Страница 21 из 44
Я присмотрелась и увидела, что на Ай нет ошейника. Такой странный и завораживающий контраст. Она могла быть послушной, абсолютно покорной, служа мужу, а вне игры становилась дерзкой, взбалмошной.
Я не могла не сравнивать их с собой и Москвиным. Он тоже подавлял мою волю, доминировал и брал, если хотел, но позволял мне оставаться собой в то же время. Уверена, я бы не смогла исполнять роль по жестким правилам. Хотя что-то было горячее и возбуждающее в той сцене в спальне джета.
— Вечернее шоу? — прошептал Москвин мне на ухо.
Я вздрогнула, отпрянула от перил балкона и невольно прижалась к его груди спиной. Он опять подкрался как тигр на мягких лапах.
— Не слышала, как ты вошел, — пролепетала я, едва слышно, пытаясь отстраниться, но почему-то при этом только крепче прижималась к нему.
Глеб обнял меня, и я прикрыла глаза, млея от горячих рук. Может быть, нет смысла сопротивляться тому, что доставляет мне удовольствие?
— Конечно, не слышала, — тихо говорил мне на ухо Глеб, почти касаясь губами, опаляя мою кожу горячим дыханием. — Ты же так увлеклась просмотром.
Я зачем-то начала оправдываться как дурочка.
— Они ничего такого не делали. Я не подглядывала.
— Это пока. Долго не протянут.
Москвин прикусил меня за шею, заставляя тихо охнуть. Я закусила губу, чтобы не выпускать изо рта больше звуков, но это не помогло.
— Расслабься, Лесь. Они любят, когда на них смотрят, а тебе интересно понаблюдать. Все довольны в итоге. Перестань дергаться и взывать к глупой морали. Смотри просто. Если хочешь. Ты же хочешь?
Я могла попросить отпустить меня, могла начать уверять его, что мне не интересно, что все это ужасно и даже омерзительно. Но намного приятнее было откинуться назад и не дергаться, принимать касания Москвина с удовольствием, позволить себе расслабиться.
— Наверно. Наверно, хочу, — призналась я неуверенно, но искренне.
Глеб шумно выдохнул и провел языком от чувствительного места за ушком по шее.
— Хорошая девочка.
Он собрал мои волосы и убрал в строну, отодвинул плед, чтобы покрыть поцелуями шею сзади.
Господи, как же это было хорошо.
Разве может что-то плохое и порочное доставлять столько удовольствия? Разве должна я противиться этому?
Глеб оказался прав. Игры его друзей в джакузи очень скоро приобрели явный сексуальный подтекст. Айза сидела на муже верхом, целовала его, а Артур ласкал ее грудь то через ткань купальника, то забираясь под него пальцами.
А я никак не могла отделаться от мыслей обо всем этом доминировании и БДСМ. Несмотря на волнительное возбуждение и адское напряжение, я страдала от неизвестности. Мне нужны были ответы, чтобы окончательно избавиться от страха.
— Глеб, а ты… Ты тоже? — спросила я, вздрагивая от каждого прикосновения его губ.
— Что тоже, малыш?
— Все это… БДСМ, доминирование, наказание…
Глеб усмехнулся и ответил:
— Нет, Лесь. Я не по этой части. Но не скрою, это может быть интересно. Посмотреть, но не участвовать. И уж точно не жить в теме.
— Ясно, — выдохнула я, окончательно успокаивая нервы. — Значит, ты не будешь меня пороть ремнем, если я кончу без разрешения?
Москвин засмеялся.
— Даже не знаю. А ты собиралась?
Я не стала отвечать. Наверно, это было очевидно. Или не было, но пояснять мне не хотелось.
Руки Глеба гуляли под пледом, лаская мою грудь через платье, забираясь под подол снова. Я передернула плечами, чувствуя прохладный воздух вечера. Мне больше не хотелось смотреть на Казаевых. Я получила свое личное шоу и даже наслаждалась им.
Прикрыв глаза, я бессовестно стонала, ощущая пальцы Глеба, что касались меня.
— Какая же ты влажная, господи, — пробормотал Москвин, разворачивая меня к себе лицом.
Я встретила его голодный поцелуй с радостью, отвечая с той же страстью и желанием. Кажется, Глеб слегка обезумел от моей покорности. Его действительно это заводило. Я решила провести эксперимент и подняла руки, чтобы обнять его за шею.
Москвин хрипло застонал и углубил поцелуй. Он сильнее сжал мое плечо, почти причиняя боль. Но она была такой желанной, что почти успокаивала жажду острых ощущений. Я вскрикнула, когда Глеб дернул мои трусики, разрывая тонкую ткань.
В то же мгновение его пальцы оказались там, где я сильнее всего желала. Стоны вперемешку с какими-то блаженными рыданиями вырвались из моего рта. Я выгнулась, невольно отбирая у Глеба губы, но он тут же опустил голову, отодвинул в сторону лиф платья и стал ласкать мою грудь.
— Скажи мне, детка. Скажи, что хочешь, — попросил Глеб, оставляя мои соски без поцелуев.
Я заныла, сразу чувствуя боль утраты и жуткий холод без его поцелуев.
— Хочу. Пожалуйста. Дай мне кончить, — выпалила я, даже не покраснев от таких слов.
Он втянул в рот мою нижнюю губу, пососал и укусил, отпуская, а потом лизнул. Словно чертов демон, который выпивает свою жертву до полусмерти, а потом зализывает раны, что сам нанес.
— Держись за меня, — велел Москвин.
Я вцепилась в его плечи, а Глеб прихватил меня под коленом и поставил на стул мою ногу.
— Да, вот так, моя хорошая, — бормотал он, снова спускаясь к моей груди.
Ощущения тут же закружили меня. Его зубы, язык, губы на моих сосках дарили ни разу не нежные ласки. Но как же мне нравилось это. Я кусала губы, чтобы не кричать, но стоны сдержать была не в силах. Не знаю, слышали нас Казаевы или нет. В какой-то момент мне стало все равно.
Я безумно хотела только одного — кончить. Но Москвин едва касался меня между ног, легонько поглаживал, размазывая по бедрам мою смазку.
— Глеб, пожалуйста, — взмолилась я.
— Тебе мало, Лесь, да? — проговорил он, снова целуя меня в губы. — А ведь раньше ты кончала от одной стимуляции груди. Помнишь?
Я помнила, конечно. Тот неожиданный оргазм в подвале. Глеба, который пугал меня о чертиков. Который теперь приручил меня и вел куда-то в дебри наслаждения.
Да, я хотела больше теперь.
Он снова кусал мои губы, словно наказывал за что-то.
— Ты будешь хотеть сильнее и больше с каждым разом, маленькая, — продолжал убивать меня Москвин чувственным шепотом. — Ты сама попросишь меня… Однажды. В свое время.
Мне отчаянно захотелось послать его к черту за эту непрошибаемую самоуверенность, но тут Москвин коснулся, наконец, моего клитора, и я застонала.
Сначала от блаженства, но тут же из-за болезненного чувства потери, потому что он тут же убрал руку.
— Но ты должна быть готова для меня.
Он сказал это, и тут же я почувствовала его палец, что медленно входил в меня. Я, кажется, так сильно вдавила ногти ему в плечи, что царапала даже через футболку. Глеб рыкнул, но не сказал ничего, лишь продолжил истязать мои губы своим ртом и медленно погружать в меня палец.
Это было странно и необычно. Я никогда не делала такого, а он… Он отстранился и смотрел, как я хватаю ртом воздух, захлебываясь дыханием и ощущениями.
— Не больно? — спросил Глеб, скользя пальцем внутрь и назад. Медленно. Сладко.
Я помотала головой, не в силах разговаривать.
— А так?
Он добавил второй палец, который растянул меня сильнее, но так же медленно. Глеб поглаживал мое бедро второй рукой, одновременно помогая удерживать ногу на стуле, не давая мне закрыться.
— Хорошо? Тебе хорошо, сладкая? — спрашивал он, продолжая трахать меня двумя пальцами. — Хочешь быстрее? Сильнее?
Я уронила голову ему на плечо, буквально повисла на нем и тихо постанывала:
— Да. Да, еще.
Движения стали быстрее, проникновение глубже. Я зажмурилась, а когда большой палец Глеба одновременно стал потирать клитор, была готова заорать. Чтобы не сделать это, мне пришлось укусить Москвина. Наверно, это было больно. Я почти сразу отпустила, но он не шелохнулся, продолжал вести меня к оргазму, который я теперь не просто желала. Если не кончу, то умру. Я просто умру.
— Пожалуйста, Глеб. Пожалуйста, — повторяла я, как помешанная.
— Что, малышка? Что ты хочешь?