Страница 27 из 42
Глава 18. Паладин.
Ночь выдалась теплой, потому Тук проспал с заката до зари на топчане хибары.
Совсем недавно народ был счастлив. Крестьяне трудились, не опасаясь, что их обворуют или не заставят выплачивать не посильные налоги.
Хозяйства, некогда процветающие вокруг пристанища монаха, в одночасье опустели. Люди покидали свои дома. Многие подались в лес, собираясь в мелкие банды. Однако, что могли поделать бывшие крестьяне, против хорошо организованных наемников. Люди барона организовывали облавы, загоняя повстанцев, как охотники дичь. Оказавших сопротивление перебили. Сдавшихся, привезли в клетках в город, где публично повесели, в назидание остальным.
Ее летучие отряды вихрем налетали на обозы наемников. Пленных не брали. Трофеи возвращали селянам. Доставалось и мелким феодалам и священнослужителям, поддерживающим Обеньи.
Покончив с уборкой, Тук вышел наружу. Вдохнул полной грудью наполненный ароматами трав свежий воздух. Он чувствовал себя замечательно и был готов противостоять любому злу.
Тук, было отступивший к хижине, где оставил свой меч, мгновенно расслабился, узнав нежданного гостя. Из-за деревьев вышла Милана, одарив монаха лучезарной улыбкой.
Она отцепила от пояса вязанку из нескольких куропаток, двух уток и довольно жирного зайца.
- Я рад тебя видеть, дочь моя,- Тук раскрыл свои объятия, по-отечески обняв девушку,- значит все это ты, принесла к сегодняшнему обеду? Разве ты забыла, что сегодня пятница, и никто не должен вкушать мясо в этот святой день?
- Конечно,- рассмеялся Тук,- думаю, что святая дева Мария не даровала бы удачу в охоте, если бы желала лишить меня вкусного обеда. Пойдем, я угощу тебя превосходным элем.
- В пещере темно и не видно, что там происходит,- хитро сощурился Тук.
Тук кивнул и на не долго исчез в хижине. Через несколько минут он появился, держа в руках банку с мазью.
- Друг моего мужа ранен, но думаю, твоя мазь скоро поставит его на ноги. Ведь только он может сказать где держат Олдреда…- Милана взяла банку, аккуратно упаковав ее в суму,- завтра я пришлю за тобой. Будь готов, мне нужны все люди.
До самого вечера Тук занимался хозяйственными делами. Когда уже стали сгущаться сумерки, он зажег светильник и взяв с собой большой кусок пирога уселся перед входом. С аппетитом жуя пышную сдобу, Тук вдруг услышал приближающееся цоканье копыт. Доев последний кусок пирога, он поднялся на ноги, готовясь встретить нежданного гостя.
Всадник осадил коня перед монахом, который от неожиданности отступил на несколько шагов.
- Кто ты добрый человек?- спросил Тук, продолжая пятиться к двери.
Тук внимательно оглядел рыцаря. Это был еще молодой мужчина с светлыми волосами и аккуратно подстриженной бородой. Лицо выглядело благородно. Но определить его намерения монах не мог.
- Да какой дорогой?!- не сдержался путник,- здесь нет ни каких дорог! Так-то служитель церкви встречает рыцаря, проливающего свою кровь в святой земле?!
Тук первым вошел в хижину, предложив гостю сесть на топчан.
- Один,- вздохнул монах,- разве, что святая дева Мария является мне в моих молитвах.
- Вкусите сэр пищи отшельника. Если же вы желаете пить, то в кувшине вода из святого источника.
- Слушай преподобный,- он по-дружески похлопал монаха по его большому брюху,- сдается мне, твоя скудная пища и простая, пусть даже и святая вода, идут тебе на пользу. Позволь же узнать твое имя?
- Называя меня просто паладин.
- Сдается мне, что у тебя где-то подгорает мясо…
- Во истину ты святой!- воскликнул паладин, осматривая пещеру,- раз господь настолько расширил твое скромное жилище! Я же говорю, что мясо подгорает,- сказал он, указав на котел под крышкой которого булькала похлебка.
Тук снял крышку, наполнил черпаком плошку, а мясо вывалил на большое блюдо.
- Что же ты не ешь?- удивился рыцарь.
- В землях, где я воевал,- сказал паладин, отложив в сторону, обглоданную заячью лапку,- каждый хозяин, принимающий у себя гостя, должен сам вместе с ним вкушать пищу, дабы гость не подумал, что пища отравлена…
Он набросился на еду, с жадностью откусывая куски мяса.
Он уже поднес горлышко к губам, но монах остановил его.
Тук разгреб ветошь, поставил на стол большой бочонок, вытащил пробку и наполнил до краев две чаши.
- Это только для вашего успокоения,- улыбнулся Тук, осушив свою чашу до дна одним глотком,- дабы вы не решили, что питье отравлено.