Тернистый путь

Желудок снова недовольно заурчал, так как за ужином я не смогла нормально перекусить. Проворочавшись несколько часов, я так и не смогла уснуть, от голода начало слегка подташнивать и я, надеясь на то, что все обитатели дворца уже спят, решила пойти в кухню и чем-нибудь поживиться. На цыпочках прокралась по коридору, спустилась на первый этаж и быстренько юркнула в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Свет включать не стала, так как в огромном сером холодильнике была отличная подсветка. Облизываясь, пробежалась взглядом по полкам и довольно улыбнулась, увидев мясную нарезку на тарелке. Взяла её, графин с соком и с криком все это грохнула об пол, потому что резко включился свет, перепугав меня до чёртиков. В дверях подбоченившись стоял Фёдор и сверлил меня удивлённым, слегка недовольным взглядом. Мужчина был невысокого роста, полного телосложения и с небольшими тоненькими усиками над верхней губой.

– Что тут у нас такое?! Никак мышка-воровка забралась на мою кухню? – прищурив свои маленькие глазки, спросил мужчина еле сдерживая улыбку. Я облегчённо выдохнула и улыбнулась в ответ.

– Извините, я сейчас все уберу. Вы напугали меня просто. – промямлила я и стала собирать осколки и разбросанную еду с пола.

– Ты видимо Анна? – подходя ближе спросил мужчина и я утвердительно кивнула. – Оставь это и садись за стол. Сейчас дядя Фёдор накормит тебя, поди за ужином и не ела ничего.

– Ела. Просто снова проголодалась. Я прожорливая.

– Оно и видно, светишься вон вся. Худая, как тростиночка. – недовольно цокая языком, ответил Фёдор и начал суетиться около плиты.

Через немного передо мной стали появляться тарелки с разными блюдами, названия которых я не знала, да и не собиралась узнавать. Главное это было безумно вкусно и сытно. Повар сел напротив меня, положив свои пухлые гладковыбритые щеки себе на ладони и с неприкрытым удовольствием наблюдал за мной, как я почти не жевамши поедала все, что были на столе.

– Спасибо. Я такой вкусноты в жизни не пробовала. – откинувшись на спинку стула, довольно протянула я. Желудок теперь приятно болел от сытости и мне резко захотелось спать.

– Тебе спасибо. Хоть кто-то оценил мою стряпню. Алька не ест ничего кроме овощных салатов, Екатерина постоянно на диетах своих, Артём на специальном спортивном питании, а Виктора никогда дома нет, а если есть, то вечно недовольный, как сыч. Ой… – испуганно выдохнул Фёдор, закрывая рот ладошкой, понимая, что его пламенная речь зашла далековато.

– Я не на диете и одними салатами меня вряд ли прокормить. А про сыча я никому не скажу. – улыбнулась я мужчине и подмигнула. Он облегчённо выдохнул и улыбнулся в ответ.

Ещё немного поболтав с поваром я, довольная собой, поплелась в комнату, чтобы ещё раз попытаться дозвониться до подруги. Леля по прежнему не брала трубку и я написала ей ещё одно сообщение с просьбой срочно перезвонить мне, как только сможет, потому что очень сильно волновалась. Как только моя голова коснулась подушки, я сразу уснула, потому что была морально истощена. Стены этого огромного дома будто давили на меня и я задыхалась среди всей этой роскоши, которая мне не принадлежала, я прекрасно понимала, что здесь чужая и ничем хорошим это не закончится в итоге.

Артём

После ужина долго не мог успокоиться и практически не спал всю ночь. Эта девка бесила меня, хотелось сжать её хрупкую длинную шейку и свернуть на хрен. Ещё масла в огонь подливала Маринка, которая постоянно меня опрокидывала с сексом. Крутя хвостом, флиртовала, но не давала, чем разжигала ещё большее желание её оттрахать. Проблем с девками у меня не было, любая готова была раздвинуть ноги лишь по щелчку пальцев, но Марина Царёва была другой . Она прекрасно знала, что после секса я терял интерес к девушке и поэтому решила влюбить меня в себя отказами, думая, что я поверю в её целомудренность. Если честно признаться, то у неё это почти получилось, потому что я практически потерял голову и думал только о том, как все же затащить её в свою постель.

Голова неприятно гудела и хотелось спать, но нужно было вставать и собираться. Пригласил Маринку на свидание и собирался хорошенько спустить пар перед тренировкой. Был уверен, что сегодня она не сможет устоять и раздвинет свои длинные, стройные ножки передо мной. Уже спускался по лестнице, когда встретил отца. По его недовольному лицу сразу догадался, что ссоры опять не избежать.

– И куда ты собрался? Забыл, что сегодня ты едешь со мной на фирму? – недовольно начал он.

– И тебе доброе утро, отец. – улыбнулся я надеясь на то, что обойдётся.

– Я задал тебе вопрос.

– У меня дела в городе, потом сразу на тренировку. И ты видимо забыл, что я не один раз говорил, что не хочу работать на твоей фирме. Я не бизнесмен, отец, а спортсмен.

– А ты видимо забыл, что благодаря мне твоя никчемная команда ещё существует. Одно моё слово и этот спортивный центр закроют.

– Я уже взрослый мужчина и в состоянии сам решать как жить! – ответил я, переходя на повышенный тон так же, как и отец.

– Пока ты живёшь в моем доме и за мой счёт, ты не имеешь на это права. Поэтому прекрати этот бессмысленный спор и садись в машину, водитель уже ждёт.

– Нет! – крикнул я и поспешил к своему автомобилю.

– Артём!!! – грозно донеслось мне в спину , но я не собирался слушаться. Мне нравилась моя жизнь, нравилось то, чем я занимался. Если отец решил, что я ради денег стану наступать себе на горло, то он ошибался. Я здоровый, адекватный мужчина, который в состоянии самостоятельно заработать себе на жизнь. Уже не в первый раз серьёзно задумался о том, что пора съехать и начать самостоятельную жизнь без постоянного контроля и команд Виктора Королёва.

***

На тренировку приехал злой, как собака, потому что сучка Марина опять проломалась весь день. После очередного отказа я послал её на хер, заехал в ближайшее кафе и отодрал официантку в туалете. Настроения все равно не было и я собирался оставить все свои эмоции на льду, ребята в команде крепкие и выдержат мою агрессивность, но в раздевалке меня ждал очередной неприятный сюрприз в виде задумчивого Хоттабыча, чьё недовольное лицо не сулило мне ничего хорошего.

– Артём, присядь, надо поговорить. – прокашлявшись начал он и я почти понял, что он хочет мне сказать, но отказывался в это верить. Не мог он так поступить со мной, не мог….

– В чем дело, Евгений Анатольевич ? Я ж вроде вовремя сегодня. – постарался отшутиться я, но внутри уже все клокотало от надвигающейся ярости. Если отец все же сделал это, я никогда его не прощу.

– Ты хороший хоккеист, Артём, и ты знаешь это, но не всегда в жизни все идёт так, как нам хочется… – начал свою пламенную речь тренер.

– Хоттабыч, хорош уже. Говори в чем дело и я пойду к ребятам.

– Ты больше не играешь за «Орлов». Я разрываю наш контракт, можешь связаться с адвокатами, я хочу решить все мирным путем.

– Что?! Ты не можешь этого сделать?! – заорал я и ударил со всей силы кулаком в стену. – Ты продажный ублюдок! Ты же говорил, что деньги не главное, что для тебя важен только спорт!

– Для меня важен спорт. Важна команда! И я готов ради неё сделать все, что угодно, даже пожертвовать таким ценным игроком, как ты. Подумай о парнях, у некоторых ничего нет, кроме этой возможности добиться чего-то стоящего.

Хоттабыч выдохнул, похлопал меня по плечу и вышел. Мне осталось лишь стиснуть зубы и смириться с происходящим.

– Я все равно не стану плясать под твою дудку! – прорычал я в трубку, когда отец ответил.

– Хочешь самостоятельности? Право твоё. Я сейчас же заблокирую все твои карты и вечером жду ключи от твоего новенького авто, который ты так любишь. Научись ценить то, что имеешь и быть благодарным. – спокойно ответил родитель, было понятно, что он как всегда доволен своей победой.

Я сбросил звонок и швырнул телефон в стену, от чего тот разлетелся в дребезги. Следом полетели ключи от машины. Внутри все горело огнём, хотелось крушить и громить все вокруг. Мне было не жаль потерять деньги или машину, это дело наживное, и по сути мне не принадлежало, а вот место в команде терять было больно. Находясь в практически неадекватном состоянии, достал из шкафчика Ильи ключи от его мотоцикла и понёсся на стоянку. Нужно было выплеснуть весь гнев, скорость и всплеск адреналина должны были помочь с этим. Я летел по трассе на бешеной скорости не разбирая дороги, слезы обиды и злобы постоянно застилали глаза, делая картинку перед собой расплывчатой.