Русская Амазонка

День за днем трудились над самосовершенствованием. Появились привычки, традиции, комбинации, условные знаки, мимика, жесты. Одну из традиций мы даже взяли у пиратов: поднимаясь за водой, заходили на смотровую площадку, не теряя надежды на окончание отшельничества.

По вечерам, если не занимались ночью, мы философствовали у костра, докапываясь до разных истин. В рабочие дни мы трудились на грядках, охотились, рыбачили, но плот для этого дела был слишком громоздким, поэтому, между делом, где выжег, а где выдолбил нам пирогу, она, конечно, получилась корявенькая, но плавала и была легкая в ходу и управлении. Пища наша разнообразилась птицей и рыбой. Короче у нас было все – кроме хлеба, даже вино я делал из фруктов, отличное сухое вино. Но вот курить бросил. Мы жили с родни спартанцам: голые, загорелые, сильные, ловкие, умные. Никакой черт нам был не страшен.

Так, худо-бедно, пробежали три с лишним года, которых в делах мы особо и не заметили, только палочки прибавлялись. Вы спросите: а дети? Почему у нас не появились дети? С одной стороны, сложный вопрос, с другой – мы четко осознавали, что жизнь на острове не сахар. Обрекать на жалкое существование еще и маленькую крошку, не стоит, к тому же, кто знал, что нас ждет впереди, после возвращения с острова в нормальную жизнь; кто из нас останется, жив здесь, в этих условиях. Все-таки мы считали себя ответственными людьми и к таким вопросам старались подходить взвешенно. Поэтому с моей стороны приходилось соблюдать особую осторожность в моменты наших любовных игр.

Я копался в огороде, когда прокричала сорока. Удивлению не было границ. Условный сигнал означал: «Кто-то идет». Кто может идти, если мы здесь одни? Наверное, Настя что-то перепутала? Поднялся к ней на смотровую площадку, коль у источника ее не было.

– Настя, ты что трещишь?

– Смотри сам – ее глаза озорно блеснули.

Я глянул в указанном направлении, и как током ударило! Яхта! Одномачтовая яхта! Курсом на остров!

– Разводи костер, а я пойду навстречу, – но убежал я не сразу, с минуту наблюдал за маневрами корабля – лежит в дрейфе, паруса нет, значит, несет течением, если не предупредить или сам не свернет – разобьется. Мои действия ясны. Вперед!

Отмахав спуск бегом, спихнул пирогу в воду и погнал ее к выходу из лагуны. Это была первая моя вылазка за пределы острова. В отличие от Робинзона Крузо, мы не предпринимали попыток покинуть наше пристанище из-за абсурдности затеи.

Внутренние часы отсчитывали минуты, времени было в обрез. Грести становилось все труднее, течение, которое нас забросило в лагуну, не хотело пропускать к спасительной яхте. Я шел наперерез, иногда делая поправку взглядом. Еще издали увидел стоящего на носу человека, он махал мне призывно рукой.

Через несколько минут борта ударились друг о друга. С причальной веревкой в руке, перемахнул через леерное ограждение, я замер перед ним, заметив на его лице удивление, смешанное с испугом. Глаза мужчины изучали меня с головы до ног. Я опустил взгляд и понял его недоумение – перед ним совершенно голый человек. Усмешка скривила мои губы.

– Вы говорите по-английски или по-немецки? – был мой вопрос.

– О! Конечно, по-английски! Что заставило Вас так спешить?

– Причина одна – Вам грозит смерть, если не измените курс!

– Это невозможно, яхта неисправна, экипаж весь погиб во время шторма, а я в ней ни черта не смыслю.

– Хреново – констатировал я по-русски.

– Что Вы сказали?

– Уходить надо, говорю.

– А понятно… – он стоял в растерянности.

– Что стоишь, как столб! Собирайся, пять минут на сборы, действуй! – приказной тон повлиял на незнакомца, как удар хлыста.

Пока этот папаша ковырялся в каюте, спустился в машинное отделение. Под ногами хлюпала вода. Секунды раздумья, но попытаться стоит, несколько минут риска, а тогда грести, что есть дури.

Пробежал глазами по табличкам, ох, эта западная педантичность, здесь и первачок разберется. Стал щелкать тумблерами, загорелись контрольные лампы на приборном щитке. Аккумуляторы работают, включил зажигание – двигатель заурчал, но не завелся. За этим занятием меня застал хозяин.

– Я уже пробовал, пустое – он безнадежно махнул рукой.

– Что с ним?

– Не знаю, заглох и все. В молодости был плохим учеником, а теперь недосуг.

– Вы собрались?

– Да. Все вещи в Вашей лодке.

– Идите наверх, я Вас сейчас догоню, – печальным взглядом пробежал по мертвым приборам. Что может быть? Много раз сталкивался с тем, что в таких случаях дело в ерунде… Вот и здесь… Переключатель – запасной бак – щелк. Зажигание… Урчание… Чихнул и … Завелся! Завелся, черт его побери!

Мухой вылетел на палубу.

– Привяжите лодку к корме! – приказал я. Седеющий мужчина смотрел на меня со слезами на глазах.

– Быстрее! – рявкнул я, на сантименты не оставалось и минуты. Утесы стали четко видны, и доносился шум прибоя. Из штурманской рубки увидел на обрыве знакомый силуэт. Настя сигналила опасность. Не бойся, голубка, теперь прорвемся.

Под моей рукой яхта вздрогнула, как застоявшийся конь. Да! С такой мощью никакое течение не страшно. Круто дал лево руля, все оказалось исправным.

Победителями, на малом ходу, мы вплывали в лагуну. Настя махала рукой с берега. Я отдал якорь и жестом пригласил незнакомца в пирогу, он повинововался.

Втроем втащили долбленку подальше на песок. Пережитое напряжение было столь велико, что первым делом присел отдохнуть. Очень интересно со стороны наблюдать за нашим гостем. Его глаза, полные удивления, перебегали от меня к Насте и назад. Он ничего не понимал.

Роберт Стрент

Не знаю, что на меня так подействовало: напряжение последних дней, земля под ногами или эти открытые, загорелые лица молодых людей, но мои ноги стали ватными, и я сполз на песок возле борта этого странного плавсредства.

Боже мой! Страшно вспомнить, что довелось пережить, как только сердце выдержало? Да, возраст дает о себе знать. Раньше такое приключение посчитал бы за счастье, а теперь испугался. Кто бы мог подумать, что мы попадем в такой шторм? Воистину всех богов вспомнишь!

С вечера так хорошо сидели с Денном, выпили, звезды, как в сказке, а под утро этот ад! Ведь если так рассудить – меня спасло то, что я не вышел на палубу, и только слышал обрывки фраз:

«Парус сорвало…»

«Джеймс! Джеймс! Держись!.. Бросьте ему конец!»

«Сандерс, у меня перебита рука! Я не удержу штурвал!»

Потом только вопли и … страшное молчание. Да, пожалуй, я слишком стал любить жизнь. Другой вопрос, что ее остаток передо мной будут вставать картины увиденного утром, и слышать их предсмертные крики. Бедный Дэн и его команда.

Двери в штурманской рубке нараспашку, на потолке кровь, от паруса одни клочья, снасти порваны, спасательных кругов нет, шлюпки нет, ни одна из систем связи не работает, компьютер потух… Страх, да и только.

Три дня одиночества, а может больше?..

– Какой сегодня день недели?

– Среда, – ответили мне.

– Выходит, я плавал восемь дней?! Ого! Куда же меня занесло? И чего ждать от этих туземцев? Правда на аборигенов они не похожи, но почему совершенно голые? Но английский почти без акцента. Надо будет с ними держать ухо востро.

– Вас можно поздравить с днем рождения, – с грустной улыбкой обратился ко мне юноша.

– Почему Вы так считаете?

– Вас несло прямо на скалы. Не Вы первый, кого постигла подобная участь. Мы такие же жертвы урагана как и Вы. Давайте знакомиться, раз представить нас некому. Сергей Беркут, – рослый парень протянул мне руку. Я с трудом поднялся, обтер ладонь о штанину и с еще большим удивлением произнес:

– Роберт Стрент. Так Вы русский?!

– По паспорту русский, но это не принципиально, моя жена – Анастасия.

– Очень приятно, – осклабился я, и чуть не охнул, моя рука будто попала в тиски. Вот это женщина! Ее глаза смотрели спокойно и в тоже время игриво, тая в себе какую-то загадку. Темно-русые волосы рассыпались по шоколадным плечам до самого пояса. Здесь сердце мое екнуло: на, сплетенном из травы, ремне болтались ножны, из которых торчала рукоятка кинжала тончайшего серебра, отделанная рубинами. Вот она тайна! Сергей перехватил мой взгляд. Ничего видимого не произошло. Я хотел скрыть замешательство, но он меня опередил: