Страница 2 из 26
Общим в двух названных революциях является кризисное состояние «старого» управления обществом. 15 февраля 1917 года А. Ф. Керенский, юрист по образованию, говоря в Государственной думе о кризисной ситуации в стране, заявил о наиболее опасном враге России: «Это – система безответственного деспотизма, система средневекового представления о государстве, не как о европейском современном государстве, а как о вотчине, где есть господин и холопы…»4.
В современной ситуации сложившаяся глобализированная медиасреда с ее новым носителем информации – Интернетом, с ее рыночным акцентом ставит перед управлением страной проблемы, требующие решения: негативного воздействия журналистики на общество; ее отстраненности от жизненно важных для функционирования общества вопросов; контроля за информационным процессом, несущим нарушения в сферах безопасности общества, этики и морали, экологии человеческой психики. Все это заново ставит старые проблемы свободы слова, ответственности за публичное слово, роли журналистики в обществе и т. д.
В связи с этим интересно посмотреть на то, как же в прошлом страна вышла из сложнейшего управленческого кризиса ‒ при развале экономики, разрухе, голоде, военизации активных сил общества, неграмотности большинства населения и др., на какое звено при этом был сделан упор. Демократизация общества, последовавшая в ходе Великой русской революции и носившая стихийный характер, постепенно в период новой экономической политики (1921‒1927 гг.) была направлена в нормальное русло, использована как управленческая сила, и это происходило, главным образом, с помощью новой, тогда же создававшейся журналистики. В предлагаемой работе автор останавливается на одной из наиболее важных проблем созидания этой журналистики – ее кадровой проблеме, то есть производительных силах информационного процесса5. Решение этой проблемы шло в поиске и противоречиях, отказе от традиций и не возможности такого отказа. Главное – она решалась при опоре на коллективную мысль, вырабатывавшуюся на разного уровня форумах и на страницах самой нарождавшейся печати.
В годы диктатуры пролетариата и политики военного коммунизма в кругах журналистов созрела иллюзорно демократическая тенденция ‒ создать такие газеты, которые бы делались руками народа, в первую очередь, пролетариатом. Второй Всероссийский съезд советских журналистов, состоявшийся в мае 1919 года, «признал, что для того, чтобы на деле связать жизнь с прессою, о чем говорил VIII съезд партии, необходимо сломать старый газетный строй, необходимо раз навсегда покончить с отрыжками буржуазной журналистики». Съезд согласился с указаниями провинциальных докладчиков, что всю творческую работу в печати надо отдать массам, сами же журналисты должны быть руководителями, специалистами, помогающими процессу массового газетного творчества. В соответствии с этими установками журналисты собирались перестроить всю прессу «вплоть до:
– создания на местах Советов печати,
‒ введения в отделы рабочих и крестьян,
‒ организации публичной отчетности журналистов,
‒ утверждения принципа широкой коллегиальности в ведении печати,
‒ избрания редакторов самими комсоюзами и т. д.»6.
На практике все-таки возобладал более реалистичный подход в решении проблем связи печати с аудиторией. Коллективное сотворчество журналистов и актива газет – рабочих – привело к организации литературных коллегий – первой форме массового участия рабочих в прессе, которое впоследствии выльется в рабкоровское, затем рабселькоровское движение7. Вместе с распространением советской власти на всю территорию России, появлением все большего числа советских изданий, началом проведения новой экономической политики и появлением рыночных отношений кадровые проблемы журналистики обострились.
Подотдел печати Агитационно-пропагандистского отдела ЦК РКПб в 1921 году обратился через еженедельник РОСТА «Журналист» с предложением провести на местах учет работников печати: «Прежде всего, готовясь к какой бы то ни было кампании, в данном случае к кампании за улучшение нашей советской печати, нужно учесть свои силы, привести в известность то количество бойцов, которыми мы располагаем»8. Действительно, какими тогда журналистскими силами располагала страна9?
Проведенная в стране в 1921 году перепись по 50 губерниям выявила 863 журналиста. По социальному составу среди них было: 76% ‒ интеллигенции, 14% ‒ рабочих, 10% ‒ крестьян. 66% опрошенных присоединились к РКПб после Октября 1917 года10. На 1 декабря 1921 года в Петрограде насчитали 90 журналистов РКПб, из них – только 32 были на журналистской работе, 9 – сотрудничали в прессе эпизодически11. И это была типичная ситуация.
«Положение нашей печати после разгрома капиталистов никогда не было удовлетворительно», ‒ замечала «Правда». «До какой степени мы бедны силами, даже трудно говорить»12. В борьбе с политическим кризисом XI съезд РКПб (27 марта – 2 апреля 1922 года) потребовал от Центрального и местных комитетов партии уделять печати «впредь неизмеримо больше внимания», чем это было раньше, усилить «партийно-политическое руководство ею»:
‒ «Каждый партийный комитет должен выделить специальные кадры работников печати.
‒ Во главе партийных изданий должны стоять руководящие элементы данного партийного комитета.
‒ Газетную работу для журналиста-коммуниста съезд рассматривал как основную партийную работу»13.
Увы, это требование долгое время выполнить парткомам было невозможно: журналистов-коммунистов использовали на партийной работе, хотя к созиданию новой печати и организации ее редакций советская власть в период диктатуры пролетариата предъявляла два основных требования: достаточную насыщенность их членами РКПб и их «орабочивание» (по терминологии тех лет).
Однако качественная характеристика кадров журналистики долго не могла удовлетворять власть. Об «отсутствии подходящего человеческого материала как главном препятствии в работе редакций» сокрушался редактор «Известий ВЦИК» Ю. М. Стеклов14. Так или иначе потенциальную основу кадров журналистики составляли сотрудники старой печати. Даже те из них, которые были на стороне новой власти, должны были адаптироваться и к ней, озадачившей их новыми задачами, и к новой аудитории.
Многие старые спецы по журналистике избрали «самый затянувшийся, длительный, самый извилистый из интеллигентских саботажей», о чем писал тогда известный советский публицист М. Е. Кольцов в фельетоне «Страдания Калибана». Говоря об оставшихся в стране буржуазных журналистах, он разделял их саботаж советской печати на три ступени:
«Первая: совсем никак не писать и не работать в советской прессе, ни для нее.
Вторая: участвовать, но не писать, исполняя лишь служебно-организационные функции – хроника, правка телеграмм, выправление слога малограмотных, работа в РОСТА.
Третья, самая заковыристая: участвовать, писать во всю силу таланта и способностей, но не подписываться.
Писать-то я пишу, но пусть, подлецы, не хвастают, что я, Аркадий Кулаков, перешел на сторону красных…»15.
Яркий образ журналиста старой школы, подвизавшегося в малой прессе России и пытавшегося работать в советской печати, нарисовал фельетонист А. Зорич. Его герой – репортер Ферапонт Жмых, представитель бульварных листков, владельцы которых были «беспощадны: за копейку тянули все жилы». «Одесса-Финкель дали Жмыху качества, типичные для тамошнего репортера: анекдотичную безграмотность, заумную витиеватость слога и пагубную страсть к мелкой, грошовой сенсации»16. Он никак не мог адаптироваться к новым условиям.
4
Вопросы истории. 1990. № 10. С. 144.
5
Вполне уместный термин, поскольку информация в современных условиях рассматривается как обычный товар со всеми вытекающими из этого последствиями.
6
К итогам съезда журналистов // Правда. 1919. 13 мая.
7
См.: Алферов В. Н. Возникновение и развитие рабселькоровского движения в СССР. М., 1970; Жирков Г. В. Ценности советской эпохи в журналистике: динамика теории и газетной практики // Журналистика. Общество. Ценности. Коллективная монография. СПб., 2012. С. 47‒75.
8
Журналист. Инструкторский еженедельник РОСТА. 1921. № 16. С. 3.
9
Подробную и обстоятельную характеристику журналистских кадров этого периода см.: Свитич Л. Г. Журналисты двадцатых годов (Из истории социологических исследований) // Вестник Моск. ун-та. Журналистика. 1973. № 6. С. 42‒55.
10
Известия ВЦИК. 1924. 2 июля.
11
Петроградская правда. 1921. 7 декабря.
12
Правда. 1922. 1 февраля.
13
О партийной и советской печати. М., 1954. С. 249.
14
Стеклов Ю. Редактор и его роль в газете. М., 1925. С. 12 (Лекция, прочитанная автором в ГИЖе в начале 1924).
15
Кольцов Мих. «Страдания Калибана» // Ловцы новостей (Журналистика в лицах). М., Л., 1930. С. 17.
16
Зорич А. Репортер Ферапонт Жмых // Ловцы новостей (Журналистика в лицах). М., Л., 1930. С. 120‒122.