Избранное

Рерих полагает, что по большей части неправильно: мы усваиваем лишь внешнее начертание образа, не пытаясь проникнуть в первозданность его смысла. Мы забываем, что язык легенд - это язык древних символов, а он нами утрачен - и его надо восстанавливать:

"Знание преображается в легендах. Столько забытых истин сокрыто в древних символах. Они могут быть оживлены опять, если мы будем изучать их самоотверженно".

Знание, не исчезнувшее, а лишь преображенное, Рерих и старается извлечь из древних источников, и на базе легенд, как на самой крепкой основе, он уже в ранний период творчества строит смелые гипотезы. Примером могут служить строки об Атлантиде:

"Летали воздушные корабли. Лился жидкий огонь. Сверкала искра жизни и смерти. Силою духа возносились каменные глыбы". Тот же самый целенаправленный подход к народным преданиям мы находим в "Сердце Азии". Из разных источников почерпнуты сведения об одном и том же камне, упавшем с далекой звезды. "Он появляется в различных странах перед большими событиями".

Его владельцами были царь Соломой, полководец Тимур, император Акбар. Рерих высказывает предположение, что камень не просто выдумка, не просто символ, что он - реальность.

Ход его рассуждений лишен всякого предубеждения, Почому бы в самом доле но быть камню? Почему бы ему как своеобразному посланцу космоса не аккумулировать в себя некую, еще неведомую человечеству энергию, действие которой и породило пугающие и вдохновляющие легенды?

Художник одушевлен мыслью, парадоксальной для его времени, но отнюдь на для нашего, найти "объединительные знаки между древнейшими традициями Вед и формулами Эйнштейна".

Рерих увлечен этой мыслью, может быть, даже слишком увлечен.

Трудно, пожалуй, в наше время с полной определенностью судить о том, что подразумевал Будда под символом железного змия, окружающего землю и переносящего тяжести. Может, это действительно было предвидением, и он имел в виду сеть будущих железных дорог (так полагал Рерих)? А может, это просто аллегория, имеющая сугубо нравственный смысл? Во всяком случае важно отметить, что Рерих, углубляясь в страну таинственных символов и загадочных явлений, пе витает в неосязаемых облаках мистики, а старается стоять на твердой почве реальных фактов, Особое внимание Рериха привлекает складывающееся в те годы нравственно-духовное учение синтетической Агпи Йоги. Ссылки на огненную йогу (Агпи - огонь по-русски), цитаты из нее можно встретить не только в "Сердце Азии", но почти во всех поздних работах Рериха. Агни Йога, по его мнению, точно отвечает характеру наступившей эпохи, когда космос стал проявлять повышенный интерес к нашей планете и когда человечество приблизилось к овладению тонкими видами энергий. Рерих радуется тому обстоятельству, что мысли махатм, запечатленные в Агни Йоге, находятся "в полном согласии с новыми проблемами науки". Не ухода от жизни, не отшельничества требует эта современная йога. Наоборот. "Она говорит: не уходите от жизни, развивайте способности вашего аппарата и поймите великое значение психической энергии - человеческой мысли и сознания, как величайших факторов".

Призывы махатм конкретны, практичны. Может быть, поэтому Рерих подчас прибегает к другому термину, называя Агни Йогу "Живой этикой".

Собственно, такой же практический заряд песет в себе и призыв, венчающий книгу, - "Приди в Шамбалу!", ибо это не зов в страну неведомую и недосягаемую, а это приглашение проникнуть по примеру Рериха в эзотерическое ядро легенд и преданий, приблизиться к источнику, реальному и прекрасному, энергией которого дышат поэтические символы сказаний. Это призыв к углубленной внутренней работе. Такая работа - - если будет вершиться она в чистоте сердца и устремлении духа - приведет к тому нее источнику, из которого выросли легенды и сказки, предания и песнопения...

Известно, какой невероятной, сверхчеловеческой работоспособностью обладал Рерих. До сих пор спорят о числе его полотен.

Один называют цифру: пять тысяч, другие - семь. "Я много раз видела его в процессе работы, - рассказывает вице-президент музея имени И. К. Рериха в Нью-Йорке Зинаида Григорьевна Фосдик. - Перед ним стояло три или четыре мольберта. И он подходил то к одному, то к другому, одновременно завершая несколько сюжетов". По свидетельству Святослава Николаевича, два-три часа (а иногда и менее) уходило у его отца на статью или очерк.

Если же прибавить к этому, что почти не было дня, когда бы художник не сидел за письменным столом, то становится понятным, почему так велико и многообразно его литературное наследие.

Десять томов вышло при жизни художника. Но ведь сколько еще не опубликовано! Какая масса материала разбросана по архивам, находится в рукописях. "Листы дневника", в которых художник рассказывает о своей жизни и творческой биографии, мы знаем пока лишь в извлечениях.

Публицистика Рериха - ив этом убедиться легко - феномен своеобразный. Порою здесь затруднительно определить жанр: что это - статья, очерк, эссе? Современники Рериха, восхищенные возвышенным настроем его произведений, окрестили их стихами в прозе. Но, пожалуй, еще точнее выразил их сущность индийский профессор Генголи, когда назвал эти стихи в прозе духовными воззваниями.

Главный зов художника - "зов о культуре". Это естественно:

вся его жизнь шла под знаком ".Мир через Культуру", он был автором Пакта о защите культурных ценностей (современники называли этот Пакт Красным Крестом Культуры). Характерны названия его статей: "Культура почитание света", "Культура - сотрудничество", "Культура победительница". Очень часто эти статьи представляют собой послания организациям, носящим имя Рериха. В те годы во многих странах мира возникли общества, пропагандирующие гуманистические идеи художника. Рерих беспощаден ко всем проявлениям буржуазного индивидуализма и ханжеского лицемерия. В многочисленных статьях и выступлениях он утверждает культуру как высокое понятие жизни, очищая его от наслоений (в частности, он подчеркивает принципиальное различие между двумя понятиями, которые нередко склонны путать, - "культура" и "цивилизация"). "Дума о Культуре есть Врата в Будущее" - вот его убеждение, его лозунг.