Страница 24 из 53
Но вот наконец костерок запылал, и светлое пламя слилось с оранжевым закатным солнышком. Неширокая протока густо заросла камышом, ивняком и смородиной; жаль, осень скоро, ягод почти не осталось. Осень… Черт! Как же там братья-туристы – Валентиныч, Катерина Олеговна, Валька? Никогда, ни на одном слете такого не бывало, чтобы человек пропал бесследно. Это же ЧП! Ну, бывает, покалечится кто-нибудь, руку или ногу сломает, но так, чтобы ночью ушел на маршрут и не вернулся! Ищут сейчас, поди, спасателей вызвали, все болото слегами прошарили. Неудобно-то как – людей подвел дурацким своим исчезновением. Как потом тому же Валентинычу в глаза смотреть? Извиниться, объяснить ситуацию: я в пятом веке был, в плену у готов, так получилось… Ага, чтобы прямо со слета – в сумасшедший дом! Нет уж, придется что-то другое придумать.
Подкинув в костерок хвороста, Родион тихонько рассмеялся: ишь ты, уже сочиняет, как свое отсутствие объяснить, будто в школе урок прогулял. Еще бы выбраться отсюда, из этого чертова пятого века! Сомневаться Родион почти перестал – никак иначе объяснить происходящее было невозможно.
Красные угли как раз пылали жаром, когда с реки прибежал Истр с уловом – мокрый, веселый, уселся к костру, ловко вскрыл рыбье брюхо острым камнем. Родион даже позавидовал: и из бывалых туристов мало кто сумел бы в этом деле обойтись без ножа. А этот – пожалуйста.
– Кушай, брат! – перевернув подрумянившуюся добычу, махнул рукою подросток. – Вкусная!
Родион улыбнулся:
– И правда вкусно. Эх, жаль соль никто в лодке не позабыл!
– Смеешься, что ли? – удивился Истр. – Кто же соль в лодке оставит-то? Она в наших местах знаешь сколько стоит? На вес золота почти. Правда, у нас в селении есть, у Доброгаста в закромах. Жаль, что так все вышло. – Парнишка тяжело вздохнул. – Не удалось нам отомстить! А может, наши успели все-таки? Ну, хоть кого-нибудь… А то ведь придем домой – смеяться над нами будут.
– Не будут, – Родион потянулся за вторым куском. – Мы ведь не так просто прогулялись. Сведения важные принесем: где готы живут, сколько их, какие у них укрепления. Все это мы теперь знаем.
– Да, – подумав, согласился Истр. – Ведаем. Так, мыслишь, смеяться не будут?
– Говорю же, не будут. Особенно как про погибших узнают. Двоих-то наших парней… того…
– Зато остальные выбрались.
– Да. Если их потом не поймали.
Для ночлега Истр выбирал такие неудобные места, что Родион поначалу возмущался и спорил: и сыро тут, и кустов приличных нет, даже задницу подтереть нечем, зато вон там, у обрывчика над речкой, и сухостой, и вообще красиво – любой турист именно там палатку бы поставил. Но в ответ на эти вполне резонные замечания спутник обидно расхохотался:
– Странный ты человек, брат, опять чушь какую-то городишь. Да, есть места поудобнее, но как раз потому нам туда и нельзя. Местные охотники да рыбаки сами там останавливаются, а нам и на глаза никому показываться не надо, и следов оставлять. Чужаков нигде не любят. А сюда, в болото, никто не зайдет. Так что терпи, брат: неудобно, зато безопасно!
Родион больше не спорил: понял его правоту. Сообразительный парень Истр, да и опыт виден.
К счастью, обошлось без дождей. За два дня миновали степь, и к вечеру изумрудно-голубой океан трав с редкими вкраплениями кустарников, кое-где прорезанный руслами речек, сменился дубравами и буковыми рощицами. Потом замелькали липы, тополя, рябина, постепенно переходя в густые массивы растительности, где преобладали кустарники, но встречались и сосны.
Не тратя времени даром, Родион по пути расспрашивал Истра о житье-бытье – обычаях, праздниках, людях. Узнал много нового, причем такого, что шло вразрез с тем, что говорили в школе, например, о тех же готах.
Описания многочисленных праздников и племенных богов молодой человек пропускал мимо ушей, полагая лишним забивать голову подобной чепуховиной. Зато весьма интересовался болотом: не происходили ли там какие-нибудь непонятные или необъяснимые случаи, не появлялись ли оттуда странные люди или вещи.
– Необъяснимого ничего не бывает, – перепрыгнув через ручей, отозвался подросток. – Все ведь делается волею богов.
– Ах, ну да, конечно, – Радик едва скрыл издевку. – И все же, неужели никогда ничего странного не случалось? Хотя бы очень давно, при дедах? Может, старики что-то помнят?
– При дедах мы здесь не жили, – Истр покрутил головой. – В давние времена наш род обитал южнее, где теперь готы. В леса ушли после появления гуннов. Правда, они и сюда добрались, и теперь мы платим им дань кровью – отдаем молодых воинов.
– Что-то я гуннов у вас не видел.
– Подожди, еще увидишь. Сейчас не время.
Какое-то время друзья шагали молча, и каждый думал о своем: Истр о родном селении, а Родион… Радоваться пока было нечему.
– О болотине навий Влекумер может знать, – неожиданно промолвил парнишка. – Он частенько там бродит, с богами говорит.
– Влекумер? Крючконосый дед с бровями вразлет?
– Агу, дед… За ним не всякий молодой угонится. Недавно двух новых жен в дом привел – в придачу к тем, что уже были.
– Силен мужик, что и говорить, – Родион покачал головой. – Как бы с ним перемолвиться словечком?
– Не советую, – Истр вдруг нахмурился и потряс головой. – Влекумер – он себе на уме. Не зря его в селении боятся – он ведь волхв, навий. Но больше него о болоте никто знать не может. Разве что Хотобуд, его племянник.
– Хотобуд? – оживился Радик. – Тот парень, который с нами был? Что же ты мне раньше-то не сказал, дружище?!
– А ты раньше про болото не спрашивал.
И правда, не спрашивал.
– Да и жив ли Хотобуд? – вздохнул Истр. – Или готами убит?
Кто знает?
Жив оказался Хотобуд! Он и был первым, кого они встретили, оказавшись наконец в угодьях Доброгастовой общины, – вдвоем с каким-то мальчишкой вытягивал с лодки сети раненько поутру.
– А вон он, твой Хотобуд! – Истр сразу углядел с бережка знакомое лицо. – Живой и здоровый.
– А точно – он? – Родион всмотрелся. – Издалека не разберу.
– Да он один у нас такой чернявый. Слава богам – пришли, значит! Слышишь, брат? Наконец-то мы дома!
Стало быть, не убит Хотобуд, отметил про себя Родион. Значит, он из тех, кому удалось сбежать. Интересно будет с ним поговорить.
А Истр уже мчался к воде, размахивая руками и вопя:
– Эй, Хотобуд! Хотобуде-е-е!
Тот вдруг бросил сеть, оглянулся, всмотрелся – а потом схватил со дна лодки лук, живенько наложил стрелу и спустил тетиву.
К счастью, Истр оказался парнем ловким – услыхав свист стрелы, тут же упал в воду.
– Эй, эй! – закричал с берега Родион. – Хотобуд, не стреляй! Свои! Это же мы с Истром. Мы от готов сбежали!
Вздрогнув, Хотобуд обернулся на новый голос, а Истр уже поднялся на ноги.
– Это ж я, Хотобуде! – крикнул он.
– Ой! Да это ж и впрямь наши! – Сидевший в лодке мальчишка тоже узнал обоих. – Вернулись!
– А, теперь вижу, что наши, – Хотобуд попытался улыбнуться, но улыбка вышла больше похожей на досадливую гримасу. – Рад, что боги услышали наши мольбы и помогли вам.
Вечером этого же дня беглецы подробно рассказали обо всех своих приключениях. Слушал их совет старейшин: Доброгаст, Межамир, Витенег, Сдислав. Все это были уважаемые в селении люди, не суетливые, не говорливые, почтенные, чем-то похожие между собой – не внешностью, а скорее манерой держаться и общностью взглядов. И Влекумер присутствовал – как же без него? Как Родион успел выяснить, свою должность тот получил по наследству: и дед его был волхвом, и отец.
По ходу рассказа старейшины задавали вопросы.
– Четыре для пути, говорите?
– Может, и пять, если не очень быстро идти.
– Все на заход солнца?
– Там броды, Хотобуд их знал, да и мы запомнили.
– Да, Хотобуд и Ятвиг нам все рассказали.
Кстати, Хотобуд уже бегло пересказал свою часть истории. Ничего неожиданного Истр и Родион не услышали: дескать, заснули парни, проснулись от шума драки, увидели готов, пришлось сражаться, Доможира с Оровидом убили, а им двоим удалось уйти.