В волне времени

– Ничего нет случайного во Вселенной. Одни частицы встраиваются в другие, образуя новые миры. Даже квазары, пожирающие космическую материю, – результат закономерности физических процессов. Мы все – часть космоса. И наша природа – удивительное космическое творение. Так что не вижу причин для спора, – парировал Номики.

Дионис принял позу лектора, вознамерившегося оспорить доводы Номики.

– Вас не интересует вообще-то, с чем приехал Эо? – вставила весомый аргумент Анисия, раздражённо посмотрев на Диониса.

– И так всё понятно: как всегда, – протянул невозмутимо Дионис, – Эо со щитом.

– Хорошо бы не на щите, – ответила Анисия и наконец отстранила Диониса в сторону, чтобы дал возможность пройти ей и команде.

Из-за угла показался Эо. Мягкая походка молодого учёного совсем не гармонировала с его сильным обликом. И если бы не спокойная и вдумчивая речь, за учёного его сложно было бы принять.

– Мы рады видеть тебя. Наконец-то, Эо, – первой поприветствовала шефа Анисия.

– Верю, – сдержанно ответил он, глядя куда-то мимо неё.

Анисия опустила глаза, уловив его внутреннее напряжение, и уступила место шустрой Ванджелис.

– Когда вы готовы собрать нас у себя, шеф? – спросила с улыбкой Ванджелис, семеня за ним по пятам. – Нам нужны хорошие новости, имейте это в виду!

«Хорошие новости» ― значение твоего имени вполне соответствует твоему характеру, Ванджелис. Наивно веришь в лучшее, отсеиваешь все трудности, их точно для тебя не существует», – подумала Анисия, глядя с завистью на плотноватую, небольшого роста коллегу.

– Хорошие новости? Хм, – ответил шеф и направился к дискуссионному залу.

Команда Эо разместилась в глубоких креслах образца начала двадцать первого века. Дионис встал за креслом Анисии, вновь подпирая спиной стену.

– Ну, говори же, Эо, – начал рыжеволосый Номики.

– Трудно было. Скрывать не стану, – Эо развёл руками. – Этот Сет! Откуда он имеет такую безоговорочную поддержку вопреки разумной человеческой логике, вопреки инстинкту самосохранения? Пока я не сумел убедить конгресс в необходимости запретить испытание новой установки Сета. Через месяц, – он немного помолчал, как будто бы что-то обдумывая, – назначено повторное расширенное слушание.

– Уже хорошо, – вставила Ванджелис, оглядев с победоносным видом коллег.

– Все же Аканта придавила тебя? – хмыкнул Дионис и отвёл глаза в сторону, ожидая испепеляющих взглядов команды.

– Как она не понимает, – начал Эо, проигнорировав насмешливый тон Диониса, – что зона Иран – Кавказ – Анатолийский регион высокосейсмоактивная! Построить испытательную площадку в восточной части Северного Кавказа? Это безумие! На что они рассчитывали?

– На наши зет-частицы, – напомнил Дионис и бросил восхищенный взгляд на золотистые вьющиеся волосы впереди сидящей Анисии.

– Конечно, мы с точностью до минуты не только прогнозируем землетрясения, мы управляем ими с помощью зет-частиц, но… ― задержался на этом «но» Эо.

– Мы их отлично сдерживаем, шеф, – перебил Дионис, – будь объективен. Самые мощные и разрушительные колебания сводим к баллу. И это факт.

– За счёт других компенсаций, чтобы не навредить, – напомнил рыжеволосый Номики.

– У нашего Центра не было ни одного прокола. Твоё изобретение, Эо, работает безупречно. Так чего всё-таки боимся? – возразил опять Дионис. – Может, наши зет-частицы присоединятся к эксперименту Сета и добавят немного звона в пустые карманы? – Он выразительно пошевелил карманами своего халата.

Анисия обернулась и недовольно посмотрела на него.

– Я хотел сказать, – попытался исправиться Дионис, – что, вероятнее всего, мы сможем сдержать ожидаемые от установки Сета землетрясения.

– Слишком масштабные. Я просчитал точно. Это глобальная катастрофа. Можем не справиться, – поднявшись с кресла, напомнил Номики.

Анисия с тревогой посмотрела на Эо. Эо молчал.

– Никаких сомнений, – решительно встала Анисия на защиту шефа. – Эо прав: пусть наши оппоненты серьезно поработают над безопасностью установки Сета. Как можно подвергать цивилизацию риску? И если они продвинутся в своем открытии дальше, мы готовы помочь.

– Я согласна с Анисией, здесь поспешности быть не должно, – высказала свою точку зрения Ванджелис.

– Мы тут все едины, – заключил Номики, пожав плечами.

– Ты забыл, Дионис, об одном существенном обстоятельстве, – глядя в одну точку, задумчиво произнёс Эо. – Два месяца назад произошло сильнейшее землетрясение в Иране. Мы не справились с ним.

– Но мы и не прогнозировали его. По расчетам, вероятность такого события ноль целых одна десятая процента, – спокойно стоял на своём Дионис.

– Эта одна десятая процента обернулась массовой гибелью людей, – с укоризной в голосе возразил Эо.

Дионис замолчал.

– Но Дионис прав в одном, шеф. Если бы не наши зет-частицы, всё было бы значительно хуже! Повторные толчки унесли бы ещё тысячи и тысячи жизней. Установка нашего Центра свела потери к минимуму, – добавила оптимизма Ванджелис. – Точнее, мы просто сделали неощутимым движение земной коры.

– Слабым звеном оказался прогноз, Хорошие новости, – резко заметил Номики. Он всегда обращался к Ванджелис так, если команде необходимо было сосредоточиться на чём-то, что с его точки зрения было важным. – Нам есть над чем работать. И это, повторяю, прогноз наших датчиков, – подчеркнул Номики.

– Но вот что странно, – продолжил Эо. – На тот момент ни в одном из сейсмически нестабильных поясов Земли не должно было произойти никаких существенных колебаний суши, тем более такой разрушительной мощи.

– Вот именно, шеф, – опять оживился Дионис. – Конечно, мы готовы ещё раз проанализировать возможную погрешность в работе наших датчиков. Но смею предположить: кому-то очень не нравится наш тотальный контроль над землетрясениями.

Эо точно выжидал, кто же озвучит его версию, что истина кроется в чём-то другом. И едва ли в их датчиках.

– Я по-прежнему предполагаю, – продолжил Эо, – что толчки в Иране были искусственно спровоцированы неизвестным нам экспериментом. И тут я согласен с Дионисом.

– Может, космические инженеры что-нибудь испытывали? – вставила Ванджелис.

– Нет, коллега, – заговорила всё это время молчавшая Анисия. – Ты же знаешь, нас бы уведомил протокол.

В зале установилась тишина.

– Итак, шеф? Ждём следующее заседание конгресса? – напомнил Номики тему, с которой начинался разговор.

– Готовимся к битве в конгрессе, – поправил Эо и по привычке тряхнул головой. Он всегда делал так, когда прокрученная в голове информация была им проанализирована. – Особенно тщательно взвешиваем каждый из наших контраргументов. Нельзя дать возможность компании Сета протолкнуть опасный для человечества проект, – закончил он.

Глава 4

Мелкая месть

Нет, Аканта не поднялась в центральное здание корпорации «Орион», где находился её персональный кабинет программиста-универсала. По воле шефа она занимала кабинет единолично, в отличие от коллег-программистов, ютившихся по двое на одном квадратном метре в огромном центре программирования. Владелец корпорации не особенно заботился о комфорте рядовых сотрудников, выполнявших, как он считал, простые операции для корпорации, но Аканта была на особом счету, к ней он относился с подчёркнутой заботой.

Центр программирования заполняли исключительно молодые способные люди до тридцати лет, которые могли по щелчку своего роботизированного менеджера остаться без обеда, без лишнего глотка питьевой воды, без сна на сутки, если заказанную программу для корпорации необходимо было создать в кратчайшие сроки. Пользовались сотрудники центра программирования исключительно мгновенным вихревым перемещением, на разминку затёкших от сидения ног времени не оставалось. Сюда шли работать по контракту минимальным сроком на три года способные и выносливые, жертвующие своим здоровьем ради прибыльного будущего. Анкетирование, проводимое трудовой инспекцией в рейдовые дни среди служащих центра, давало идеальные результаты. Никто не решался перейти дорогу Ослеплённому, владельцу корпорации, никто не решался раньше времени расторгнуть контракт, даже если заработанные деньги уже стояли поперёк горла. Кабальные условия контракта приходилось выполнять до конца: иначе можно было лишиться всего, что было переведено на личный счёт за потраченные на корпорацию годы. Даже если день выдавался относительно незагруженным, служащие предпочитали создавать видимость работы.