Страница 16 из 17
Справка; Иван Саввич Горголи (1773—1862) – генерал-лейтенант русской императорской армии, действительный тайный советник, обер-полицеймейстер Санкт-Петербурга (1811—1821)[1]; сенатор.
Грек по происхождению. В источниках встречаются различные годы рождения: 1767[2], 1770, 1773 и 1776. В 1790 году окончил греческую гимназию; в 1793 году, с чином поручика – Императорский сухопутный шляхетный кадетский корпус.
Ввиду того, что в тот период шла очередная война с турками, был направлен в действующую армию в Московский гренадерский полк. Хорошо себя проявил во время осады Вильно, вследствие чего был назначен капитаном. По воспоминаниям современника, в то время Горголи был известен всей столице как заправский франт:
« В молодости своей, служа в гвардии, он был образцом рыцаря и франта. Никто не бился так на шпагах, никто так не играл в мячи, никто не одевался с таким вкусом, как он. Ему теперь за семьдесят лет, а в этих упражнениях он одолеет хоть кого. »
В 1796 году Ивана Горголи перевели в Павловский гренадерский полк, а в 1799 году отправили в составе десантного корпуса в Голландию. По возвращении из Нидерландов в 1800 году ему был пожалован чин майора с назначением на должность помощника Санкт-петербургского коменданта.
( Как выглядел И.Горголи можно увидеть прейдя вот по этой ссылке: Источник фото: https://ru.wikipedia.org/wiki/Горголи,_Иван_Саввич#/media/Файл:Gorgoli_IS.jpg
Плац-майору Горголи, как одному из младших участников заговора против Павла I, было поручено осуществить задержание графа Кутайсова[4]. После свержения Павла он получил чин подполковника лейб-гвардии Семёновского полка. В 1803 году был повышен до полковника, при этом оставаясь помощником Санкт-петербургского коменданта. В октябре 1806 года был переведён в Гродненский гусарский полк.
Во время кампаний 1805 и 1806—1807 гг. Горголи был удостоен ордена Святого Владимира III степени и прусского Pour le Mérite, а 20 мая 1808 года получил ордена Святого Георгия IV степени
« в воздаяние отличнаго мужества и храбрости, оказанных в сражениях против французских войск 29 мая под Гейльсбергом, где, ударив с 3 эскадронами на неприятельскую колонну конницы, частью уже переправившуюся через реку, врезался в оную, опрокинул её и освободил отрезанный было уже баталион 2-го егерского полка и потом по занятии нашими егерями речки, троекратно неприятельские покушения уничтожал, действуя с храбростию и усердием, 2 июня под Фридландом, командуя баталионом, также с особенным мужеством вел атаку на неприятеля и, подавая собою пример подчиненным, опрокинул онаго. »
Помимо орденов, ему была вручена золотая шпага с выгравированной на ней надписью «За храбрость». В 1809 году, уже по окончании войны, Иван Горголи стал флигель-адъютантом Александра I. В том же году, получив разрешение императора, он отправился добровольцем во французскую армию и в её составе после Ваграмского сражения получил орден Почётного легиона.
В 1811 году, по возвращении в Россию, он был назначен на должность столичного обер-полицмейстера, а 30 августа 1812 года ему был присвоен чин генерал-майора. Горголи упоминается в юношеском стихотворении Пушкина в строчке: «Закон постановлю на место вам Горголи». Критикуя царские порядки, Пушкин противопоставляет полицмейстера Горголи закону. «Одним из красивейших мужчин столицы и отважнейших генералов русской армии» называет его Дюма в романе «Учитель фехтования».
С 30 апреля 1816 года – генерал-майор Корпуса инженеров путей сообщения – член Совета и генерал-инспектор в Санкт-Петербурге[5]
В 1825 году Иван Саввич вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта.
Получил, с переименованием в тайные советники, назначение в Правительствующий сенат 6 декабря 1826 года.
В 1827—1829 гг. расследовал злоупотребления армейских интендантских чиновников, главным образом в Вологодской губернии и порту Кронштадта.
В 1828 году ревизовал присутственные места в Пензенской губернии.
В связи с распространением холеры в 1831 г. сенатор Горголи учредил холерные бараки в охваченной болезнью столице.
Сумел организовать финансовую поддержку ряда влиятельных жителей больным горожанам. Пёкся о строительстве церкви Воскресения Христова и Михаила Архангела в Малой Коломне.
С 16 апреля 1841 года – действительный тайный советник[6]. Прекратил служебную деятельность в 1858 году..
Так что очень непростой у А.Пушкина бл оппонент!
Но продолжим наше повествование:
«Иван Саввич снова прочитал казенную переписку.
«Милостивый государь мой
Петр Яковлевич!
20-го числа сего месяца служащий в Иностранной коллегии переводчиком Пушкин, быв в Каменном театре в Большом Бенуаре, во время антракту пришел из оного в креслы и, проходя между рядов кресел, остановился против сидевшего коллежского советника Перевощикова с женою, почему г. Перевощиков просил его проходить далее, но Пушкин, приняв сие за обиду, наделал ему грубости и выбранил его неприличными словами.
О поступке его уведомляя Ваше Превосходительство, – с истинным почтением и преданностью имею честь быть
Вашего Превосходительства
покорный слуга И
ван Горголи».
«Милостивый государь мой Иван Саввич!
Вследствие отношения Вашего Превосходительства от 23-го минувшего декабря под № 15001.
Я не оставил сделать строгое замечание служащему в Государственной Коллегии иностранных дел коллежскому секретарю Пушкину на счет неприличного поступка его с коллежским советником Перевощиковым с тем, чтобы он воздержался впредь от подобных поступков; в чем и дал он мне обещание.
С истинным почтением и преданностью имею честь быть
Вашего Превосходительства
покорнейшим слугою
Петр Убри».
«Дал обещание, – подумал про себя Горголи.
– Да первая ли это история и последняя ли? На днях рассказывали его bon mot. Как же там было?» – попытался он вспомнить остроту Пушкина, да так и не вспомнил.
Зато вспомнил с раздражением, что в стихах есть и его имя, и так несправедливо упомянутое.
…Закон постановлю на место вам Горголи,
И людям я права людей,
По царской милости моей,
Отдам из доброй воли».
От радости в постеле
Запрыгало дитя:
«Неужто в самом деле?
Неужто не шутя?»
А мать ему: «Бай-бай! закрой свои ты глазки;
Пора уснуть уж наконец.
Послушавши, как царь-отец
Рассказывает сказки».
«Это я-то беззаконен, – действительно обиделся на Пушкина Горголи, – по закону его давно пора на съезжую выпороть, а потом сослать.
Уж ежели я беззаконен, то только тем, что слишком мягок. Вот и сейчас ничего не сделаю и расследованию по стихам никакого хода не дам.
Да и со скандалом в Каменном театре никакого письма не писал бы, ежели б ко мне этот Перевощиков сам не обратился с жалобой.
Пусть бы сами разбирались, хоть стрелялись бы, какое мне до того дело?
А тут пришлось дать жалобе ход».
Горголи, разумеется, не знал, что молодой Пушкин посчитал письмо полицмейстера за оскорбление и мгновенно нанес свой укол.
Пушкин любую обиду, даже самую малую, запоминал и рано или поздно отмщал.
Ничего не мог с собой поделать, помнил зло, долго хранил это воспоминание, и в нужный момент оно выплывало из закромов его памяти.
А тут и долгой памяти не понадобилось, тут же и уколол, благо фехтовал словом отменно. Хотя если б дошло до настоящего фехтования на шпагах, то тут бы Горголи дал фору поэту – Иван Саввич и прежде был одним из лучших фехтовальщиков Петербурга, однако и с летами не потерял форму.
Эпизод №8 Отношения с родителями
«– Что ты делаешь?
Что ты делаешь, безумец? – кричал Сергей Львович Пушкин сыну Александру.
– Дуэли едва ли не каждый день, ссоры, о которых все говорят, наконец, твои эпиграммы! Зачем задираешься к каждому встречному?
Зачем поссорился с Карамзиным?
Зачем накатал на него эпиграмму, обидел старика, который так привечал всегда тебя?!