Страница 2 из 3
Рита резко вывернула руль и вдавила тормоз. Машину крутануло и понесло к противоположной обочине.
Дальнейшее происходило, будто в пелене.
Рита слышала дребезг, слышала хруст и звон. Защекотало лицо, будто прыснуло по коже ледяной крошкой. Она почувствовала, как внутри образовался тугой комок, а вместо ремней к груди прижались железные прутья. Да так, что выдохнуть получалось через раз. А по всем нервным окончаниям прокатился болезненный импульс, пропитанный диким страхом.
Спустя несколько секунд пелена прошла. Отступила и боль со страхом, и Рита поняла, что это был просто приступ паники.
Машина стояла на противоположной обочине. Двигатель был заглушен, но особых повреждений заметно не было. Даже лобовое, хоть и поцарапанное накануне изношенными "дворниками", оказалось вполне целым.
- Рита... - Игорь положил ей руку на плечо. Странно, но сейчас ей совсем не хотелось ее скидывать. Даже наоборот. Она чувствовала исходящее из его пальцев тепло. Родное, любимое. - Ты прости меня. Я был не прав.
Рита посмотрела мужу в глаза. Грусть таилась в них, но любви было гораздо больше. И это были те самые глаза, в которых она всегда тонула без остатка.
- Я люблю тебя! Люблю! Знай это, несмотря ни на что.
- И я тебя... люблю, - произнесла Рита и выдохнула. Тягость уходила, вместе с ней улетучивалась и обида.
- Спасибо. Я счастлив. Действительно счастлив. Спасибо.
Он улыбнулся, но грусти в улыбке прибавилось. А потом замахнулся, и влепил ей пощечину. Со всей силы.
- Ты с ума сошел?
Но Игорь замахнулся, и снова дал ей оплеуху:
- Не спи! Не спи, Рита! - повторял он. Яростно, но все с той же грустной улыбкой. - Не спи!
Она почувствовала, как тяжесть на грудь вновь наваливается тяжесть. Рита хотела закрыться, но не могла. Хотела кричать, но язык не слушался. Лишь тяжесть продолжала сжимать ребра, подминая ее под собой, и закрывая странный взгляд Игоря.
- Не спи!
***
Женщина закашляла. Стеклянная крошка посыпалась с ее щек, будто слезы.
- Она в сознании! - Крикнул врач. - Давайте, ребята, грузим! Только аккуратно, у нее серьезный перелом грудной клетки!
Санитары быстро, но без лишней суеты, затолкали носилки в салон "реанимации". Команда медиков работала слажено, как всегда.
Врач бросил последний взгляд на раскуроченную "Тойоту".
Перед машины будто обнял дерево. Лохмотья сработавших подушек свисали и лежали среди битого стекла, а на остатках капота блестели свежие пятна крови. Передняя панель свисала на вдавленном в салон двигателе.
К счастью, это была не кровь женщины. Хотя присказка: "к счастью" тут была излишня. Но все же, она выжила.
- Чудо... - Пробормотал врач, запрыгивая следом. - Просто чудо...
Захлопнулись створки, и, вспугнув окружающий массив сиреной и синими огнями, машина устремилась к городу.
Маневрируя с места ДТП, она чуть не зацепила другую "скорую". Такую же белую газель с красным крестом, только с панелями вместо салонных окон.
Санитары, возившиеся возле нее, не торопились. Один, пожилой, затягивал ремни на носилках, закрепляя их на темном полиэтилене. Второй, молодой, отошел на несколько шагов и ругался по телефону:
- Я тебе говорил, что купим? Значит, купим! Хватит капать мне на мозг! - Он отчаянно жестикулировал, будто собеседник мог его увидеть. - Никуда эта секция не денется! В этом магазине или другом, но не раньше зарплаты. Я на "труповозке" работаю, а не "Боинге"!
С полминуты санитар слушал эмоциональную речь на том конце провода, потом зарычал, и выключил телефон:
- Овца тупая!
Пожилой посмотрел на его с сочувствием и осуждением одновременно:
- Зря ты так, Петя. Наговорить можно много чего, да за всей шушерой главного не упустить.
- Петрович, да что там главное? - Молодой кинул телефон в карман спецовки. - Она же мне мозг съела! Пять лет женаты, а все по кругу!
- Ты, когда за рулем, сплошную часто пересекаешь?
- Чего? - Молодой моргнул непонимающе, но ответил:
- Я же не дурак! Мне права карман не тянут. Ну... Разве что случайно...
- Случайно, или пока "гайцы" не видят. Верно? - Тот нехотя кивнул. - Аккуратненько главное пересечь обратно, и снова все в ажуре. А вот эту сплошную, - Петрович застегнул молнию мешка. Темный материал лег на неподвижную грудь погибшего, скрывая страшные раны, - пересекаешь только раз. И никогда не узнаешь, когда это случится.
- Ты к чему это?
- А к тому, что тебе решать. Бытовая шелуха будет на этой линии, или все-таки главное. - Петрович на секунду опустил взгляд. - Вот ты сейчас смотришь на меня, и думаешь: что за чушь он несет, старый придурок. - Пожилой санитар вновь поднял глаза, и Петр вздрогнул от их пронзительного холода. - А ведь я так же, только двадцать лет назад, не успел сказать жене главного. Отругать успел, за то, что свет не выключила, и тот горел всю ночь. Про счетчик и безалаберность - тоже успел. А главного - нет. Так что...