Страница 2 из 91
Ветер, будто того и дожидался, сразу рванул плащ, в лицо ударили колючие дождевые струи, а ноги поехали по скользкой грязи в разные стороны. Аника схватилась за Антосия, который ждал ее, прикрывая лицо рукой.
— Как вам погодка, матушка? — крикнул он. — Хельф сегодня расстарался, негодник!
Анику слегка покоробило такое фамильярное обращение к богу. Тем более в его ночь.
— На вашем месте я бы придержала язык! — крикнула она в ответ.
Антосий только отмахнулся.
— Как заслужил, так и обозвали! Держите! — Он протянул ей непонятно откуда взятую жердину. — А то до утра не доберемся!
Аника взяла палку, но неприятный осадок остался. Нехорошо он это сказал и не вовремя. А еще хуже то, что, похоже, не раскаивался. Ее охватило недоброе предчувствие. Все идет не так. Не так должен вести себя будущий отец, чья жена рожает первенца, не так ведет себя любящий муж, который беспокоится за жену. Хотя, какой из него любящий муж? Вся деревня знала, что с женой Антосий живет хуже, чем кошка с собакой.
Аника попробовала опираться палкой, так, правда, было удобнее. Она ухватилась за нее поудобнее и храбро двинулась в темноту.
Историю семейной жизни Антосия Аника знала во всех подробностях. И рада бы не знать, дочери Ани не пристало слушать сплетни, но у деревенских на это счет имелись свои правила. Рассказали в подробностях сразу же после приезда. Уж чего-чего, а молчать тут не умеют. Каждый день собираются и обсуждают друг друга, бедные косточки так и трещат от перемываний. В Аникином родном Асуне, конечно, народ тоже сплетничал, но как-то по-иному. Там у всех свои дела, заботы. А для здешних жизнь соседа — тот же бесплатный спектакль.
Правда, к чести деревенских надо сказать, что Веса-Правдолюбивого здесь уважали, и потому вранья в сплетнях почти не было. Только правда, голая правда и ничего, кроме правды. Но Анике иногда казалось, что лучше бы наврали, потому что бывает такая правда, что в сто раз хуже лжи.
Так вот, история Антосия началась лет пять назад. Ему пришла пора жениться, и он начал встречаться с девушкой по имени Фелисия. Ну как встречаться? Как деревенские встречаются. Неторопливо. Сначала долго присматривался. Потом еще дольше ходил вокруг да около. Фелисия была девушкой скромной, да еще из богатой семьи, так что торопиться Антосию было никак нельзя. Он не был бедным, но и богатым не был тоже. Так, крепкий середнячок, земли и скотины маловато, но зато есть работящие руки и неглупая голова. А у родителей Фелисии половина деревни ходила в батраках, и кто бы не сказал, что Антосий хочет возвыситься с помощью выгодной женитьбы? Вот и приходилось ему крутиться, как ужу на сковородке, чтобы завоевать доверие девушки и ее родни.
А примерно в это же время его друг и сосед по имени Сегорий вовсю ухлестывал за бойкой красавицей Райтой (да-да, нынешней женой Антосия). То ли Сегорий был более нетерпелив, то ли Райта не отличалась чрезмерной скромностью, но у них все сладилось гораздо быстрее, чем у Антосия с Фелисией. Гордый Сегорий в предвкушении скорой свадьбы пошел к родителям за разрешением, но…. Те сказали ему «нет». И не просто «нет», а категорическое «нет!». Райта в качестве снохи родителей Сегория никак не устраивала. Бедная, языкастая, непочтительная, родственники ненадежные. В общем, недостатков набралось выше крыши. Для Сегория это была трагедия. Для Райты, уже видевшей себя хозяйкой одного из самых больших домов в Краишевке, тоже. А для родителей это оказалось хорошим поводом как можно быстрее женить сына, чтоб не дурил. И они быстренько сговорили ему, по их мнению, ровню. Фелисию.
О, здесь надо знать деревенские обычаи! Как правило, родители позволяют чадам самим устраивать свою жизнь, но если мама и папа вдруг решат проявить власть — все. Сопротивление бесполезно. Надо подчиняться.
Так что Сегорий не мог отказаться ни ради себя, ни ради друга. Фелисия тем более, не с ее характером. Свадьба отгремела, и молодые зажили по соседству с Антосием.
Тот сначала был в бешенстве. Грозил убить Сегория и покончить с собой, но так и не убил и не покончил. Вместо этого неожиданно для всех вскоре женился на Райте, бывшей невесте Сегория.
Анике не раз приходило в голове, а что, если бы она оказалась в такой ситуации? Как бы она себя чувствовала? И сама себе отвечала: отвратительно. Это же пытка какая-то, всю жизнь подсматривать друг за другом через дырки в заборе.
Аника поскользнулась, Антосий подхватил ее, помогая удержаться на разъезжающихся ногах. Судорожно цепляясь пальцами за жесткую кожу плаща, она проглотила вертевшийся на языке вопрос. Не пожалел ли ее спутник о том, что женился на Райте. Глупый и жестокий вопрос. Наверное, пожалел не единожды, и его сегодняшнее поведение доказывает это как нельзя лучше.
До деревни добирались долго. Аника так устала, что обругала про себя и отвратительную погоду, и обычай ставить дома для знахарок на отшибе. Нет, ну действительно, хоть и повелось это с незапамятных времен, когда боги еще только начали благословлять избранных своими дарами, все равно. Пора уже отходить от этих дурацких правил. Понятно, почему знахарок отселяли подальше тогда, — боялись, не понимали и все такое, — но сейчас, когда в городах дочери Ани живут среди горожан, как самые обычные люди, это просто дикость, иначе не скажешь. Да и неудобно.
Слава богам, дом Антосия стоял недалеко от ближнего края деревни, хоть в этом повезло. С тех пор, как Райта забеременела, Аника бывала у нее несколько раз. У их соседей, кстати, тоже — Фелисия, на радость сплетникам, умудрилась забеременеть примерно в то же время. Концерт, да и только.
Антосий отворил калитку и согнул спину в традиционном поклоне:
— Проходите, матушка!
— Благодарствую, — степенно, в лучших деревенских традициях отозвалась Аника.
Быстро пересекла широкий двор, чувствуя под ногами вместо привычной уже грязи выложенную камнями дорожку. Дом надвинулся темной массой, а раскинувшийся над ним огромный каштан закачался, угрожающе шевеля ветками. Антосий прошел вперед, чтобы открыть дверь, и пугающее наваждение, будто дерево хочет ее прогнать, исчезло. Аника шагнула в освещенный дверной проем.
Внутри было тепло и тихо. Впрочем, тишину сразу же разорвал отчаянный женский крик. Мгновенно избавившись от плаща и сапог, Аника рванулась внутрь.
Райта лежала в спальне, потная и растрепанная. Она держалась за живот обеими руками, ее крупное тело сотрясала дрожь, а лицо исказилось от муки.
Аника поняла, что дело хуже, чем она ожидала, быстро разобрала сумку и принялась за работу.
Через два часа ей начало казаться, что эта ночь никогда не кончится. Райта уже не кричала, а выла, подпевая песням беснующегося снаружи ветра. Не помогали никакие средства, даже дар Ани-Милостивой, которым обладала Аника (правда, слабенький, чего греха таить, иначе она не оказалась бы в этой богами забытой деревне), оказался бессилен. Ребенок шел неправильно, ножками вперед, и Аника была вся в мыле, пытаясь хоть как-нибудь облегчить муки роженицы.
Поэтому, когда Антосий вошел в спальню, она не стала скрывать злость и раздражение.
— Ну чего вам еще?
Вообще-то, она, как и любая дочь Ани, не возражала, чтобы при родах присутствовал отец.
Считалось, что так он легче примет заботы о ребенке. Но этого человека Аника видеть здесь не желала. Он уже показал, что на жену и ребенка ему плевать, так на кой он тут нужен? Кто знает, может, своей руганью на Хельфа он и вызывал такие проблемы? Еще неизвестно, как на ребенке отразится. В Хельфову ночь какие только дары с небес не падают….
— Там, это, Сегорий пришел, вас спрашивает, — физиономия у Антосия была обеспокоенная.
От удивления Аника даже обернулась. Ничего себе.
— Зачем?
— Говорит, Лиса, то есть, это, Фелисия, тоже рожает.
Аника застонала. О боги всемогущие, за что ей такое наказание?
— Где он?
— В сенях.