кому говорю. Вот письмо от Вики, иди домой и читай. Уходи отсюда, иначе загремишь в психушку. Я лично вызову, люди напуганы, ты только что чуть гроб не перевернул, еле успели поймать. Почему не брал трубку?

Снова звон в ушах, я не слышу, что она мне говорит. Я крепко сжал конверт и направился к выходу, как вдруг слух мой вернулся, и я остановился. Точнее, не я сам, а мое тело будто впало в ступор.

– Почему он здесь? Его не должно быть еще три дня. Что? Девять дней с перелетом? Как? Вы же сказали 14 дней с перелетом.

Попытался обернуться, но лишь смог повернуть голову. Увидел Крис, и что она закрывает дверь на кухню. Не помню, как дошел домой, со всей силой упал на кровать и достал письмо.

«Если ты держишь это письмо, то меня нет в живых. Никто ни в чем не виноват, я была больна. И не хотела тебя огорчать, только у меня последняя стадия рака. Опухоль в мозгу в любой момент могла меня убить. Я и так прожила больше поставленного мне срока. Наверно, чтобы встретить тебя.

Я будто школьница влюбилась, всё моё нутро кричало, чтобы быть с тобой. Вот почему не ждала недели или месяц, чтобы тебя пригласить в свою постель. Не знала, какая ночь будет последней, и потому я пользовалась той, что есть сейчас. Ускорила наши свидания и никогда не отказывалась с тобой встретиться. Такая любовь бывает только раз в жизни, у меня так точно.

Утром я написала это письмо с моим признанием. Хотела, чтобы ты всё узнал от меня. Запретила говорить Кристине, даже если ты и спросил, она бы не ответила. Да, не соврала, ведь молчание – это не ложь. Хотя она всё равно тебе сказала правду либо назло мне, либо из-за того, что влюбилась в тебя.

Кристине больней больше меня, ведь она знала, что скоро останется одна. Потому и вела себя так похабно, не вини её ни в чем. Теперь у нее нет ни кого, кроме тебя.

Пообещай мне, что не оставишь ее одну. Будь с ней, она влюбилась в тебя еще тогда в кофейне. Хоть запретила ей видеться с тобой, не знала, какой ты. Теперь понимаю, что зря я тогда ей не сказала, что придешь. Тебе и мне сейчас не было бы так сильно больно.

Прости меня, и я тебя люблю.

P.S.

Я не ожидала, что ты мне сделаешь признание. Не могла поверить в это чудо, что стану женой и примерю свадебное платье. Только мои припадки всё больше учащались, вряд ли я до нее доживу. Потому прости меня и отпусти».