Ворон

Он успевает нанести мне слабый удар по лицу, поскольку силы уже его покидают от сдавленной мертвой хваткой шеи.

Он приподнимает левую часть моего тела, пытаясь отбросить меня, чтобы высвободиться из захвата. Изгибаю спину и одной рукой блокирую все его попытки вырваться насколько могу, крепко его удерживая. Вот оно настоящее испытание на выносливость.

Каждый мускул в моем теле буквально горит от напряжения, которое требуется для этого маневра.

Движения Донована становятся вялыми и слабыми, пока его приток крови остановлен и ему становится нечем дышать. Мысленно медленно отсчитываю секунды про себя, отрешаясь от звуков вокруг себя. Три... четыре... пять... шесть...

Наконец, когда я думаю, что не смогу продержаться еще секунду, он обмякает, а Джонни уже рядом, чтобы удостовериться в том, что мой соперник нокаутирован. Он констатирует мою победу. Я едва могу пошевелиться, пока медленно выползаю из-под него, но адреналин подгоняет меня и я сканирую народ вокруг себя. В толпе нахожу его друзей и одаряю их высокомерным оскалом. Ну что, съели, ублюдки?

Несколько парней спешат на подмогу своему павшему другу, а толпа медленно тянется к выходу. Вытираю кровь с губы и осматриваю их с любопытством, выжидая. Мне нужен лишь один из них, который обратит на меня свое внимание. Нет, он не может быть русским. У них есть несколько группировок, в которых бессчетное количество членов. Единственный способ сузить круг моих подозреваемых, это пойти прямо к источнику. В клуб, где все произошло.

Они все бросают взгляды в мою сторону, но именно Лаклэн не сводит с меня глаз. По выражению его лица трудно судить, злится он или поражен. Естественно, он испытывает ко мне недоверие.

Они приходят на эти бои каждую неделю, и он никогда не видел меня здесь прежде. Он понятия не имеет, кто я, зато мне известно кое-что о нем.

На улице поговаривают, что ему двадцать девять. Родился и вырос в Белфасте, пока подростком не иммигрировал в Штаты. Внук Каррика Кроу, правая рука Найла Маккенны. Заправляет «Слейнтом» и только богу известно, какие дела проворачивает для Синдиката. Остальное покрытой тайной, которую я сама разгадаю.

Изучаю его, подмечая каждую мелочь. У него округлая челюсть, покрытая, наверное, недельной щетиной. Медно-каштановые непослушные волосы разбавлены бликами более светлых оттенков. Его глаза насторожены и смотрят исподлобья, и, вероятно, это самая восхитительная его черта. Они ожесточены, иначе его лицо выглядело бы мальчишеским, а черты лица мягкими.

В них чувствуется что-то знакомое, но не могу уловить что именно. Может, это печаль?

Такое кажется невероятным, но трудно судить. В настоящий момент его глаза блуждают по моему телу. При этом в его взгляде нет неприкрытого сексуального подтекста. Не могу прочесть его мыслей, что мне совсем несвойственно. С каждой секундой он становится все более загадочным.

Он стоит как боец. Вижу по тому, как он держится, но мне не доводилось видеть его на здешнем ринге.

У него подтянутое тело – стройное, сильное и крепкое. Кожа на руках огрубевшая словно от многочасовых занятий боксом.

Он прочищает горло, я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.

Между нами вспыхивает темная искра, пока я смотрю в эти беспощадные радужки. Они притягивают пьянящими и разнообразными яркими цветами, от которых я не в силах оторваться. Готова поклясться, только что они были графитового оттенка, а через секунду уже голубого и снова стали серыми. Они настолько суровы и прекрасны одновременно, что меня это застает врасплох, будто это окна в его холодной натуре.

Насилии. Вожделении. Противоречий. Боли.

Перевожу дух, пытаясь убедить себя, что причина моего бешеного сердцебиения кроется в только что прошедшем бое. Или в волнении от осознания того, насколько я близка к тому, чтобы внедриться в банду. Мне так кажется.

Он еще ничего не произнес, но непременно скажет свое слово. И как только откроет рот, даже не сомневаюсь, что у него будет акцент.

Но я его не поощряю. Вместо этого расплетаю свою косу и пробегаюсь трясущими пальцами по волосам. Это маленькое противостояние желаний довольно неожиданно. Уверена, такой мужчина, как он, привык, что все женщины ложатся штабелями у его ног. И несколько уже ждут своего часа, когда он обратит на них свой взор. Но они не осмеливаются к нему приблизиться. Видимо, я не единственная, кто наслышан о его репутации.

Задумавшись об этом, мельком замечаю, как Донован несется на меня. Он ворчит и набрасывается на меня, у него в крови забурлило желание уничтожать.

Я отскакиваю назад, готовясь занять оборонительную позицию, но в этом даже нет необходимости. Лаклэн активируется и отпихивает Донована своим телом, разворачивая его на месте и скручивая ему за спину руку. Это лишь подтверждает мои недавние подозрения о том, что он боец. Судя по его скорости и ловкости, у него это от природы.

Он наклоняется ближе и шепчет что-то на ухо Доновану. Тот не сводит с меня своего убийственного взгляда, но что бы Лаклэн ему ни сказал, это его отрезвляет. Он неохотно отступает, и, бубня себе что-то под нос, отправляется восвояси. Кажется, инцидент исчерпан, но в глубине души зарождается страх, что мне придется столкнуться с ним позже. Он не из тех, кто так просто примет боль поражения да еще и от женской руки.

Пошептавшись о чем-то со своими людьми, Лаклэн подходит ко мне с тем же темным выражением на лице. Мне больно это признавать, но он красив. К тому же он более сдержан, чем я ожидала. Спокойный фасад дополняет его молчаливую угрюмость, что в корне противоречит кредо убийцы, о котором все твердят.

Он останавливается на некотором расстоянии от меня, и, опираясь на бетонный столб, бесстрастно меня осматривает.

– Жаль Донни, – говорит он. – Порой он бывает гадом.

Как я и предполагала, у него есть акцент. Но я совершенно недооценила, насколько это может быть очаровательным. Я очень редко запинаюсь, но сейчас как раз тот момент. Обуздываю свои чувства и стараюсь выглядеть невозмутимой. Нужно сосредоточиться на русских, напоминаю себе.

– Ничего страшного.

– Разве для женщин нет неписанного правила не ввязываться в подобные драки, – интересуется он.

– Ну… – ухмыляюсь ему в ответ. – К счастью, я не из тех, кто играет по правилам.

Ожидаю, что он как-то на это среагирует. Улыбкой. Подергиванием. Чем-нибудь. Но ничего в ответ.

– Сегодня ты одержала верх над одним из моих лучших бойцов.

Не могу сказать точно, делает ли он мне комплимент или нет, но воспринимаю его слова именно так.

– Спасибо.

Лаклэн остается непоколебим в своем безразличие, и даже не знаю, как вывести его из равновесия. А приходится действовать осторожно.

– Не помню, чтобы я видел тебя здесь раньше, бабочка.