999999999 жизни

Что ж, у меня был способ это проверить. Поглощение!..

Как я и ожидал – нельзя было похитить то, чего не было. У трупа жизненной энергии нет, а вот у живого есть. Поэтому, когда я применил способность, сразу три «мёртвых» тела истошно заорали, задёргались – и уже секунды через три притихли по-настоящему.

Со мной такие фокусы не проходят.

Коридор был чист – пока. Или нет. Учитывая наличие среди моих врагов грёбаных невидимок... какие-то из них решили «выйти из сумрака», но что, если какие-то оставались невидимыми?

Ладно. Вооружимся же. Праведностью и огнестрелом.

На то, чтобы сделать это, у меня ушло минуты две. Была, конечно, мысль переодеться в броню наёмника, но... ладно, это не кино, а я – не звёздный воитель. Тут нет брони на мой размер, да и вообще она либо повреждена, либо заляпана изнутри той жижей, в которую превращаются мои жертвы. И, в конце концов, появившийся из неоткуда сослуживец, молчаливый и внезапный, это самая подозрительная вещь на свете!

Ладно, мне хватило очков ночного видения – или что это такое, оно действительно показывало всё в красном цвете – и автомата. Руки легли на спусковой крючок так уверенно, что я задался вопросом – в какой момент прошлой недели я уже успел научиться стрельбе из автомата?

Впрочем, это ерунда. Одна мысль не давала мне покоя практически с самого начала странной атаки – хотя и была задвинута на задний план другими, более насущными мыслями, вроде «как выжить?» или «как же мне, б**ть, больно».

Почему здесь и сейчас? Если кто-то – и неважно, кто именно – послал этих ребят, чтобы убить меня, то у них был целый день. И я не поверю, что одно только замолвленное словечко старого японца берегло меня весь день.

Если это «Бикфорд», они и так собираются пойти ему наперерез. Если это он сам, то... я тем более не понимаю причин.

Но ничего не происходит просто так. Если это решили сделать в «Прайде», во время странной мажорной вечеринки в честь богини Хатхор, значит, это место и время чем-то отличается от других вариантов. И то, что я не вижу этого отличия, значит лишь то, что я чего-то не знает.

Зато я знаю того, кто знает. Конечно, оставался шанс, что Сато по какой-то причине и есть тот, кто собирается меня убить – например, он весь день думал о нашем сотрудничестве, а сейчас его вдруг осенило, что я ему не подхожу, и лучше бы от меня избавиться. Но я был готов рискнуть и прийти к нему за ответами.

Проблема была в оставшихся боевиках.

Выстрел где-то впереди. Я замер. С какого рожна им стрелять в кого-то там?

Либо это ловушка для меня – причём тут не угадаешь, хотят они, чтобы я пошёл на звук, или же пытаются заставить меня наоборот, идти в противоположную сторону – либо там происходит что-то, неизвестное мне. Ладно. Взвесив все за и против, я быстрым шагом направился в сторону выстрела.

Знание – сила. Этот урок Сато мне продемонстрировал сегодня несколько раз. И даже я сам себе этот урок тоже продемонстрировал – всё, чем я сегодня занимался, было попыткой восстановить стёртые знания. На какое количество граблей я бы не наступил, будь сутки назад умнее (и трезвее) и оставь я сам себе внятную инструкцию? Даже стереть память стоило не под мостом, а в защищённом месте, но...

Что было, то было. Я же сейчас предпочту определять то, что будет.

Не успел я добежать до цели, как новый взрыв заставил меня остановиться и вздрогнуть. Что происходит? Я надеялся выяснить это.

Лестница вверх. Танцплощадка... и никого. Не считая мёртвых тел – их немного, пятеро то ли официанток, то ли проституток, и ещё двое из тех, кто был похож на мажоров. Двое с пулевыми ранениями, остальные – похоже, что тоже жертвы взрыва. Кто-то увлёкся швырянием гранат?

Как бы там ни было, это уже серьёзная заявка. Здесь собирались довольно важные люди. Это я тут никто и звать меня, без учёта моих способностей, никак, а вот их убийство – заявление о силе. Даже если смерть случайность, одна возможность допустить такую случайность есть не у каждого.

Наверху – в основном зале – раздавался какой-то шум. Кажется, основное действо происходило там, и, кажется, туда ломанулась вся толпа мажоров после демонстрации силы.

Идиоты. Вы же пробуждённые. Вы же все пробуждённые, а большинство – весьма неслабого уровня. Неужели никто не пытался сопротивляться?

Держа автомат перед собой, я двинулся наверх. Да, так и есть: там царила полная давка. Народ ломился в сторону выходов, что-то кричал, звучали пораженческие лозунги... Странно, а вот врагов я не видел.

Новый взрыв раздался прямо за моей спиной. Дальше – темнота; я уже ничего не видел, только ощущал, как течёт по лицу кровь, как то, что было моими глазами, склизкой жижей сползает по моим щекам. И, разумеется, боль. Меня швырнуло на кого-то, уши наполнились чужим криком... а может, и моим собственным тоже, я не мог сказать наверняка.

Руки и ноги были сломаны – а может, и нет, но, во всяком случае, попытка шевельнуть любой из четырёх конечностей причиняла мне дикую боль. Сверху на меня кто-то рухнул – похоже, я оказался погребён между телами других пострадавших. Какой-то особенно монотонный стон раздавался прямо над ухом.

Ладно. Я знал, что нужно делать. Всего лишь...

Но нет. Я не мог. Никак не мог; моих глаз как явления больше не существовало, а значит, я просто не мог выпить жизненные силы тех, кого видел. Я никого не видел.

Прикоснуться? О, я сейчас касался таких же трупов или полутрупов, как я. Рядом не было никого, за чей счёт я мог бы исцелиться; пару раз попытавшись сделать это, я понял, что у меня попросту ничего не получается.

...стоп. Кажется, зацепился. Тип, лежаший сбоку от меня, был жив, и моя рука – занемевшая, почти не контролируемая мной – держала его за запястье. Наверное, я мог бы высосать его жизнь, а после...

...остаться лежать тут. Он ранен. Я буквально чувствовал – моя способность давала мне это ощущение во всей его полноте – как мало в нём осталось этой жизненной энергии. Если я её выпью – это будет всё равно, что попытаться напиться в пустыне напёрстком воды. Я не исцелюсь настолько, чтобы восстановить глаза. Не смогу даже набраться сил и вылезти из-под этой горы тел...

Вот чёрт. Когда до меня дошло, что я должен сделать, мне захотелось просто умереть. Да! Вот так вот – тихо расслабиться и умереть. Никакой больше боли, никакого шума. Я ведь был к этому готов! Я был готов умереть неделю назад, когда попросил поставить мне капельницу с наркотой, чтобы забыться!

Желание умереть во мне боролось с желанием жить. На стороне второго были все те планы, которые я не успел реализовать, всё то, что наделяло меня желанием цепляться за жизнь, не отходить в небытие раньше, чем я испытаю и испробую всё, что хотел.

На стороне первого было осознание того, как хреново мне сейчас будет. Мне уже было хреново, а я собирался усугубить всё ещё в несколько раз.

Если я сделаю это – то, возможно, умру. Если не сделаю – то точно умру, если только не вмешательство Сато или ещё кого-то. Но Сато не спешил помогать мне.

Что, если я не прав? Что, если я увеличу напёрсток ровно настолько же, насколько и свою жажду, и в итоге это ничего не даст?..

Придётся проверить. Жажда жизни победила.

Чёрт, она никогда не победила бы, если бы я по-настоящему боялся умереть. Она твердила бы мне, что я умру, и я бы действительно умер, не попытавшись – потому что пытаться было бы слишком страшно.

Но я не боялся умереть уже очень давно. И риск сейчас воспринимал как что-то... нормальное. Лучше попробовать, чем не попробовать, верно?

Активация способности. Боль мешала сделать это, но я был упорен. Сломанная рука крепко сжимала чью-то то ли лодыжку, то ли запястье...

Чтобы исцелиться, мне нужно «выпить» здорового человека. А чтобы получить здорового человека, мне нужно его исцелить.

Крайним усилием воли я вливал в неизвестного мне полумёртвого неудачника всё, что мог, перенимая на себя его раны, болезни и травмы – чтобы затем забрать всё назад.