Песня Феникса

Все вокруг взорвались аплодисментами.

Райли протянул Моривару чёрную ленту на ладони:

– Твоя очередь.

И снова – тишина… лишь волны лижут берег. Противники молча смотрели друг на друга.

А потом Хуан засмеялся:

– Ты всерьёз думаешь, что я полезу к чёрту на рога только из-за счастья не видеть твою мерзкую рожу? Ты, конечно, слизень, но я не стану рисковать жизнью ради того, чтобы вышвырнуть тебя отсюда. Оставайся. Что уж тут поделать?

– Ты признаёшь себя побеждённым? – удивлённо приподнял бровь Райли.

– Я…нет! С какой стати? – досадливо передёрнул плечами Хуан. – Ты не выиграл. Я отделал тебя в первом раунде; ты меня – во втором. Это ничья, – заявил он, стараясь держаться уверено.

– Ты либо проходишь тот же путь, что и я, либо признаёшь меня победителем, – невозмутимо парировал Райли. – Можешь пройти дистанцию без повязки, я не настаиваю – это была маленькая импровизация с моей стороны. Что же касается первого раунда: ты и его не выиграл, Моривар, ведь я же остался стоять на ногах. Так что, либо иди – либо признавай мою победу.

Хуан взглянул в сторону алой бездны, потом с ненавистью – на Райли и, коротко кивнув, проговорил, сдавленно, через силу, словно слова прилипали к гортани и языку:

– Ты победил, признаю.

– Ну, что ж? – удовлетворённо кивнул Райли. – Хорошо. Я рад, что мы всё расставили по местам. И ещё – мне не нужно твоё покровительство. Слабые не могут покровительствовать сильным.

Глава 5. Учебные будни

– Ну что, красавицы? Какое шампанское будем пить? – обратился непривычно оживлённый Джеймс к сестре и её подружкам.

– Твоя сестра отказывается с нами идти на вечеринку, – инквизиторским тоном и с подтекстом «сделай с этим быстро что-нибудь», – капризно надула губы Эми.

– Серьёзно? Не пойдёшь на вечеринку? – разочарованно протянул Джеймс, обращаясь к сестре.

– А что тут такого? – скрестила она руки на груди. – С меня на сегодня достаточно острых впечатлений.

– И с каких это пор «острого» для тебя достаточно? – он обратился к девушкам. – Можно, я украду её у вас на минуточку?

Джеймс отвёл сестру в сторону:

– Что происходит, Джул? Почему ты не хочешь пойти? Ты же любишь вечеринки?

– Только не делай такого озабоченного лица. Я знаю, ты будешь только рад моему отсутствию – мой чуткий присмотр тебе совсем ни к чему.

– А ты, случаем, ничего не путаешь, сестрица? Это ты у нас любительница эскапад.

– Мои полудетские выходки ни в какое сравнение не идут с твоими. Одно то, что ты теперь у нас Некромант…

– Ты обвиняешь меня в том, что… – Джеймс тяжело вздознул, – в чём ты меня обвиняешь? Ты же знаешь, что на этот курс нельзя подать заявку, что система сама отбирает тех, кого посчитает нужным.

– Только не делай вид, что ты не счастлив оказаться за милым чёрным заборчиком, в недосягаемости «любимой» семьи. Даже не знаю, что скажут родители? Для них это будет ударом, ты это понимаешь?

– Переживут и смирятся, как всегда. У отца голова на плечах есть, он всё поймёт правильно.

– В отличие от меня? У меня же голова – подставка под причёски?

Джеймс примиряюще рассмеялся:

– Да ладно тебе, Джул! Ну, ты же понимаешь, что я так не думаю. Просто ты иногда правда бываешь трудно выносимой. Вот как сейчас, например. Ты же злишься на меня не из-да распределения. Хотя из-за него, конечно, тоже, но… чем тебе не угодил Райли? Красивый, интересный парень. Девчонки, вон, в восторге. Даже твои подружки…

– Ребекка мне не подружка, – отрезала Джудит. – Это соседка Абигайль, – ледяным голосом отрезала она. – И чего бы ей не остаться в восторге от твоего нового друга? Она же с ним одного поля ягода. Чужаки, от которых приличным людям следует держаться подальше.

– Не знал, что ты поборница радикальных взглядов в вопросах классового неравенства. Как по мне, так социальные лифты должны работать, иначе мы попросту загниём. А Эдвард Райли отлично разбавит нашу слишком рафинированную кровь. Каким жалким и ничтожным на его фоне смотрелся ваш признанный кумир, а? – язвительно рассмеялся Джеймс. – Молодец и храбрец Хуан Моривар, ничего не скажешь, да?

– Ты нажил себе крупного и опасного врага.

– Не такой уж он и крупный, как выяснилось, надувает щёки только перед слабаками и такими глупыми курочками, как твои очаровательные подружки.

– Оставь в покое моих подружек. Не смей говорить о них гадости.

– Ладно, не хочешь идти на вечеринку – не ходи. Правда, чего тебе праздновать? Твоего любимого Хуана прилюдно унизили и оскорбили.

– Не мели ерунды. Я никогда не любила Хуана. Он мне даже не нравился.

После стычки с братом выбора не оставалось – идти на попятный было стыдно, так что Джудит, упрямая, как мул, отправилась домой, спать.

Но сон на новом месте всё никак не шёл. Было жарко, душно, неудобно, а главное – обидно. Все, абсолютно все, просто наплевали на неё и занялись своим делом! Привыкшая к тому, что её желания выполняются немедленно, что любой перепад в настроении заставляет родителей и слуг приплясывать в попытке угодить, что подружки и друзья считаются с её мнением, Джудит чувствовала себя преданной – если она не захотела пойти на вечеринку, Аби и Эми должны были действовать с ней заодно, а не идти на поводу у этого выскочки из низов!

Эдвард Райли посмел покуситься на то, что она считала своим – её друзей, её брата. Он испортил первый день на Студенческом Острове, а самое главное, он позволил себе в упор её не замечать.

Мерзавец!

Для себя Джудит решила, что сделает всё возможное, чтобы вставить палки в колёса этому смазливому наглецу. Он должен знать своё место. И пусть не думает, что может что-то значить в их мире, её мире – не больше, чем шут, развлекающий толпу.

Так, лелея планы мести, она и заснула.

***

Первая неделя занятий пролетела стремительно и легко.

Искусство нравиться учителям Джудит постигла с первого класса школы, а врождённый дар эмпатии, свойственный всем белым магам, позволял интуитивно чувствовать людей и вести себя в соответствии с их ожиданиями.

Приятная внешность, мягий голос, открытый взгляд вкупе с воспитанием, приучающем аристократов с детских лет чувствовать чужие границы и не при каких условиях не нарушать их, делали своё дело и вот уже учителя мило улыбались очаровательной девушке, признавая её, может быть, и не самой талантливой ученицей, но, безусловно, хорошим человеком, которому легко и приятно идти навстречу.

Факультет Белой Магии и Искусств не создан для титанических усилий, для героического преодоления трудностей. Здесь во всём преобладали пастельные краски, мягкие звуки, приятность бытия. Артистичная от природы, с хорошей памятью, с отличным музыкальным слухом, с развитым от природы вкусом, Джудит Мэллиор не испытывала затруднений в освоении азов Магии Искусства.

Преобразовать пространство так, чтобы всюду была красота и розы, розы, розы? – да легко! Чтобы пахло озоном и чистотой? Чтобы белые адриатические колонны вздымались к небесам, голубым, как на расписанном фарфоре, а в сердце царил вечный праздник?

Это вам не нежить в могилы отправлять – это легко и приятно.

Магия фей – блестящая, невесомая, подобно золотистой мифической пыльце. Такая красивая и лёгкая, словно разлетающиеся под дыханием ветра занавески. Свет, солнце, колонны, фонтаны и песни – всё это так соответствовало характеру Джудит, склонного к анализу всего и сразу, но не желающего всерьёз во что-то углубляться. Она сама была как ветер – налетит, растормошит, раздразнит, – умчится прочь.

Большинство занятий и преподавателей в Элхарде напоминали райский сад с ангелами, но жизнь есть жизнь, в ней всегда найдётся место ложки дёгтя. Не всё коту масленица; не всё фее – золотая пыльца. Случались и неприятности.

Список академических наук был внушителен. Некоторые предметы для первокурсников из разных колледжей объединялись, в одних случаях это было хорошо – позволяли видеть Абигайль, в других плохо – совместные занятия с некромантами, по авторитетному мнению учителей, разлагали дисциплину. Слишком симпатичными были парни с факультета Чёрных, слишком яркими, как легкокрылые бабочки, было большинство девушек из Белых. Противоположности, как известно, отталкиваются и притягиваются – одновременно, в результате акцент на подобных занятиях смещался не туда.