Птичка для принца

– Оркестр будет изображать море, потренируюсь перепевать настоящие волны, – лучезарно улыбнулась девушка и вместе с сестрой Нонной отправилась к морю.

Мистер Грискелл ждал ее. Снова были ковер и фрукты и даже навес от жаркого солнца и большой кувшин пресной воды.

– Я решил загладить свою вину, – склонил голову мужчина.

– Вы не виноваты, мистер Грискелл, – ответила «певчая птичка», принимая его руку, чтобы устроиться на подушках. – Море, солнце, отсутствие общества – все это расслабляет. Раскрывает человеческий характер.

– Еще раз простите меня, – мужчина опустился на ковер, немного подволакивая ногу.

– Что с вами? Вы ушиблись? – встревожилась девушка.

– Нет, просто вчера сняли защитный чехол с ноги. Некоторое время я буду хромать.

– Авария дилижанса?

– Если бы! – вздохнул мистер Грискелл. – Это было бы не так смешно. Наткнулся на острый край ограды. Вспорол кожу, напугал маменьку… Они и настояла на лечении здесь. Морские купания, свежий воздух и лекари, – тут мужчина скривился.

Иржина внимательно смотрела на собеседника и понимала, что он обманывает ее. Вот про кровь и маменьку говорит естественно и тепло. А про ограду темнит. При этом говорит он ровно, контролирует взгляд и мимику. Просто актрису, дочь вечно лгущего отца-пьяницы, прожившую два года в трущобах, обмануть сложно. Особенно там, где она не готова обманываться.

Они провели в разговорах примерно час, потом мистер Грискелл взглянул на серебряные карманные часы и с извинениями сообщил, что ему нужно поплавать.

– Доктор взял с меня обещание, что я буду следовать распорядку дня при лечении.

Иржине не хотелось в воду, поэтому она спокойно отвернулась, позволяя собеседнику переодеться. А когда повернулась, увидела, о чем говорил мужчина, и быстро догадалась, почему он молчал.

Грубый шрам, выглядывал из под короткой сорочки для купания. Прежде его скрывали полотняные бриджи, но курс лечения предполагал доступ соленой воды к ране. Девушка на миг прикрыла глаза. Этот человек едва-едва выжил!

Еще до того, как ее приняли сестры-помощницы, она ходила мыть полы в фехтовальный зал. Домик учителя и просторный амбар, полный оружия, манекенов и кирас располагался на границе трущоб и приличного квартала, поэтому там встречались и джентльмены, и бандиты. Дуэль нередко перерастала в драку, а драка – в поединок.

Иржине случалось принимать участие в перевязках, а плакаты с изображением человеческого тела и точками смертельных ран висели в зале повсюду. Так что хрупкая столичная прима могла оценить шрам весьма подробно. Судя по толщине и направлению раны, это был удар дуэльной шпагой. Били в пах, однако мистер Грискелл успел повернуться, и тем спас себе мужественность, но сильно ранил ногу. Крови наверняка было много, особенно, если железо задело крупный сосуд.

Прежде мистер Грискелл купался в коротких плотных штанах, но сегодня остался только в сорочке:

– Рану нужно промывать морской водой, – сказал он извиняющимся тоном, одергивая подол рубашки.

– Если она уже затянулась, то купания помогут, – с видом знатока кивнула Иржина.

– Откуда вы знаете? – удивился мужчина.

– В общине сестер-помощниц мать-настоятельница использует горячие солевые компрессы для очищения грязных ран и рассасывания рубцов.

– Вы служили в обители? – брови Грискелла поднялись к растрепанным светлым волосам.

– Расскажу, после купания! – решительно заявила девушка и попросила: – Отвернитесь, мистер, мне тоже хочется окунуться!

Мужчина выполнил ее просьбу и подождал, пока Иржина переоденется и зайдет в воду. Потом шагнул в волны сам. Они долго плавали. Певица осторожно, у кромки берега, стараясь не нахлебаться соленой воды. Ее знакомый, напротив, мерил воду саженками, плавая туда-сюда с напряжением всех мышц. Девушка невольно залюбовалась его напряженной шеей, руками и спокойным лицом. Потом вспомнила, что ее ждут, и заторопилась к берегу.

– Мне пора, мистер Грискелл.

– Постойте, мисс Вадер, вы обещали мне рассказать, как вы очутились в общине сестер-помощниц, – напомнил мужчина усаживаясь на камень и отворачиваясь к морю.

– Все просто, – усмехнулась Иржина, быстро переодеваясь, – я нуждалась в помощи и мне помогли.

– А ваша семья? Родственники?

– У меня никого не осталось, – покривила душой Иржина. Отец-монах, умерший для мира, с ее точки зрения не мог считаться опорой.

– Простите, я не знал. Примите мои соболезнования.

Простые вежливые фразы, но Иржине почему-то показалось, что он говорил искренне. На прощание мистер Грискелл поцеловал ей руку, и она спешно поднялась по склону к ожидающей сестре Нонне.

Глава 8

День за днем мужчина и женщина встречались на берегу, вдали от посторонних глаз. Разве удивительно, что они очень быстро стали любовниками? Рана мистера Грискелла затянулась, оставив ему легкую хромоту, заметную лишь тогда, когда он уставал или волновался. Иржина слегка загорела, но выглядеть стала гораздо лучше и живее, чем в городе.

Ее кровь быстрее бежала в жилах, стоило ей вспомнить горячие объятия мистера Грискелла, шелковистый ворс ковра под ее обнаженной спиной и его тягучие поцелуи со вкусом моря и фруктов. Она радовалась, что познала плотскую сторону жизни только сейчас и с таким достойным человеком. На актрисах не женятся, их берут в содержанки, но ей хотелось верить, что их толкнуло в объятия друг друга не одиночество и тоска по человеческому теплу, а нечто большее.

Сильные чувства придали «певчей птичке» новые силы. Она уже изучила клавир Селесты, отточила исполнение и развлекалась, изучая клавир Сирены. Свидания в бухте случались не каждый день, да и длились не больше двух-трех часов. Мистер Грискелл с каждым днем все больше хмурился, чаще недовольно смотрел на море, но потом заглядывал в темные очи Иржины, целовал ее припухшие от поцелуев губы и снова становился веселым и счастливым.

В один из дней он вдруг заговорил о том, что сезон скоро закончится.

– Да, это обидно, – ответила девушка, запустив пальцы в его отросшие волосы. Ей нравилось перебирать их, когда мужчина укладывал голову на ее колени. Иногда он начинал целовать ее ноги, задирая юбку, а иногда просто лежал и жмурился, как кот на солнышке, наслаждаясь близостью и вниманием.

– Ты уедешь? – спросил мужчина и замер, ожидая ответа.

– Уеду. Меня ждут в городе, – кивнула Иржина и сама огорчилась.

Сестры уже начали собирать вещи, паковать баночки варенья, сваренного на мангале в саду, укладывать в картонки пучки трав и мешочки засушенных лепестков.

– Ты примешь мой подарок? – внезапно спросил Грискелл.

Певица насторожилась. До сих пор они ничего друг другу не дарили. Еду приносили вместе, порой мужчина собирал ей букет или находил красивую раковину на берегу, но подарок?

– Будет зависеть от того, что ты мне хочешь подарить, – осторожно ответила она.

– Безделушку, – сказал мужчина и надел девушке на шею тонкую золотую цепочку сложного плетения с крупной жемчужной подвеской. Одинокая каплевидная жемчужина серого цвета идеально легла в ложбинку между грудей Иржины.

Это был первый драгоценный подарок, который она приняла от мужчины! Он вызвал бурю эмоций! Она чуть не заплакала, чем удивила и напугала мистера Грискелла, однако Иржина быстро взяла себя в руки и объяснила, что ей не делали подарков очень давно.

Мужчина промолчал, не зная, что сказать, и она сама потянулась к нему с благодарным поцелуем. Он сразу оттаял, улыбнулся и принялся целовать ее грудь в вырезе платья.

Потом они долго целовались и занялись любовью на ковре. Девушка чувствовала сильную эмоцию в каждом поцелуе, в каждом объятии, но не понимала, в чем дело и старалась лишь отвечать с такой же силой и страстью.

По дороге домой пришлось спрятать подарок в кармашек юбки, а шею прикрыть шарфиком. В доме «певчая птичка» спрятала подарок в корешок сборника гимнов, а следы поцелуев замазала гримом. Потом было два дня репетиций, а когда Иржина вновь пришла в бухту, там было пусто.