Страница 52 из 95
Снова Гроссмедведи. По описаниям элима они не слишком-то нравились Эвандеру. С другой стороны, упоминание о нилдах звучало многообещающе.
Путники продолжили свой путь по холодной равнине.
- А как ты чувствуешь этих.., э-э.., нилдов? - спросил юноша.
- Так же, как чувствую вас, - ответил элим. - Их разум излучает сигнал, который легко может уловить любой тренированный и образованный элим. Нилды всегда кормили элимов, а те в ответ защищали их.
Кто-то может назвать нилдов нашими рабами. Кто-то - любимцами. Дело в том, что это элимы вывели нилдов и научили их всему. В результате селекционного улучшения породы нилды получили дар речи. Возможно, именно это и повлекло за собой некоторые трудности, ведь кто может говорить, тот может и жаловаться.
Эвандер улыбнулся, подумав о постоянно жалующемся Конитомимо.
- Нилды всегда были рады служить элимам. А элимы всегда души не чаяли в своих любимых нилдах.
Юноша обдумал эти слова и, усомнившись, все ли он правильно расслышал, задал Перспаксу еще несколько вопросов, выслушал ответы... И замолчал. Ортонд очень сильно отличался от родного мира Эвандера.
Они с Сириной попробовали осмыслить все, что произошло с той минуты, когда Эвандер появился на башне и попытался спасти принцессу.
- Ты пришел за мной, как герой Синий Лягух за леди Ламиной.
- Синий Лягух? - Юноша рассмеялся, вспомнив великолепную картину в апартаментах принцессы. - Боюсь, я не столько спас тебя, сколько втравил в еще худшие неприятности.
Девушка погладила его по щеке.
- Ты замечательно меня спас. Даже этот мир лучше, чем тот ужасный чародей.
Беглецы устало улыбнулись друг другу.
Путешественники шли к серой дымке, виднеющейся вдали. Окружающий пейзаж, похоже, изменился. Первым известие об этом принес взволнованный Конитомимо. Впереди расположилось что-то вроде островка с буйной растительностью.
Перспакс жизнерадостно выпрямился и, победно вскрикнув, чуть не подпрыгнул от радости:
- Они там. Идемте!
Вскоре пыль на земле превратилась в рыхловатую землю, которая постепенно сменилась порослью густой длинной желтоватой травы, запах гари сменился запахом глины и гниющих растений. Трава становилась все гуще и гуще. Вскоре по ней стало трудно идти - травянистые кочки служили плохой опорой, а ступать между ними было практически невозможно. Потом начался лес с деревьями чуть выше Перспакса. Путешественники пошли еще медленнее, с трудом пробираясь сквозь непроходимые заросли шипастых вьющихся растений. Временами Перспаксу приходилось прокладывать дорогу мечом.
После часа борьбы с колючим кустарником лес кончился. Под ногами у путников теперь была твердая почва; высокие деревья укрывали тенью низкий подрост. И вот впереди показался первый пруд - круглый водоем, по краям поросший тростником. Из тростника неслись крики неистовой жизни - квакающая, оглушительная какофония. В воздухе жужжали насекомые.
Путешественники опустились на край пруда и, напившись воды из сложенных ладоней, утолили жажду.
- Нилды наблюдают за нами, - сказал Перспакс, - это несомненно. Если бы они решили, что мы опасны, то давно бы атаковали нас. Они вовсе не беззащитны.
Эвандер прикусил губу. Все в этом мире казалось опасным. Нилды, похоже, не были исключением из общего правила.
Пришельцы миновали еще несколько прудов побольше, с болотистыми берегами. Насекомые с яростным писком накинулись на новоприбывших. Те ускорили шаг и постарались побыстрее пройти мимо. Как раз когда насекомые повисли совершенно беспросветной тучей, высокий элим вышел на место посуше, и болото кончилось.
Еще сотня шагов - и путники оказались в настоящем саду, где рядами тянулись одинаковые десятифутовые деревья, покрытые густой мясистой листвой. С ветвей свисали небольшие коричневые стручки, и такие же валялись кое-где на земле.
За бобовыми садами раскинулись небольшие зеленеющие поля. Белая фасоль (или что-то очень похожее) чередовалась со всевозможными злаками. Поля разделяли полоски, поросшие темно-зеленым мхом и коричнево-желтым орешником. Все плантации выглядели безукоризненно ухоженными.
Все вокруг говорило о крайней заботе и трудолюбии. Казалось, каждый лист на дереве выпестован отдельно.
Путешественники увидели первые дома - низкие одноэтажные постройки с круглыми окнами и прямоугольными дверями. Подойдя поближе, Эвандер разглядел глиняные стены и сплетенные из гибких прутьев крыши. Вокруг домов были разбиты садики с невысокими растениями, сверху донизу усыпанными цветами.
Именно в таком садике они заметили первого нилда. Маленькое приземистое существо в головной повязке вскапывало грядку с мелкими голубыми цветами. Эвандер сначала подумал, что перед ними низкорослая женщина. Но потом существо повернулось, и юноша вскрикнул от удивления. Огромные глаза блестели на черепашьем лице.
Существо увидело Перспакса и застонало, но застонало радостно, подскочило к путешественникам, широко раскинув руки, и принялось то ли лаять, то ли повизгивать. Перспакс ответил похожими звуками и несколько раз хлопнул в ладоши. Нилд вертелся перед гигантом, как счастливый щенок.
Эвандер, Сирина и Конитомимо недоуменно переглянулись.
Из дверных проемов и садовых калиток гурьбой посыпались нилды. Воздух сотрясали бесчисленные радостные повизгивания.
Нилды напомнили Эвандеру бобров или очень толстых собак с лицами черепах. Этакие черепахо-бобры с умелыми руками, на каждой из которых было по четыре черных пальца и по одному странному белому мизинцу.
Самыми удивительными во внешности этих существ были их глаза: огромные, со зрачками размером с человеческий глаз. Эти невероятные глаза заметно выдавались вперед на морщинистых черепашьих головах и выглядели бы довольно неприятно, если бы в них не светился добрый, ласковый разум. Маленькие создания казались неуклюжими, но двигались они удивительно легко и проворно. И они буквально излучали любовь к Перспаксу. Столпившись вокруг его высокой фигуры с волчьим туловищем и лошадиной головой, нилды пританцовывали, вертелись и медленно переступали с ноги на ногу. И все они пели странными подвывающими голосами нечто похожее на гимн.