Страница 6 из 21
Тень протягивает руку, в ней возникает сосуд, полный красной жидкости. В оскаленный рот, течёт струйка живительной влаги – Тень узнаёт в останках то, что узнавать обязано, что узнавать заставило его создавшее удивительное, на грани Божественных, заклинание.
Кровь плещется в бутыли той и вампира останки, жадно впитывают её в себя, хотя уже и не могут, золотой огонь повредил тело столь сильно, что питаться оно уже неспособно на клеточном уровне – остатки чёрного огня позволили её телу принять первые капли крови, получить энергию от них и начать восстановление. И вот, чёрное пламя исчезает окончательно, истратив всё, что ему было доступно, но дело сделано – изуродованное тело обретает плоть, вновь бьётся сердце.
Спустя несколько часов, на пологом склоне лежит девушка, без единой раны на теле. Её лицо прекрасно, её тело, словно Богиня она, и её белые волосы волнами рассыпались по камню…
Её остановившийся взгляд замер, она смотрит в небо – она пытается вспомнить.
– Грядёт Исход. – Вдруг говорит она, и Тень возникает вновь. Девушка поворачивает голову. Ярко-зелёные глаза обращаются к Тени. – Исход не оставит ничего. Дракон – таким будет Исход.
Она вновь смотрит в небо. Ничего. Больше в памяти ничего. Она даже не понимает, что такое Исход…, в душе крепнет боль. Она чувствует, что потеряла нечто очень важное, нечто безумно дорогое для неё. Но что? Она не помнит даже своего имени…
– Имя…, я помню. – Вдруг говорит она, едва заметно улыбаясь.
Тень нависает над ней, но она не обращает внимания.
– Анталия, моё имя Анталия…
Она закрывает глаза, улыбка уходит – её лицо расслаблено, она словно бы спит.
Её сон будет вечен, ибо в этом месте не она решает, когда сюда прийти и когда отсюда можно будет уйти. В этом месте, такие вопросы решать, способен лишь один вампир из сотен прочих.
4.
– Да ебать их в рот! – Взвыл Штык. – Опять! Да вы там ваще охуели???
Никто не отозвался. Он грустно вздохнул.
– Пидоры сука. – Это он второй раз вздохнул, но теперь немного сердито.
Потом обратно помолчал. Поднял руку. Поскрёб пальцем полиэтиленовый мешок. Твёрдый. Ещё и пахнет другим человеком. Вот всегда так. Мой не мой, а вонища остаётся. Впрочем, это для него теперь так, он вампир просто с некоторых пор. А так, наверное, только собака и учует.
– Нет, ну это пиздец какой-то. – Штык приподнял голову, не видно не фига. В мешке-то как увидишь? Свет он не пропускает. Пощупал, чего у него висится там снизу. Нормально, ещё висится, правда, меньше стало, ну это понятно – холодно тут ужас просто.
Пошевелил ногами. Поворочался. Снова поскрёб пальцем в районе замка. Потом напрягся, ухнул и двумя руками как рванёт!
– Аааа! Сука! – Грозно заявил он, разорвав мешок и буквально восстав. Судя по окружению, восстав из мёртвых. Отодвинул края мешка от себя подальше и зябко поёжился.
– Нет, ну в натуре опять такая же хуйня! Пиздец. А такой пиздатый плащик у меня был! А пушки – ебануться можно! А теперь чё? Хуй да душа и больше нет ни хуя, бля…
Снова осмотрелся. Вокруг ничего не изменилось – столы, инструменты, стена со шкафчиками квадратными большими, каталки ещё тут. А на каталках трупы лежат. На столе тоже есть, но там совсем кошмар – выпотрошили бедолагу так, что рёбра наружу торчат.
– Бррр. – Сказал Штык и насторожился – идёт кто-то. Чего делать? Пожал плечами, обратно лёг.
В тишине морозной, какая редко случается, ибо нет тут ни ветра, ни снега, ни даже дождя, шаги те слышно. И приглушённый разговор. Штык уши напряг, все какие были и постарался услышать, чего там говорят. Фиаско, почти полное. Удалось расслышать несколько слов, да и те, от одного из собеседников, того, который женским голосом говорит. Мужчина отвечал невнятным сердитым басом и, судя по тому, как дрожал голосок девушки, отвечал ещё и презрительно. Штык приоткрыл один глаз – бородатый мужик толкнул дверь, вошёл в помещение. За ним девушка в белом халате, с белокурыми волосами, симпатичным личиком и фигуркой точёной…, к нему головы повернули. Поспешно откинулся обратно и замер, как будто мёртвый весь.
– Странно. – Сказал бородатый. – Кажется, этот покойник был в закрытом мешке. Хм.
– А кто это? – Пискнула девушка.
– Мутант.
– О! Тот самый мути, который напал на полицию?
– Вот же пидорасы. – Прошептал Штык и тут же прикусил язык – в переносном смысле, конечно же, прикусил. Язык ведь не казенный, кусать его не нужно, ибо свой он, родной, вот.
Однако глаза он всё же чуть-чуть приоткрыл. Оба в халатах подошли к нему и стоят, смотрят, насупив брови. Девушка вот прям перед ним стоит, сантиметров десять всего, животик у неё плоский, топик высокий, кожу шелковистую видно – а как пахнет! Ах и ах! Ну, просто чудо. А ниже взгляд скосил – аж зубы свело. В юбочке коротенькой, а ножки – ну просто слов нет…
– Ой! – Пищит девица и назад отходит. – Что это??? – Последнее прям с визгом произнесла.
– Где? – Не понял бородатый.
– Там! – В ужасе тычет девушка пальчиком куда-то в середину покойника.
Бородатый туда глянул и замер оторопевший весь. Лежит труп на каталке. Ну, так-то понятно всё, тут их много, все лежат, мёртвые они, вот и лежат. Мешок не по уставу порван в лоскуты, хрен его знает почему. Нижняя часть мешка уцелела, не разорвана, и теперь сильно вспучилась…, а! Ну так понятно всё – полиэтилен толстый, как сложился, так и лежит весь вспученный, а обратно сам собой не укладывается. Ничего не обычного. То он девушке и сказал.
– Не надо только истерик Лиззи. Я лично провёл первичный осмотр тела, это мутантское отродье мертвее мёртвого. – Добавил патологоанатом. – Ты тут ещё много чего увидишь и скажу я тебе, то же самое, что и всем практикантам – если ты любишь ужастики про восставших мертвецов, тебе тут делать нечего. Потому как будет тебе, что попало мерещиться каждый день.
– Я поняла. – Девушка покраснела до корней волос, взор потупила, ножкой шаркнула, грудь у неё колыхнулась…, вздутие на мешке для трупа, подозрительно шелохнулось… – А!
– Что опять? – Рычит бородатый труженик описи и первичной утилизации почивших граждан.
– Шевельнулось! – И пальцем тычет.
– Да ёп твою мать! Смотри сюда курица!
Руку положил на вздутие и говорит.
– Видишь? Никакого…, ничего…, блять! – И руку отдёрнул, словно ошпарился.
Как-то тихо стало, только слышно, как тихонько подошвы шаркают. Штык вздохнул грустно и сел. Голову повернул. Стоят они тут, к стене прижались и сами белые как их халаты.
– Чувак, чё так грубо? Не умеешь блять не берись. – Проворчал он, выпутываясь из пакета. Свесил ноги, поболтал ими. Глянул вниз. Там всё чуть не в ключицу уже бьётся. Снова на местных работяг глянул. – Не, народ, ну раз такое дело, оно ж как-то решать надо. Ну, чё?
– Г-г-г… – Лепечет мужик, девушка вот-вот в обморок грохнется.
– Чё мычишь-то? Вопрос как решать будем? – Пальцем показал, куда показывать неприлично.
– К-какой в-вопрос?
– Вот этот. – Снова туда показывает. – Что встало, должно упасть. Кто помогать будет?
– А?
– Хуй на! Пиздуй отсюда, мохнорылый. Педик блять. – Мужик ринулся прочь – в ногах силу Великую почуял он. Девушка ему вслед смотрит и пищит, ноги у неё подкашиваются, вот-вот инфаркт схватит. – Кис, в натуре, нашла с кем тусить. Нет, ты видела? Он же меня за хер ухватил, как блять девственник бабу за титьку! Ваще пиздец. – Помолчал, голову на бок наклонил. – Кстати, кис, а ты как? Ну, помочь дяде не хочешь? Я не привередливый, можешь ручками, там ротиком, да как хочешь, просто понимаешь, у меня, ну, болезнь такая редкая, я короче, сам не умею. А?
– П-п-помогитееее!
– Да-да, помоги мне.
– Аааа!!!
– Слышь! – Штык вытянул шею, оскалил зубы, клыки со скрежетом полезли наружу.
Девушка взвизгнула.
– Сожруууу!!! – Прохрипел он и соскочил со стола. Клыки втянулись обратно, красные глаза, масляно блестят. – Короче, кис, я вампир и тема такая – кровь или кошелёк! В смысле, кровь или, ну, ты поняла.