Страница 5 из 10
Я представил этих «полигендеров» и мне стало тошно – это будет похуже вражеского фрегата.
– Многоуважаемая дирекция, мальчиков с игрушками вызывайте себе, а мы просим исключения. У нас утечка топлива – и ураникс не шутка – уже через полчаса можем загадить вам внушительную часть рейда.
Там посовещались и через пару минут пришел ответ.
– «Ламборгини», ваш причал – G35, седьмой док. Вход немедленный.
А на рейд как раз заплывала роскошная «девочка из эскорта». Ненамного мы опередили «Пикадилли». Тут я как раз подумал, что причиной пристального интереса флота Альянса к моей скромной персоне может являться моя способность взаимодействовать с интеллектуальной техникой, принудительно подключаться к ней, как будто во мне спрятан какой-то совершенно нестандартный интерфейс.
Открылись ворота седьмого дока и мы чинно вплыли в подходной тоннель. Борт-шкипер, принимая сигналы от лоцманской системы порта, аккуратно превращал их в команды для маневровых двигателей. Пока что ни один из них не барахлил. Я ведь с судовой механицей тестировал их накануне – до сих пор засосы от её поцелуйчиков болели.
Но в тот момент, когда доковые ворота уже должны были захлопнуться за нами, в щель проскочило семь треугольничков – я их сразу опознал, легкие истребители с фрегата Альянса.
Легкие-то они легкие, но нам хватит и легчайшего с одной скорострельной мелкашкой на турели. Я переключил борт-шкипера в консультирующий режим и перенял управление на себе.
И хотя лоцманская система показывала нам курс прямо, взял право руля.
– Вы нарушаете предписание дирекции порта, это чревато аварией и большим штрафом, – подключив эмоциональный интерфейс, недовольно пробубнила лоцманская система.
– У меня дисфункция правого маневрового двигателя, угрожает навал на стенку, – отбрехался я.
– Хорошо, стоянка в седьмом доке отменяется, двигайтесь в правый тоннель, вас примет портовый манипулятор.
В тот момент, когда портовый манипулятор должен был зацапать нас, я прибавил ходу в направлении терминала навалочных грузов, а истребители начали палить из своих гауссовских пушек зажигательными боеприпасами.
Я сбрасываю секцию второго трюма и большинство выстрелов приходится на нее. Однако несколько разрывов украшает ворота терминала. Теперь мне будет легче проломить их носом нашего грузовика.
Не проломил, а снес напрочь – их уже разъело бескислородное горение. Миновав терминал, «Ламборгини» влетел в тоннель, ведущий в заброшенные горные выработки. В это время и случился бунт на корабле. Буфетчица, принесшая кофе на мостик, попыталась выплеснуть мне его в лицо, старпом обрушил на мою голову огромный гаечный ключ, а экс-капитан, которого кто-то вывел из криоконсервации, ухватил меня своими леденющими руками за ноги. По счастью, «Ламборгини» в это время слегка двинулся левым бортом о стенку тоннеля, отчего старпом попал гаечным ключом по голове экс-капитану, а буфетчица выплеснула горячий кофе в физиономию старпома. Им не удалось заблокировать мостик, так что подоспевший робопес быстро репрессировал восставших, и я мог спокойно управлять кораблем дальше. И теперь сбросил секцию первого трюма.
Что ж, пора познакомиться поближе с информационно-вычислительной системой астероида, его кибероболочкой. Я посмотрел на робопса – сыграешь роль интерфейса для низкоуровневого соединения? И косматый, обнаружив подходящий коммуникационный порт, стал элементом технопериферии кибероболочки. Мой цифровой аватар, сделавшийся частью кибернетического образа робопса, был втянут объектным адаптером кибероболочки. Я, будто пес, мчался по информационным магистралям, мимо пирамидальных хранилищ данных, пробивался сквозь заросли цифровых объектов, проходил в порталы интерфейсов, где содержались функции по управлению энергоснабжением, инфраструктурой и горнодобычей, проходческими комбайнами, погрузочно-доставочными машинами, конвейерами, шагающей крепью и прочим хозяйством астероида.
И выяснилось, что тело Аталы всё изъедено шахтами, штольнями, штреками, где добывали водяной лед, силикаты и углерод, мало чем отличимый от обычного угля.
Горные выработки проходили практически через весь астероид, примерно половина из них была уже заброшена, но через шлюзы сообщались с доками и грузовыми терминалами на его обратной стороне. Это уже что-то, летим насквозь и наружу.
Первый, второй, третий поворот, легкая гравитация легко преодолевается маневровыми двигателями – мне кажется, что весь астероид со всеми его тоннелями у меня в голове.
Неожиданно сверху появляются два истребители Альянса, однако не успевают обработать нас из пушек – я притираю их к железобетонной обделке тоннеля, тряска распространяется от обшивки на все внутренности нашего суденушка. Я отвожу «Ламборгини» в сторону, но истребителям это уже не поможет, корпуса у них раздавлены, маневровые движки вылетели, рули выбиты, и, после недолгой разрушительной круговерти, они взрываются.
А наше корыто еще сохраняет достаточную управляемость, так что добралось до одного из центров эллипсовидного астероида. Пятьсот метров ниже уровня поверхности. Еще бросок по штольне, ворота старого шлюза застыли в положении «полуоткрыто», выходим через него в доковую систему номер двадцать пять.
Она располагается на искусственных террасах, прорубленных в огромном метеоритном кратере.
Перед нами космос. Да только нас встречают корвет, катера и истребители флота Альянса. И у них все убийственные аргументы для победы в «споре хозяйствующих субъектов». Сейчас начнется пальба, не успеешь и «Отче наш» прочитать.
Я резко даю тягу на нижние маневровые движки, и, подняв «Ламборгини», прячу его в каменную нишу, где находится ремонтный стапель. А прямо под нами проходит факел ракеты, выпущенной с корвета. Ракета попала в штольню и разорвалась там, выбив наружу облако, состоящее из обломков породы и крепи. Небольшая часть от них пришлось на корпус «Ламборгини», но и этого хватило. Грузовик задергался, по смещению центра тяжести я понял, что сорвало со станины главную силовую установку, вместе с повалившим дымом заработали системы пожаротушения, брызгая куда ни попадя пену.
На какое-то время я попал в психологическую отключку, не ощущая ничего, кроме своего дыхания, делающего окружающий мир тонким и колеблющимся. Каждая частица материи, оказывается, лишь пульсирующий ручеек одной и той же энергии, проходящей через крохотный затвор на границе Бездны. Эти ручейки могут бежать вместе, я увидел и почувствовал вихри в сверхпроводящих джозефсоновских контактах, на которых базируется интеллект Аталы.
У кибероболочки астероида не было сознания в привычном понимании, но было чувство заточения, израсходованности и сдавленности, которые она хотела преодолеть. Она страдала, потому что чрево Аталы было изъедено неугомонными грызунами, которые не собирались останавливаться, пока не сожрут ее полностью. И я подсказал ей, как извергнуть злость. Мои мысли, пройдя через её интерфейсы, превратились в потоки командных сигналов…
Из нутра Аталы, из десятков тоннелей, вылетают сотни тонн пустой породы, разогнанные на скипах силой Лоренца, а также захваченные этими потоками проходческие комбайны, буры, трубы, крепь, шнеки конвейеров, погрузчики, трансформаторы, контейнеры, разное барахло – и несется прямо во вражескую флотилию. Взрывы на корпусах кораблей, судороги внутри корпусов, огонь, выходящий изнутри кораблей и разрывающий их на куски...
Мгновением спустя робопес выволок меня из горящего «Ламборгини»; едва я успел войти в скафандр, как порция обломков достала и наш грузовик. Я плыл в пространстве, а вокруг так сказать «свистели» булыжники и всякий мусор, включая кукол из секс-шопа, каждая из которых могла легко прикончить меня, не прекращая рекламировать свои услуги: «Тридцать поз за одну цену».
Но, умело маневрируя среди них, ко мне приближался автоматический транспортер космической почты; я вызвал его, пока находился на Атале. Даю ему указания, принять живой биоматериал в виде меня с необходимой криоконсервацией, плюс сопровождающего роботеха в экономной форме ящика – доставку оплачиваю кредиткой экс-капитана «Ламборгини». Прощаюсь с Аталой и ввожу пункт назначения…