Страница 15 из 17
– Да уж, сущий ад… – подытожил старший офицер. – А теперь – о том что нам предстоит сделать. Прошу вас, Леонид Васильевич… Михайлов откашлялся.
– Собственно, господа, замысел набега прост и прямолинеен, как гандшпуг. «Крейсер» врывается в гавань Порт-Блэра и высаживает десант. Портим, что под руку подвернётся, по возможности, разоряем угольную станцию, после чего разбиваем из пушек казармы тюремной охраны на острове Росс и освобождаем каторжан.
Офицеры заперешёптывались. Лихое дело всем пришлось по душе.
– А ежели в гавани окажется британский стационер? – спросил старший артиллерист. В кают-компании он был самым старшим – и, как следствие, самым здравомыслящим.
– Британцы сейчас собирают корабли и суда по всем колониям. – ответил из дальнего угла штурманский помощник, мичман Вахмистров. – Они не станут держать в такой дыре ничего серьёзнее старенькой колониальной канонерки. Окажется там стационер – раскатаем к псам!
– А прочие суда? Сожжём?
– Ну, зачем же так? – улыбнулся в ответ Михайлов. – Постараемся найти для них более толковое применение. Вы говорили, Карл Густавыч, в гавани обычно отстаиваются мелкие суда?
– Всё верно. В основном, это шхуны торговцев, ведущих дела с жителями островов. Они же доставляют провиант и прочие необходимые товары для служащих каторги и заключённых. Кроме того, при известном везении в Порт-Блэре можно застать судно, доставившее из Калькутты очередную партию заключённых. Если верить газетам – барон постучал пальцем по пожелтевшей подшивке еженедельника «The Bombay Times and Journal of Commerce» за 1869-й год – такие рейсы случаются раз в два-три месяца.
– Будем надеяться, нам повезёт. Дело в том, господа, что с захватом этих судов начнётся вторая, самая рискованная часть нашего набега. Сколько винтовок на бельгийской посудине, полторы тысячи?
– Тысяча четыреста сорок штук плюс триста офицерских револьверов. – ответил старший офицер. – К винтовкам по двести шестьдесят патронов на ствол.
– Этого вполне достаточно. Полагаю, приговорённые к каторге индийские солдаты и офицеры не разучились пользоваться оружием…
Андаманские острова.
…сентября 1878 г.
Корабль Её Величества «Нимбл», деревянная канонерская лодка, сошедшая со стапеля в далёком 1860-м году, не была, что называется, гордостью Королевского Флота. Одна из бесчисленных «колониальных» канонерок, она выполняла роль стационера в разных портах Индийского океана. А с 1869 по 1874 годы – исправно несла службу в Занзибаре, гоняясь за работорговцами, который уже век поставлявшим свой товар на невольничьи рынки Аравии, Персии, Индии. С началом Второй Восточной войны (так с лёгкой руки лондонских репортёров стали именовать текущий конфликт), «Нимбл» перевели в Ост-Индскую станцию Ройял Нэви и назначили стационером в Порт-Блэр.
Если бы командиру канонерки, коммандеру Фредерику Ли сказали два года назад, что он будет с тоской вспоминать о Занзибаре, он рассмеялся бы шутнику в лицо. Но Андаманы с лихвой перекрыли самые скверные его ожидания. Можно только гадать, чем коммандер ухитрился так не угодить начальству, но факт есть факт: другую столь же отвратительную дыру в Индийском океане стоило ещё поискать. Команда сатанела от тоски и тихо спивалась, благо, джин, настоянный на коре хинного дерева, служил хоть какой-то защитой от малярии – за полгода болезнь свела в могилу пятерых матросов и мичмана Оллиндера. Пополнения на смену умершим не было, сколько ни слал коммандер Ли запросы на имя командующего Ост-Индской станцией контр-адмирала Корбетта. Порой казалось, что о «Нимбле» попросту забыли. Кто-нибудь из штабных офицеров поставил крестик на карте возле кружочка с надписью «Порт-Блэр» на карте, сделал запись в журнале перемещения боевых единиц, и всё: точка закрыта, думать больше не о чем, служите, пока не возникнет иная надобность…
Вот коммандер Ли и служил. Поддерживал, как мог, расползающуюся по швам дисциплину, заставлял матросов неустанно драить и красить деревянный корпус канонерки, борясь с вездесущей тропической гнилью, регулярно устраивал артиллерийские и парусные учения, и даже выходил время от времени в море – досматривал по запросу каторжной администрации шхуны торговцев на предмет запрещённых товаров и беглецов. Последних, впрочем, почти не случалось – сентинельцы знали своё дело, исправно сдавая охране по две-три свежеотрезанные головы в месяц в обмен на дешёвые стальные ножи и отрезы ситца.
Когда не намечалось очередных экзерциций или выхода в море, коммандер позволял экипажу – кроме вахты, разумеется, – ночевать на берегу. Деться оттуда всё равно некуда – так пусть лучше надираются в двух имеющихся в Порт-Блэре кабаках, чем устраивают пьяные потасовки в кубриках. Вот и сегодня, на канонерке, кроме самого коммандера, присутствовал дежурный офицер, второй лейтенант МакКормик, боцман да дюжина матросов. И именно МакКормик поднял тревогу при виде русского клипера, входящего с утренним приливом в гавань.
Упражнения и тренировки, которыми коммандер, борясь со стационерной скукой, изнурял своих людей, не пропали даром. Пары разводить даже не пытались – большая часть машинной команды была на берегу, да и времени на это уже не оставалось. было. Клипер приближался, и Ли скомандовал занять места у орудия – гладкоствольной шестидесятичетырёхфунтовки, составлявшей главный калибр «Нимбла». Ещё двое матросов под командой боцмана встали к антикварной медной карронаде левого борта. По случаю изнуряющей духоты матросы спали прямо на палубе, так что много времени на это не ушло – к орудиям становились как были, босыми, в подштанниках, не натянув белые матросские рубахи.
Первой выпалила карронада, открыв первую в унылой истории Порт-Блэра морскую баталию. И не промахнулась: чугунное ядро угодило прямиком в грот-марса-рей «Крейсера», расщепив лисель-спирт и перебив брасы. На этом воинская удача коммандера Ли и закончилась. Бомба шестидесятичетырёхфунтовки бесполезно провыла над шканцами клипера, в ответ рявкнули шестидюймовки – русский командир, рассчитывая проникнуть в гавань тишком, держал «Нимбл» на прицеле. Две стальные бомбы, выпущенные с дистанции в три кабельтовых, угодили в несчастную канонерку – одна в машинное отделение, другая под фок-мачту, на уровне ватерлинии. Следом рявкнули орудия помельчее, но это было уже лишнее – «Нимбл» быстро погружался, кренясь на левый борт, и с палубы в чёрную воду гавани горохом сыпались люди.
– Местный комендант, или как он там называется, о сопротивлении даже не помышлял. – рапортовал барон. Его во главе отряда с «Крейсера» отрядили на захват казарм колониальной стражи. – Собрал стрелков на плацу, а как только явились мы – приказал сложить оружие. И сам подал пример. Ну, я усердствовать не стал: велел оставить офицерам и сержантам револьверы, а сверх того, каждую четвёртую винтовку. На острове полно дикарей, когда мы уйдём – они вполне могут учинить резню. Да и винтовочки, надо сказать, редкостный хлам – переделочные «энфильды», вроде тех, из-за которых взбунтовались сипаи[5]. А вот пушки мы забрали. Две медные полевые двенадцатифунтовки, ровесники «энфильдов». Помнят, надо думать, ещё Крымскую кампанию. Сейчас их грузят на «Сенегал».
«Крейсерцам» несказанно повезло. Кроме трёх маленьких «островных» шхун, в гавани оказался пароход – старая, но достаточно мореходная колёсная посудина, направлявшаяся из Калькутты в Сингапур с грузом хлопчатобумажных тканей, и зашедшая в Порт-Блэр для мелкого ремонта машины. Обнаружив такой подарок судьбы, Михайлов велел выкинуть тюки на пирс, и срочно перегружать на «Сенегал» (так назывался пароход) винтовки и прочую амуницию с «Луизы-Марии». Шкипер, он же судовладелец и хозяин груза, немолодой, огненно-рыжий шотландец, уныло наблюдал с берега, как чужаки разоряют его собственность. Он попытался убедить русского капитана, что лично он, уроженец Хайленда и добрый католик, ненавидит англичан, соблюдает в этой войне нейтралитет и даже сочувствует России, сумевшей щёлкнуть проклятых сассанахов по носу. Но, увы, не преуспел: Михайлову до зарезу нужен был его пароход для осуществления коварного замысла Греве.
5
Мятеж в индийских частях британской короны начался с отказа выполнять команду «скуси патрон», поскольку бумажные гильзы пропитывали свиным или говяжьим салом – что было одинаково неприемлемо и для солдат-индуистов и для мусульман.