Ангел для Рыбки

Парень вздохнул и облизнул губы, закусив нижнюю от досады.

Не получилось? Ха! Да и как можно было подумать, что получится? Найти б ещё, кто именно ему про Грача растрезвонил! Да, я бы очень хотела найти того мальчишку и сейчас бы с радостью отдала всё, что угодно, чтобы на месте Глеба был он.

— Ты ничего обо мне не знаешь. — Сказал мне Ивлев напоследок уже из другой комнаты, перебираясь обратно на свою кровать. — Доброй ночи, Рыбка.

— Не называй меня так! — крикнула я.

— Буду. — Упрямо сказал Глеб. — Потому что я — Грач. И я докажу тебе это. Хоть сейчас — хочешь?

Я удивилась: к чему этот вопрос. Если хочешь доказать — так доказывай! Наверняка надеется на отрицательный ответ, а завтра, прежде чем затащить Машку или Маринку в постель, выспросит всё про меня и Грача поподробнее. Под страстные слюнявые поцелуи вытянет всю информацию.

Странно, конечно, зачем столько усилий? Я не так красива, чтоб он в лепёшку разбивался, добиваясь ночи со мной. Месть? Так вроде ж не за что… Или просто из ненависти ко мне? Приехал, чтобы извести меня и ищет варианты?

Нет, нельзя давать ему время на вызнавание!

— Говори! — потребовала я. — Давай, я хочу, удиви меня! Сделай так, чтобы я сейчас прям признала, что ты — это он!

Глеб медлил, и я обретала уверенность:

— Ну же! Давай! Есть козыри в рукавах — доставай! — напирала я.

Но он не поддался.

— Не буду. — Категорично ответил он. — Не время.

— Ах, не время! — Конечно, он пошёл на попятную, раз я потребовала предъявить доказательства. — Время будет, когда ты разведаешь всё про меня и Грача, да?

— Нель, я могу легко доказать, но… боюсь, тогда мы поссоримся… — Ответил он серьёзно, а потом, видимо, решил пошутить, но вышло не очень: — Или я выйду из дома, а обратно ты меня уже не пустишь — не хочу мёрзнуть в избушке.

— Что? — растерялась я. — Ты докажешь, что ты Грач, но мы поссоримся? Да и куда больше-то! Куда больше можно поссориться, когда ты врёшь мне с три короба, чтобы затащить в свои объятия!

— Я не вру. — Твёрдо заявил он. — Но не скажу пока ничего… Ты и так зла на меня…

Он считает, что я смогла бы за что-то злиться на Грача? Что есть что-то, за что я смогла б невзлюбить того, кого так долго и бережно хранила в своей памяти?

— Но я рад, — знакомые лукавые нотки в голосе были, как бальзам на душу после жарких споров.

— Чему ты рад, Ивлев? — лениво поинтересовалась я.

— Тому, что ты любишь меня! — Ответил он громко и действительно радостно. — Ты так говорила о Граче… Я даже не подумал бы, что для кого-то могло бы быть шансом заслужить ночь с тобой, прикидываясь мной. Я б не додумался, честно!

Я нахмурилась. Он что, не знал, что я люблю Грача? То есть, кто-то рассказал ему эту историю, не сообщив самого главного?

Что, если он всё-таки говорил правду?

Я решила успокоиться и разобраться со всем этим позже. Утро вечера мудренее, не так ли? Небось, именно поэтому Ивлев дал мне время и не стал гнуть свою линию сейчас.

56

Утром я только переоделась и вышла из комнаты, как Ивлев тут же встретил меня, не дав даже на веранду выйти.

— Пойдём? — Глеб хотел взять меня за руку, но я отошла от него на всякий случай.

— Куда? — опасливо спросила: эта ночь так растревожила мои чувства, что я до сих пор не успокоилась.

— В наше место, Рыбка. — Улыбнулся Глеб

— Я тебе не Рыбка! — Напомнила я, сердито сверкнув глазами, на что парень лишь улыбнулся и заговорил тихо:

— Нель… У Грача и Рыбки было секретное место. Такое, о котором они никому не рассказывали… Они поклялись тогда, помнишь? Я сдержал свою клятву, и если ты тоже никому не проболталась, то об этом знаем лишь мы с тобой. Мы тырили конфеты и вкусности, копили их целую неделю, а потом шли туда и устраивали пикник. Только для нас двоих. Я боялся, что это место раздали под участки, но там проходит высоковольтная линия, так что наше место до сих пор живо…

Я прищурилась недоверчиво. Кто мог рассказать? Знали и правда лишь мы двое. Я — не могла никому проговориться. Грач? Мой Грач тоже не мог… Но если Глеб — это и правда он, то… то это катастрофа, потому что мой Грач не может и не должен быть таким!

Парень доверчиво протянул мне руку, а я посмотрела на неё настороженно, словно боясь дотронуться до его пальцев.

— Рыбка, я докажу… Если не поверишь пикнику, я расскажу тебе то, что ты мне не простишь. Мы поссоримся, но зато ты признаешь, что отыскала Грача.

— Слушай, давай я позавтракаю, а потом мы разберёмся во всём, хорошо? — предложила я. — Раз мы поссоримся… Я должна морально подготовиться… Ведь если ты просто приведёшь меня в тайное место — я не поверю тебе всё равно.

Я блефовала. Глеб не мог знать про это место, если он не Грач, но…

Может, мой папа узнал его? И потому так разглядывал? Не из-за разбитого лица, а потому что увидел что-то знакомое в повзрослевшем и возмужавшем Граче?

— Хорошо, я расскажу. — Кивнул парень. Только не звони никому, хорошо?

Странная просьба. Нельзя такие озвучивать — сразу захотелось позвонить всем, кому только можно, хоть раньше и в мыслях не было. Просто хотелось потянуть время: признавать в Глебе Грача совсем не было желания.

— Ты думаешь, я санитаров вызову, чтоб тебя забрали? — хмыкнула я.

— Да. Не вызывай, ладно? — улыбнувшись, попросил он снова, и я кивнула.

— Встремся в беседке через полчаса, норм? — предложила я, сочтя, что как раз успею типа позавтракать: мне и кусок в горло не лез от этих разговоров.

— Норм, — ответил он.

И я осталась в доме, а Глеб ушёл. И, конечно, раз он попросил меня никому не звонить, я тут же принялась трезвонить всем, кому только было уместно.

Начала с папы — больно подозрительно он реагировал на Глеба. Но папа трубку не взял, и тогда я позвонила маме, припомнив странный разговор с папой. Он говорил, что мама и Виктор что-то мне недоговаривали — пошла пора узнать, что… Хоть папа и так уже рассказал мне их секретный секрет.

— Мама… — неуверенно начала я. Не телефонный разговор, но надо срочно всё выяснить! — Я сейчас на даче, и мне очень надо знать, почему ты не любишь здесь бывать!

— Неля, это не телефонный разговор, — повторила мои мысли мама.

— Он срочный, мам! — воскликнула я. — У меня снял избушку одногруппник, а потом папа приехал помочь починить крышу и начал странные разговоры о тебе и о Викторе! А ещё я узнала, что и сам Виктор жил здесь!

— И что? — спокойно спросила мама. — Да, Виктор жил в Осётрино. И да, у Виктора есть сын, который учится с тобой — это разве преступление?

Нет, конечно, это не преступление… Преступление — не рассказывать мне об этом! Со мной всё время рядом учился сын моего отчима, а я об этом даже не догадывалась! А теперь мама так просто мне рассказывает такие вещи, словно это в порядке вещей! Определённо жизнь с Виктором накладывала на неё отпечаток…

— У меня есть ты, а у него от первого брака сын Глеб. — Продолжала мама. — Кстати, они не общаются. Совпадение, что он снял у тебя избушку, конечно, интересное, но я-то тут при чём?

Она всегда уходила от подобных разговоров, и я теперь догадывалась, почему именно:

— Тебе стыдно, что ты увела Виктора из семьи? И он продал дачу не для того, чтоб открыть своё дело?

Мама усмехнулась:

— Неля, мне не восемнадцать, чтобы уводить парня и стыдиться этого. Мы были взрослыми людьми и мы приняли непростое, но взвешенное решение создать свою семью. Да, ему пришлось оставить Глеба и Веру, а мне — твоего отца. Но, поверь, когда доживёшь до тридцати, вечные ценности перестанут волновать так, как желание пожить счастливой жизнью с тем, кого любишь.

Вечные ценности сейчас заботили меня меньше всего. Решили жить для себя и жить в любви — это их дело. Решили мне ничего не рассказывать, чтобы не подрывать свой моральный облик — тоже их право. Меня волновало другое.

— Глеб — это мой Грач? — спросила я прямо.