Страница 29 из 77
— Симпатичная? — спросила Вера, чувствуя некоторое раздражение.
— Да, — ответил ловчий абсолютно серьёзно.
Вера воздела глаза к потолку.
— Мне нужно начинать ревновать? — поинтересовалась она как бы между прочим.
— Что?
Берестов моргнул, моментально пришел в себя и подтянув к себе девушку, прижал спиной к своей груди.
— «Любовь, конечно, рай, но райский сад нередко ревность превращала в ад», — он поцеловал её в шею. — Это ванда.
— Ванда орхидная или Ванда Дунаева?
— Не умничай, — найдя чувствительную точку, он скользнул по ней языком. Вера на секунду прикрыла глаза, пережидая пока стадо мурашек промчится с улюлюканьем по её телу и скроется в недрах живота, выпуская бабочек.
— Что ты, я ещё и не начинала, — тихо ответила Вера, возвращаясь в реальный мир.
— Ванда — сущность с очень хитрым способом существования. Исключительно женского пола, их мало и все под жёстким контролем.
— Почему? — не дождавшись продолжения, спросила Вера, накрывая мужские руки своими ладошками.
— Изначально Ванды не представляют из себя красоток, более того, их даже привлекательными назвать трудно. Они словно глина, — Вера вопросительно уставилась на ловчего, умудрившись для этого развернуться почти на 180 градусов. — Сейчас объясню почему, слушай. Достигнув половозрелого возраста, ванда начинает искать жертву, как правило очень обеспеченного мужчину. Наличие жены и возлюбленной у искомого не имеет значения. Когда цель найдена, она делает всё, чтобы поцеловать объект.
— Даже если тот усиленно сопротивляется? — хмыкнула Вера, снова развернувшись и уставившись на предмет разговора.
— Они очень изобретательны, и данный пункт выполняется очень быстро.
— И что? Спящий принц пробуждается? Оу! Больно! — Вера потерла место, которое с любовью ущипнули.
— Как только соприкасаются слизистые, начинается процесс перестройки её ДНК. На первых порах процесс незаметен, начинает казаться будто она наконец-то выспалась. Порозовевшая кожа, сияющие глаза.
Вера внимательно присмотрелась к девушке. Действительно, она выглядит очень отдохнувшей.
— А она не могла банально только что вернуться из отпуска?
— Ванда начинает выглядеть хорошо только тогда, когда находит мужчину.
— Ок, предположим эта ванда нашла себе обеспеченного мужика. Что плохого то?
— Плохого? Для неё ничего, наоборот всё отлично.
— Значит приплохеет её объекту?
— Верно. Но не сразу. И он даже не поймёт ничего. Но давай вернёмся к клеточному уровню. Урвав поцелуй, ванда запускает «себя» в объект.
— В каком смысле?
— Мужчине вдруг резко начинает нравиться ванда, хотя раньше он не обращал на неё внимания.
— Типа «она такая ох…..я, куда это я смотрел раньше?»
— Надо будет поработать над твоим лексиконом, — картинно вздохнул ловчий. — Но смысл да, именно такой. Он начинает страстно её желать. Пока дело ограничивается поцелуями, объект ещё можно спасти.
— А зачем его спасать? Любовь, это же прекрасно.
— Но если дело дошло до более интимного уровня, то всё, можно сразу некролог писать, — не обращая внимания на колкости, продолжал объяснять Берестов. — Секс запускает ускоренную переборку ДНК и ванда начинает меняться на глазах, приобретая внешние данные, превалирующие у данного объекта. Простыми словами, она становится толстой, если мужчина предпочитает таких. Рыжей, маленькой, грудастой, волосатой, мужеподобной, с подростковой фигурой, лысой, хромой, похожей на кинозвезду и так далее и то прочее. Мысль уловила?
— Кажется да, — ошарашенно ответила Вера. — А зачем ей это?
— Ну представь, мужчина наконец-то встретил женщину своей мечты. Как тут не сойти с ума от счастья? Никак. Сходят все поголовно. И вот на этом сумасходящем этапе ванда отбирает у него всё. Деньги, недвижимость, машины, в общем всё. Причём, окрылённый влюблённый жаждет отдать всё сам. Делает всё, что она попросит. И юридически всё чисто, потому как с остальными объект адекватен и вменяем.
— И чем всё заканчивается?
— Цветочками на могилке, — мрачно пошутил ловчий. — Получив всё, что желала, ванда отказывает в интимной близости, что уничтожает объект психологически и физически. На всё про всё — пара дней.
Вера смотрела на блондинку на ресепшен с ужасом и не верила, что эта милая по сути девушка может стать такой отъявленной тварью.
— Почему ты на неё смотрел? — уже зная ответ, спросила Вера.
— Похоже наша ванда кого-то себе нашла.
— Код 2415! Входим в помещение.
Макс действовал быстро и уверенно, первым проскользнув в темную комнату заброшенного склада. Где-то там в глубине тяжело дышали, это было слышно даже на расстоянии нескольких метров. Вдруг раздался выстрел, на короткое мгновение помещение озарилось вспышкой света и Вера увидела маньяка. Искаженное от безумия лицо, заросшее недельной щетиной, грязная, местами порванная одежда. В вытянутой правой руке уверенно лежал пистолет, левая сжимала волосы девушки, стоявшей рядом на коленях. Пустое безжизненное женское лицо, с кровоподтеками и гематомами выдавали признаки длительного нахождения в плену. Истощенное тело в одном лифчике не сопротивлялось и практически не подавало признаков жизни. Следующий выстрел и вспышка — за спиной маньяка Вера увидела Игоря, протягивающего руки к шее преступника. И хоть Вера понимала, что этого ненормального остановит только смерть, ей было безумно жаль эту, пусть и никчёмную, жизнь. Она машинально потянула руку в сторону ища поддержки, не сразу вспомнив, что ловчий сегодня был вынужден уехать. Вдохнула, собираясь с силами. Послышались щелчки и помещение озарилось неровным светом одинокой лампы накаливания, болтающейся на длинном проводе в центре потолка. Серые стены, заставленные коробками и поддонами. В центре этого беспорядка, на тряпье лежали несколько девушек без сознания. Один из оборотней опустился на корточки, приложил пальцы к шее одной из них и помотал из стороны в сторону, давая понять, что здесь всё кончено. Проверив все сваленные в кучу женские тела, оборотень подошёл к последней жертве, волосы которой ещё находились в упрямо сжатом кулаке уже мёртвого маньяка. Прикоснувшись к жилке на шее, он схватил второй рукой рацию и крикнул:
— Одна жива! Медиков сюда!
Через минуту девушку уже приводили в порядок, укладывая на носилки и ставя капельницу. Вера подошла к ней, отправила довольно приличную дозу любви, от чего девушка глубоко вдохнула, а на щеках появился румянец. Оборотни подхватили носилки и понесли к машине, а Вера опустилась на пол и положила пальцы на глаза почившего маньяка. Толчок, мерзкое чувство входа в последние воспоминания.
Она — маленький мальчик, лет четырех. Дверь, перед которой он стоит, полураспахнута. За ней, извиваясь под очередным клиентом, стонет его мать. Заметив сына, она прикрикивает на него. Клиент разворачивается, и мальчик видит безумные глаза похотливого животного. Он в страхе отшатывается, становится на четвереньки и заползает под стол, где проводит несколько часов, пока его мать соизволит вспомнить про сына.
В следующее мгновение мальчику уже десять лет и его прижимает к стенке один из клиентов матери, пока та уходит в магазин за сигаретами. Невысокий, толстенький мужчина шарит по его спине, задирая футболочку. Мальчик плачет, умоляя отпустить его, иначе он пожалуется матери, на что толстяк ухмыляется и продолжает. Когда возвращается мать, мальчик тихо скулит в углу, свернувшись в клубок. Его шорты порваны, течет кровь. Получив затрещину по голове от матери со словами «Не хрен было задом вилять», он замолкает и ненавидящим взглядом провожает заплывшую женскую фигуру, закрывшую дверь, чтобы продолжить начатое с клиентом.
Через три дня милиция нашла в квартире изрубленное на мелкие куски тело женщины. По словам соседей, здесь жил ещё маленький мальчик, но они давно его не видели. Быть может тот, кто убил женщину, забрал мальчишку с собой. Дело осталось нераскрытым, мальчика не нашли.