Страница 3 из 9
Критика 3-го типа (тотальная): теория устарела вместе со всей экономической системой
Критики этого типа отвергают не только преобладавшую до сих пор теорию, но и политику и даже экономическую систему, которым она, как предполагается, соответствует.
К такому типу относится критика моральная и идеологическая (за необъективность представителей господствующей теории, ставящих свои концепции на службу господствующему классу или слою общества). Для читателей, не понаслышке знакомых с советским опытом, «идеологическая критика» звучит как приговор. Такая критика, казалось бы, вообще не должна иметь отношения к науке. Но вопрос, возможно, более сложен: обязательно ли пристрастность позиции теоретика ведет к теоретическим искажениям? Известна позиция Шумпетера, который считал, что можно отделить идеологию от теории. Но более распространена другая позиция. Согласно ей, истинная цель идеологии – направить мысль, продиктовать, что может и что не может быть сказано о нашей жизни. Идеология как бы говорит: «не думай», задает вопрос так, что ответ подразумевается сам собой (Pilkington, 2015. Рр. 16–17). В современной экономической литературе тотальной критикой, казалось бы, занимаются представители радикальной, феминистской, исламской экономики.
Два слова о научных революциях
Отвержение существующей доминирующей теории есть часть всякой научной революции. Напомним лишь, что революции должны кончиться удачей – хотя бы локальной (Маркс) или частичной («поведенческая революция» Саймона-Катоны). Поэтому Госсена, книга которого осталась незамеченной, мы не можем назвать революционером, хотя он впервые изложил цельную теорию предельной полезности, и амбиции у него были вполне соответствующие. Революции в экономической науке, на наш взгляд, связаны с радикальной критикой. Инкрементальная критика явно не тянет на революционную, а тотальная критика может быть связана с революцией социальной и политической, а не с революцией в рамках экономической науки.
Три типа критики в истории экономической науки
Теперь попробуем, пользуясь нашим разделением на инкрементальную, радикальную и тотальную критику, разобрать несколько известных эпизодов из истории экономической науки.
Смит
Как известно, Адам Смит посвятил критике систем политической экономии книгу IV «Богатства народов». Большая часть ее посвящена критике теории и политики так называемых меркантилистов. Несмотря на достаточно мягкий и умеренный характер самого Смита, эту критику мы причислили бы к тотальной, основанной на моральных аргументах. То, что меркантилисты были склонны мерить богатство в драгоценных металлах, было, с точки зрения Смита, не столько логической ошибкой, сколько аморальной позицией. Политическая экономия, с позиции Смита, должна ставить перед собой цель сделать богаче и население, и властителя, тогда как меркантилисты меряли богатство нации количеством золота в государственной казне, а не благосостоянием ее жителей. Конечно, если мы применим к данному случаю рассуждения об абстракциях в начале статьи, то вспомним, что трактаты и памфлеты меркантилистов предназначались одному читателю – королю или князю, основной хозяйственной заботой которого было содержание армии и двора. Для того чтобы выполнить эту задачу, в казне должно было быть достаточно золота и серебра. Забота о подданных, конечно, тоже находилась в поле зрения властителей, но осуществлялась все же «по остаточному принципу». Таким образом, здесь мы сталкиваемся со сменой не только позиции экономистов, но и господствующей морали. Смит был одним из представителей более демократических взглядов, которые видели благосостояние нации в максимальном счастье для максимального числа людей. Заслуживает моральную критику Смита и экономическая политика, насаждаемая меркантилистами. Монополии и протекционизм, подрывающие свободную конкуренцию, парализуют творческие силы общества. Характерно, что физиократов Смит критикует гораздо более кратко, мягко и, по нашей терминологии, инкрементально. Им достается только за неправомерное сужение источников ценности сферой сельского хозяйства, которое не так трудно исправить. Радикальной же, методологической критики в адрес оппонентов у Смита мы не видим ни в том, ни в другом случае.
Лист
Следующий выдающийся критик – Фридрих Лист, который, в свою очередь, критиковал Смита и его последователей в «Национальной системе политической экономии». Учение Смита Лист считал продолжением физиократической системы и находил в нем серьезные моральные изъяны. Лист противопоставлял теоретической системе классиков, которая основывалась на концепции меновой ценности, свою систему, в центре которой находилась концепция производительных сил (понимаемых, впрочем, достаточно широко, включая инфраструктуру, духовные блага и политические институты).
Концепция меновой ценности, защищающая свободу торговли, отражает точку зрения индивидуального купца (Pribram, 1983. Р. 213). Меновые ценности имеют отношение только к материалистически настроенным индивидам. Напротив, чтобы создать производительные силы, нужно активное участие коллективистского и морально ориентированного государства.
Помимо критики моральной (за индивидуализм и материализм) Лист обращает против Смита и методологическую. Политическую экономию Смита Лист иронически называл «космополитической», поскольку она абстрагируется от национального уровня анализа. В целом критику Листом Смита можно назвать тотально-радикальной.
Заметим, что последователи Листа, которых в отличие от него принято относить к немецкой исторической школе – Б. Гильдебранд и К. Книс – тоже критиковали подход Смита за неисторичность и излишнюю абстрактность, но считали, что он был вполне адекватен применительно к Англии конца XVIII в. Здесь в позицию немецких экономистов проникали элементы инкрементальной критики.
Маркс
Вероятно, наиболее ярко выраженным «тотальным» критиком в истории экономической науки был Карл Маркс, главный труд которого, «Капитал», имеет, как известно, подзаголовок «Критика политической экономии». Критика Маркса была направлена не только против политической экономии, но и всего капитализма как экономической системы. Последовательность была при этом довольно сложной. Молодой Маркс критиковал капитализм с позиций философии истории (большую роль в этой критике играла категория отчуждения). Но затем настал черед критического разбора существующей экономической науки. Политическая экономия имела дело с самым важным аспектом капитализма. Посвященные осмыслению политической экономии рукописи Маркса, позднее изданные под заглавием «Теории прибавочной стоимости», по сути дела, расчистили поле для «Капитала» (работа над ним началась через пять лет после завершения «Теорий»).
В методологической области Маркс, в отличие от своих предшественников и современников, попытался применить гегелевский диалектический метод. Вместо гипотетических концепций, из которых строится теория Рикардо, Маркс активно применял схоластическую концепцию сущности. Диалектика сущностей и явлений ясно прослеживается между первым и третьим томами «Капитала». Буржуазная политическая экономия основана на объективно искаженных поверхностных представлениях агентов производства и не проникает глубже, на уровень сущностей. Ввиду ее объективной обусловленности, подлинная научная критика (отмена) политической экономии должна состоять в устранении условий, ее порождающих, т. е. капиталистических общественных отношений. Но Маркс проводит четкую границу между восходящей и нисходящей ветвями политической экономии. К первой относится движение в сторону трудовой теории ценности. Петти и Рикардо получают от Маркса высокую оценку за научную честность, путь в правильном направлении. Критика, которую Рикардо тем не менее заслуживает, видимо, можно отнести к инкрементальной (определенную преемственность можно зафиксировать). Но экономистов, отклонившихся от восходящей линии трудовой теории, Маркс относит к вульгарным и апологетическим: пошлый Сэй, плоский синкретист Милль и т.д. То есть критика их моральна (тотальна). Естественно, как можно предположить, особо злонамеренными являются экономисты, игнорирующие истину, сущностный уровень экономических категорий, открытых самим Марксом в «Капитале». Что же касается диалектического метода, то надо констатировать, что последователи Маркса (начиная, вероятно, с Э. Бернштейна) не смогли или не захотели развивать его дальше. В догматическом, «засушенном» виде он сохранился в советских курсах политэкономии, которые изучали наши экономисты многих поколений.