Страница 7 из 108
- Это не имеет значения. Просто объясни мне, что здесь происходит. Теперь это уже дело всего Сто девятого. Никто не может побить одного из солдат Сто девятого эскадрона, не пожалев потом об этом.
Курф был в отчаянии: он попал в ловушку. Он начал озираться в поисках помощи, но таковой не нашел. Путей к отступлению не было тоже.
- Это началось с защелки от поножей на правую ногу. Я взял доспехи, чтобы почистить, но в тот вечер так и не закончил. Я забыл прицепить защелку и после этого уже не смог ее найти.
- Брось, Курф, это одна из самых старых сказок в нашей книжке. Ты всегда в конце дня складываешь все вместе. Иначе все моментом растеряется.
- Знаю, знаю. Я все это прекрасно знаю, но в тот день я действительно не сделал этого.
Было ясно, что Курфу нужен хороший урок.
Теперь он ковылял рядом с Джаком вдоль улицы Сторожевой Башни.
- Вот поэтому-то, чтобы купить новые поножи, я и занял деньги у Баньярда.
- А зачем это вдруг поножи целиком?
- Мне было стыдно признаться, что я потерял защелку.
- А признаться, что ты потерял поножи - это ничего?
- Нет, я сказал кладовщику, что их сломали во время тренировки.
- Кстати говоря, постарайся, чтобы об этом не прослышал Кузо, а то вот тогда-то у тебя и начнутся настоящие неприятности.
- Ох, Джак, у меня и без этого уже начались настоящие неприятности. Мне надо вернуть пятнадцать золотых в три дня.
- А почему так много? Поножи не могут стоить больше двух монет.
- Да, но сначала я столько и не занимал. Я занял всего три монеты. Правда, я проиграл их в кости на заднем дворе у Фелпа Баньярда, на Рыбном рынке.
- И что потом? - в глубине живота у Джака появилась тяжесть.
- Я выиграл.
- О?
- Да, у меня выпало одиннадцать и семь, а потом опять семерка. Каждый раз, как я бросал кости, они увеличивали ставку. У меня уже набралось двадцать монет.
- И как же ты тогда попал к Баньярду в должники?
- Я продолжал играть. Я просто не мог остановиться. Думал, смогу выиграть еще больше.
- Ах, так, - мягко заметил Джак.
- Я проиграл все, а потом и то, чего у меня вообще не было.
- И чьими же костями вы играли?
- Фелпа Баньярда. Мы их проверили. И с весом у них было все в порядке, и все такое.
- А кто еще участвовал в игре?
- Ну, когда мы начинали, нас было пятеро. Но трое ушли, остались мы с Фелпом, затем к нам присоединились еще двое.
- Двое, которые работали на Фелпа, могу поспорить...
Курф выглядел совсем ошарашенным.
Глава 5
На следующий день, во время упражнений на мечах, джобогин Базила развалился. Нагрудник с лязганьем упал на землю. Командир эскадрона Кузо был вынужден дать свисток и остановить упражнение, после чего Хвостолом удалился с площадки. Его место занял Влок.
Курф получил нагоняй и вместе со своим подопечным побрел в казармы намного раньше обычного. Базил был несколько раздражен, однако, зная про неприятности, возникшие у Курфа, от упреков воздержался.
- Я слышал, мальчик играл в кости и проиграл золотые монеты.
- Правильно ты слышал, так оно и было.
- Золотые монеты, которых у него даже нет.
Курф несколько секунд хранил молчание.
- Ну что ж. Боюсь, так оно и есть.
- У этого дракона есть золото. Мы можем воспользоваться им немножко.
Внезапно у Курфа мелькнул луч надежды. Но потом парень опять сгорбился.
- Спасибо, Базил, но я не могу его взять у тебя. На самом деле я очень благодарен тебе за твое предложение, но я должен сам найти эти деньги.
- За три дня это невозможно. А может, это и вообще окажется для тебя невозможным.
- Ты этого не знаешь.
Базил бросил в сторону юного Курфа сардонический взгляд.
- Одну вещь этот дракон знает наверняка. Ты, Курф, совсем не подходишь для драконира.
Последовала длительная пауза. После того, как его прошлой ночью вышвырнули за дверь, Курф все еще прихрамывал на правую ногу - Я знаю это, я больше не буду дракониром.
Ну вот, подумал Курф, я сам сказал это. Его мечта потерпела крах, и он должен признать это.
- Я также слышал, что тебя обжулили.
- Может быть.
- Тогда ничего еще не закончилось. Нам нужен план. Никто не уйдет безнаказанно, обжулив драконира этого дракона.
Курф с удивлением посмотрел на гиганта. Это было больше, чем он мог ожидать. Он понял, что Базил завелся. Курф, конечно, не выполнял свою работу так, как хотелось бы. Он признавал это.
В душе он чувствовал, что так много должен Релкину, что должен бы очень хорошо ухаживать за Базилом. Но всегда появлялись песни, которые надо было записать, мелодии, которые надо было подобрать на гитаре, и, чтобы хорошо справиться со всем этим, требовалось много времени, поэтому он всегда опаздывал. Курф не умел беречь время, он ненавидел часы, которые требовались, чтобы, работая иголкой, починить джобогин. А так как он не выполнял свои обязанности, то он, естественно, считал, что дракон и не подумает помогать ему. Последнее время Базил, наплевав на вежливость, даже не скрывал, что томится в ожидании возвращения Релкина.
- Какой план? Мне надо достать деньги.
- О, деньги у нас есть У этого дракона есть необходимое золото Но, ради спокойствия наших предков, нам надо что-то предпринять насчет жульничества, - сердито потряс он своей огромной головой.
Этим полуднем у Альсебры в стойле состоялось собрание. Когда Курф присоединился к нему, там уже были Джак, Мануэль и Энди.
- Итак, все в сборе, не так ли? - поинтересовался вечно нетерпеливый Свейн.
- Точно.
- Энди пойдет играть. Хвостолом принесет золото.
- А как он достанет золото? Золото ведь в банке, - поинтересовался Мануэль.
- Я его об этом спрашивал, - сказал Свейн, - он послал записку капитану Холлейну Кесептону, так, Курф?
- Да. Я сам отнес ее в Башню. Не больше и не меньше, как в покои Тарчосов.
- Тогда все хорошо, - сказал Мануэль. - Об этом, будем считать, побеспокоились.
На следующий вечер, после ужина, они улизнули из Драконьего дома и отправились по Крепостной улице к Рыбному холму. Базил шествовал вместе с ними, и казалось, что его сопровождает значительный эскорт.
На улице было много народа, люди останавливались и желали дракону здоровья. Они прекрасно знали, кто он такой, благодаря скрюченному хвосту его трудно было с кем-нибудь спутать. В городе Марнери Базил Хвостолом был популярной личностью. И хотя для дракона прогулка по городу была вещью необычной, никому не приходило в голову доложить страже о его присутствии в городе.