Страница 30 из 131
Всю ночь экипажи чинили паруса: снимали порванные, укрепляли уцелевшие; на "Ячмене" ремонтировали фок-мачту. Летучие рукх-мыши не возвращались.
На заре колдунья флота начала творить великую магию с мостика "Овса". Несколько часов она бормотала фразы, строя здание великого заклинания, а под конец, обессиленная, упала на палубу и не смогла подняться без посторонней помощи. Однако ее колдовство подействовало сразу - беспорядочный бриз, дувший с ночи, вдруг окреп и превратился в устойчивый северный ветер.
Зимний ветер вернулся! Волна радости прошла по флоту. Паруса сначала зашевелились, потом выгнулись и понесли корабли на юго-восток.
Однако через час ветер снова стал затихать. И в это же время опять появилось обратное течение.
Ведьма поднялась и сотворила новое великое заклинание, куда вплела тысячу строк из Биррака вместе со склонениями и полудюжиной труднопроизносимых выражений. Это снова лишило ее сил, но и возымело действие.
Течение исчезло, ветер окреп. Корабли опять побежали вперед. Остров Чародея остался позади. Люди приободрились. На радостях кто-то затянул "Кенорскую песню", и ее дружным хором подхватили на всех кораблях.
Прошел второй, третий час, корабли все так же шли вперед, купая бакштаги бушпритов в белой пене. Бодрое настроение стало устойчивым. Капитан Олинас даже подпрыгнула на радостях, поднявшись на мостик после недолгого сна.
А потом с болезненной внезапностью проклятое течение вернулось, а ветер упал. На несколько минут корабли потеряли ход. Затем их потянуло назад, к острову Чародея. Мрачное чувство безнадежности захлестнуло людей.
Колдунья снова поднялась на мостик и снова начала плести великое заклинание, но на этот раз ничего не смогла сделать. Тоненький зловредный голосок, не смолкая, звучал у нее в мозгу, мешая сосредоточиться. Этот голосок бормотал насмешки, смеялся над ее знаниями и не давал работать.
Флот тянуло назад, несмотря на то что снова были спущены гребные лодки, старавшиеся хоть немного замедлить движение. Вода неодолимо тащила беспомощные корабли к острову Чародея.
К ночи они снова были в виду острова.
Все заняли свои места и приготовились ждать. Взошла луна, на юго-западе появились легкие облачка и медленно проплыли над кораблями, сияя серебристым светом.
Судовые склянки пробили полночь. Глаза устали смотреть. Никто не нападал.
За час до восхода с воды поднялся страшный туман. Это был, скорее, призрачный, выматывающий душу пар. Он окутал корабли, и многие люди впали в странное состояние - дурацкое легкомыслие охватило их.
Сразу после этого туман растаял.
Ведьма флота попробовала было пустить в ход предсказательную магию, но потерпела неудачу. В глубине души она понимала, что уже ничего не может изменить.
...Это началось с "Картофеля". Трое солдат на полубаке вдруг начали бессмысленно смеяться, сорвали с себя одежду, побросали оружие и, прыгнув в воду, уверенно поплыли в сторону острова Чародея.
Зараза распространялась быстро. Стоило кому-нибудь поглубже вдохнуть в себя отравленный туман, как он начинал дико смеяться. Затем человек раздевался и прыгал за борт. Некоторым удавалось недолго сдерживать смех, но их все равно приходилось связывать, чтобы удержать на борту; смех рано или поздно одолевал их, растягивал губы в страшном оскале, вызывая дикие завывания.
Между тем дюжины людей уже были потеряны. Взошло солнце, и в его свете можно было видеть несчастных, плывущих к острову, пока они не пропали из виду.
Ведьма флота снова прибыла на "Ячмень" и закрылась с адмиралом Кранксом. Чародей из досадной помехи превратился в смертельную опасность.
Уже много лет он не трогал проплывающие мимо корабли, и в его существовании даже начинали сомневаться. На острове, конечно, никто не бывал; репутация чародея была не просто плохой, она была устойчиво плохой. С течением лет мореплаватели перестали принимать особые меры предосторожности, огибая остров, и просто стали ориентироваться на него, идя от Опасного мыса в пролив Кассим.
Теперь же, совершенно неожиданно, чародей решил уничтожить их флот. Ведьма боялась этого древнего, ведущего независимую жизнь чародея, когда-то много сотрудничавшего с Великим Врагом из Падмасы. В любом случае было совершенно ясно, что его магия сильнее. Без помощи Великой Колдуньи Лессис им не выбраться. Увы! Лессис была далеко, на борту "Лиры", идущей к берегам Богона.
Кранкс собрал старших офицеров и отдал приказ разъяснить флоту создавшееся положение, что говорило о его собственной растерянности. Все, что они могли сделать, - это выставить на ночь усиленные посты наблюдения за небом - не прилетят ли снова чудовища. Ни словом адмирал не упомянул о мерах против тумана, сводящего людей с ума.
На носу "Ячменя" драконопасы собрались вокруг бочки, в которой хранились древки стрел. Они вынимали их поочередно, оперяли, насаживали стальные наконечники и быстро затачивали на камне, придавая им нужную остроту.
- Такое чувство, что с нами все кончено, - сказал Свейн, нервно пожав плечами. - Этот чародей держит нас на привязи. У нашей ведьмы сил не хватает.
- И скоро он нашлет на нас туман и затащит на берег, - сказал Джак.
- Какого черта он от нас хочет? - спросил Энди.
- Сделать рабами, конечно.
- Полагаю, ты скоро это узнаешь, - сказал Мануэль. - Все мы узнаем.
- Нет, не узнаем, - возразил Релкин.
- Поглядите-ка на этого куошита. Как всегда, оптимист.
- Драконы не пойдут. Они не восприимчивы к подобной магии. Помнишь Дзу, Свейн? В подземном карьере, когда мы столкнулись с Мезомастером, драконы не обратили никакого внимания на его заклинания.
- Да, но драконы не смогут увести домой корабль вместо людей и драконопасов. Нет, скоро мы все на этом острове станем рабами чародея.
Но тут Релкина внезапно осенило.
- Драконы! - воскликнул он. Энди пришла в голову та же мысль.
- Конечно! Драконы смогут это сделать! - закричал он.
Они отправились в каюту к командиру эскадрона Уилиджеру и доложили ему свою идею.
- Выглядит достаточно фантастично. Не многого ли мы хотим от честных ящеров? Смогут ли они все это удержать в памяти?