Страница 44 из 53
Лекция продолжалась, постепенно переходя в беседу: воины задавали вопросы, гость отвечал, иногда очень подробно, иногда шутливо. Первая встреча прошла, пожалуй, весьма плодотворно, и Родион многое из нее извлек. Правда, не обо всех слушателях можно было сказать то же самое: большинство понимало римлянина гораздо хуже, потому что совсем не знало город.
– Наш уважаемый гость обязательно посетит нас еще, – поднявшись, улыбнулся Хлотарь. – А в течение следующей недели все вы сходите в город, небольшими группами или парами. Перед каждой группой будет стоять задача найти другую, незаметно проследить за ней и по возвращении представить отчет. Все понятно?
– Понятно, господин пилус приор, – хором отозвались воины.
– Ну, тогда да помогут вам ваши боги.
Через день очередь идти в город выпала Радомиру с Истром (Тужиру досталось дежурить по лагерю). До распахнутых ворот – бояться Аттиле было некого, себя самого разве что, – все воины из «центурии особого назначения» шли вместе, но при входе в Виндобону Хлотарь остановил отряд и стал выпускать парами через одинаковые промежутки времени. Прямо учитель физкультуры, не хватало только синего спортивного костюма, свистка на шее и секундомера в руке:
– Автлемар, Бертвальд – пошли! Дудоин, Хильдегавд – приготовиться… Пошли! Юнегавд, Хильдевольд – вы следующие.
Словены были чуть ли не последними, но наконец подошла и их очередь.
– Ну что, готовы? – провожая парней, усмехнулся старый сигамбр.
– Конечно, господин пилус приор. Не подведем, не беспокойся.
– Свой объект помните?
– Конечно! Вальдинг и Фротвей. Вальдинг – длинный словно оглобля, а Фротвей – с родинкой.
– Все правильно. И не упускайте из виду, что за вами тоже кто-то будет следить. Возможно, даже больше, чем одна пара. Напоминаю: сбор в лагере, перед отбоем, так что с наступлением темноты живенько выбирайтесь из города.
В эпоху Аттилы уже известны были понятия часа и минуты, их даже умели определять с помощью водяных часов – клепсидры, либо песочных или солнечных, но тем не менее обычно ориентировались на смену времени суток: утро, день, вечер. У этих людей было много времени, и «с наступлением темноты» казалось им достаточно точным определением.
Взбудораженные и полные ожиданий, Радомир с Истром вошли в город и двинулись вдоль по широкой и людной улице. Как и положено приличной деревенщине, они без устали таращили глаза на высокие каменные дома с портиками, на мраморные статуи и вазы.
– Ой, боги-и-и… – восторженно шептал Истр. – Вот уж никогда не думал, что такое бывает!
– Что, первый раз в городе?
– А ты, можно подумать, не первый!
– Понаехали тут всякие варвары в нашу родную Виндобону…
– Ну, что будем делать?
– Да пока ничего. Помнишь, что нам говорили: все римские города выстроены одинаково, как военный лагерь. Эта улица широкая и людей здесь много, значит, куда ведет? Правильно, к рынку. По ней и пойдем. А на рынке что?
– Продают и покупают. Жаль, у нас на обмен ничего нету.
– И незачем, сами должны исхитриться что-то раздобыть. Ой…
– Ты чего замолк-то? – встревожился Истр. – Увидел что?
– Нет, – Родион покачал головой. – Просто подумал, зря мы по улице открыто шагаем, мордами светим.
В первый свой выход будущие разведчики еще не пытались изображать мастеровых или праздношатающихся гуляк, но и без того затеряться в этой толпе было несложно. Франки, словены, готы, «понаехавшие» из разных мест, носили почти одинаковые рубахи, косматые безрукавки, плащи, штаны с обмотками и обувь на ремнях; кто был в меховых круглых шапках, кто в войлочных колпаках, а кто и вовсе с непокрытой головою. Примерно так же выглядевшие Радомир и Истр внимания к себе не привлекали, хотя многие сказали бы, что это братья: нечто общее замечалось в их фигурах, чертах и даже выражении лица. Разве что у Родиона волосы были посветлее, а у Истра – глаза.
– Так ты вокруг посмотри – тут все такие, вроде нас! – сказал Истр, оглядываясь. – Как ты говоришь? Понаехали варвары?
– И все-таки давай в переулок свернем, где деревья. Не хочется, чтобы нас сразу же засекли.
– Как скажешь, братец, давай свернем. Жаль, Миусс не в нашей центурии: он бы тут разом всех выследил!
– Ага, как же! Миусс хуже любой деревенщины – дитя степей, в городе сам бы потерялся, да и все.
– Все-таки он хороший парень.
– А никто и не говорит, что плохой.
Поддержание разговора на любую тему Родиону уже давалось без труда, он сам почти и не замечал, что говорит языком давно минувшей эпохи. И никакая мистика или чужая память ему больше не помогали – сам всего достиг, своим трудом и упорством.
В переулке, куда они свернули, на деревьях уже проклюнулись первые клейкие листики. Сейчас шел февраль или самое начало марта, а гляди-ка – тут уже настоящая весна!
– Ну, брате, что делать будем? – Истр остановился у высокой липы. – Я так мыслю, на рынок надо идти, там кого-нибудь из своих уж точно увидим.
– Как и они нас, – хмыкнул Родион. – Надо как-то похитрее сделать. Глянь-ка, тут не все одеты одинаково, есть местные, которые на нас совсем не похожи.
– Да заметил уже, – Истр оглянулся на пару прохожих, наряженных в длинные туники со складками. – Смешно. И не холодно им без штанов-то?
– Привыкли. Слышь, братец, вот бы и нам так же одеться!
– Штаны, что ли, снять?
– Штаны снять – дело нехитрое, а вот где бы рубахи такие найти? Может, на плащи выменяем? Только вот плащики-то у нас, мягко говоря, не очень…
– Согласен, плащи худые – куцые и тепло не держат. Только… – Истр задумался. – Нам же их выдали, а ну как спросят потом – куда, мол, дели? Что Хлотарю будем отвечать?
– Как есть, так и объясним, – отмахнулся Радомир. – Он поймет. Нам сейчас главное всех прочих обставить.
– Верно говоришь, брате!
– Значит, надо побыстрее плащи обменять. Глянь-ка налево, там не цирюльня, случаем?
– Да, кажись так. Вижу, бреют, стригут. Разве нам цирюльник нужен?
– Там и попробуем плащи продать.
– Может, лучше на рынке? – усомнился Истр.
– На рынке-то нас и поджидают! А мы всех обманем.
Радомир уже свернул к цирюльне, располагавшейся под навесом двухэтажного дома, сложенного из серого камня. Подошел, вежливо поздоровался с цирюльником и дожидавшимися очереди людьми.
– Сальвете.
– Сальве, господин. Стричься, бриться желаете? Можем уступить – пожалуйста, проходите.
– Нет, нет, я подожду! – Радомир ухмыльнулся, довольный тем, что так хорошо понял все сказанное по-латыни, да и ответить может не хуже. – Мы с другом тут вдвоем. И хотим попросить о небольшом содействии.
– Чем мы могли бы помочь столь любезным и приятным господам?
– Наши плащи… они не кажутся нам достойными. Мы хотели бы их продать, очень дешево, или обменять на другие одежды, которые здесь носят… Как они называются?
– А, пенулы. Боюсь, господа, вырученных с продажи денег вам на них не хватит.
– А на что хватит? На туники? Такие, знаете, широкие?
– На туники – другое дело. Я вам тотчас же принесу, если чуть-чуть обождете.
– Обождем, ладно.
– А сейчас уступлю свою очередь – вот, пожалуйста, проходите. Сальвиан, обслужи этих господ.
– Прошу, господа. – Высокий седой старик парикмахер услужливо поклонился. – Кто первый?
– Пожалуй, я, – Радомир уселся в деревянное кресло и сразу честно предупредил, что заплатить они смогут только после продажи плащей.
– О, не беспокойтесь, господа, – улыбнулся цирюльник. – Мы с другом договоримся. Первым делом вам стоит вымыть голову, а потом… Чего бы вы хотели?
– Пожалуй, побриться, – почесал заросшую щеку молодой человек.
– А подстричься не желаете? Извините, если случайно обидел, но я вижу, что вы оба – не франки, которые берегут свои волосы пуще зеницы ока, ибо считают, что в них заключена колдовская сила.
– Нет, мы не франки, – Радомир улыбнулся, вспомнив Хлотаря и его знаменитые косы, которые тот и впрямь очень берег.