Страница 10 из 131
- Честное слово, я хотел бы его видеть здесь, - сказал Томазо, - надеюсь, что мы сможем доставить ему удовольствие, приняв его в нашем доме в Гатчби на летние месяцы.
"Вряд ли получится, - подумал Релкин, - скорее всего, мы в это время будем плыть на корабле неизвестно куда". Все же он улыбнулся и постарался ответить как можно вежливее:
- Он почтет за честь принять ваше приглашение. Но он может сильно проголодаться. Вы понимаете, что это значит?
Томазо рассмеялся. Он больше двадцати лет служил в Сторожевой башне, но однажды ему пришлось драться в Кеноре вместе с легионерами, и он видел, каким голодным может быть дракон.
- Лучше прислушайся, мать - не думаю, что ты сможешь приготовить обед для виверна. Он один в состоянии съесть все, приготовленное для этого банкета!
- Ерунда! - ответила Лакустра. - Мы вполне можем обеспечить одного дракона всем необходимым. - Она внимательно посмотрела на Релкина. - Да и этот молодой человек выглядит истощенным. Кажется, вас плохо кормят в легионе.
Релкин, Холлейн Кесептон и Томазо расхохотались в ответ, поскольку все трое знали, что легионеров скорее перекармливают и рацион у них намного выше, чем в обычных войсках.
Затем Релкина провели к гостям и представили парочке дядюшек, младшему брату Лагдален Розерто, восторженному пятнадцатилетнему упитанному юнцу, тете Соломие и некоторым другим леди из кружка матушки Лакустры.
Был накрыт длинный стол. Релкина усадили справа, между Томазо и капитаном Кесептоном, напротив заняли места дядюшка Иапетор и юный Розерто. Подали хеггелийский сыр, вафли и лимон, и собравшиеся подняли стаканы с белым вином из Кадейна за здоровье императора. Потом подошла очередь устриц и жареных куропаток, к ним подавали красное вино из Минуэнда. Релкин с удивлением ослабил ремень на одну дырочку. Впрочем, это был редкий пир для драконира, привыкшего к лапше и овощам на обед.
- Еще один большой корабль в гавани, дядя? - спросил Розерто.
- Да, племянник, это "Овес", и я счастлив его видеть. Я служил на нем в молодости, когда он был еще совсем новеньким. - Дядюшка Иапетор прослужил всю свою жизнь моряком и ушел на покой после шести лет плавания капитаном на белом корабле "Хмель", судне водоизмещением в тысячу тонн, с экипажем в полтораста человек.
Застольная беседа завертелась вокруг "Ячменя" и "Овса" и цели их прихода. Общественное мнение склонялось к тому, что оба корабля направятся через Би, Пеннар и Риотву и доставят в Кадейн, возможно, целых два легиона людей и драконов. Эти силы послужат ядром предполагаемого большого летнего наступления, которое положит конец долгой осаде.
Релкин обратил внимание, что капитан Холлейн принял участие в этой беседе лишь улыбкой да кивками, и поймал себя на мыслях о тропическом снаряжении. Отправляясь в Урдх несколько лет назад, легионный комиссар позаботился о пошиве облегченного обмундирования вместо обычного шерстяного, которое носили в Кеноре. Был комплект и у Релкина. Туда входила и легкая парусиновая шляпа для дракона, сделанная на Кунфшонских островах. Однако многие предметы со временем подрастерялись, особенно после войны вторжения и битвы у Сприанского кряжа. Командир эскадрона Таррент не обращал особенного внимания на тропическое снаряжение, а замены утерянному не было.
За куропатками следовал телячий пирог в четыре дюйма толщиной и четыре фута в поперечнике.
Юный Розерто несколько осмелел после второго бокала вина с водой и принялся засыпать Релкина вопросами о Драконьих Корпусах. Его особенно занимали сражения. Считая войну наиболее достойным занятием мужчины, он хотел знать, каково это - драться вместе с виверном.
Релкин отвечал, что драконопасы обычно сражаются позади дракона и главным при этом является умение вовремя пригибать голову, уклоняясь от драконьего меча. В самом деле, чаще всего драконопасы погибали, раздавленные или обезглавленные своим же драконом.
Мальчик внимал ему с благоговением, украдкой поглядывая на три ряда ленточек на куртке Релкина.
- Как тебе удалось заслужить столько наград? - наконец спросил он, не в силах больше сдерживаться.
У Релкина в этот момент рот был набит пирогом с телятиной.
Вопрос Розерто, хотя и не совсем вежливый, вызвал интерес и у дядюшки Иапетора, тогда как Томазо наградил своего младшего отпрыска, позволившего себе так забыться, строгим взглядом.
Релкин прожевал пирог, запил его глотком отличного сприанского вина. Иапетор и соседи по столу выжидающе глядели на драконира. Какой-то ответ требовалось дать.
- Я служу в легионе уже четыре года. К счастью, все это время было много работы.
- Работы? Ты имеешь в виду кампании? - спросил Розерто. - Все эти серебристые ленточки - за кампании. Я хорошо знаю. А красные - за сражения. Розерто повернулся к отцу:
- Папа, это так замечательно! Я хочу записаться в легион и пойти на войну.
Релкин посмотрел, как сияют глаза мальчика. От его наивности пробирала дрожь. Он заговорил резко, холодным тоном:
- Ничего замечательного здесь нет. Война - это не погоня за славой. Там нужно убивать и ждать, когда убьют тебя. И ничего хорошего тебя там не ждет.
Он сказал даже больше, чем хотел. Слишком много юных друзей потерял он в больших и малых сражениях. Они были не старше Розерто.
Лицо Розерто вытянулось.
- Но в школе так скучно. Я хотел бы уйти в море или стать драконопасом.
Релкин с тоской посмотрел на него при слове "школа". Он только пару лет проучился в деревенской школе Куоша и очень переживал из-за недостатка образования.
Впрочем, остальные дружно рассмеялись. Бедный Розерто залился краской.
- В Драконьи Корпуса принимают только сирот, Розерто, - сказал дядюшка Иапетор, стараясь смягчить обиду.
Кесептон поправил его:
- На самом деле, другие мальчики тоже могут поступить, но они должны пройти курс в академии. Ожидается новый набор слушателей, необходимость в них сейчас даже больше, чем в драконьих мальчиках.
Томазо улыбнулся, но глаза его не выразили радости. После тревог, которых он натерпелся со своей дочерью, Лагдален, он боялся и за сына.