Помрачённый Свет: Финал

– Ха, это и есть твой план? – фыркнул Диолай. – Да местные просто возьмут побрякушки и на следующий же день выдадут нас атланам. Я бы именно так и поступил на их месте.

– Я не собираюсь отдавать им все сразу. Лишь небольшую часть авансом, а остальное только в том случае, если никто в Камиене до назначенного времени так и не узнает, где мы находимся. К тому же можно обязать людей снабжать нас всем необходимым…

– Тогда я забрал бы аванс, – снова перебил сонзера. – Потом выдал бы всех атланам. А потом пришел и забрал бы остальное.

– Драгоценности будут надежно спрятаны, – терпеливо пояснил Ахин. – Если нас схватят, то местные ничего не получат.

– Но если начнут пытать…

– О тайнике будет знать только нежить. Ты можешь представить такого палача, который способен выпытать что-то у мертвеца?

– А почему только нежить? – нахмурился Диолай. – Ты не доверяешь мне? После всего, что мы прошли вместе? А я-то думал…

– Хочешь, чтобы у созданий Света имелся повод пытать и тебя?

– Пусть о спрятанном сокровище знает только нежить, – тут же согласился сонзера, деловито кивая головой. – Я и сам хотел это предложить. Просто, понимаешь, твой тон и все такое… Мне нужны детали, больше деталей. Когда я много думаю о мелочах, они как бы собираются вместе, становятся едины, и потому мне так важно все знать. Но я бы и сам догадался! Да, конечно. Мне нравится такой план… Только одна небольшая поправочка, ладно? – он шумно шмыгнул носом, покосившись на приятно позвякивающую ношу нежити, откашлялся и продолжил: – Давай так – об одном ма-а-а-леньком мешочке с какими-нибудь… ну, не знаю… камнями драгоценными или чем-то таким… в общем, давай об одном тайнике я все-таки буду знать, а? Ну, на всякий случай, понимаешь? Неприкосновенный резерв. Как тебе?

– Заткните его кто-нибудь, пожалуйста, – послышался заспанный голос Аели.

– Ладно, молчу, – буркнул Диолай и с обиженным видом отступил назад.

Саалея удовлетворенно промурлыкала что-то себе под нос и, поежившись в руках нежити, снова заснула. Прохлада позднего вечера нагоняла на нее сонливость. Непонятно почему, но одержимому всегда становилось легче, когда он видел Аели, погрузившуюся в мирный сон. Наверное, это давало ему надежду и веру, что даже в хаосе агонизирующего обломка мира есть место покою.

– Вопросы? Возражения? – спросил Ахин.

Перевернутый пожал плечами:

– Как решил, так и поступай. Интересно посмотреть, что у тебя из этого выйдет.

– Если твои заигрывания с людьми приблизят нас к тому моменту, когда мы пустим кровь заносчивым созданиям Света, то и у меня нет возражений, – нехотя согласился Одноглазый. – Будем прятаться и ждать.

Трехрукий, молча стоявший рядом, лишь кивнул. В последнее время он вел себя довольно-таки странно – постоянно о чем-то думал, медленно реагировал на все и порой даже не слышал, что ему говорят. Но, честно говоря, одержимому хватало других забот, поэтому состояние самого человечного мертвеца осталось вне его внимания.

– Все согласны, – подвел итог Ахин. – Тогда идем искать подходящие пещеры.

И первым пошел вперед, направляясь к утесам, а за его спиной раздался привычный звук нестройного марша нежити.

Тем временем комковатые сумерки загустели, слиплись и, проглотив остатки вечера, незаметно для всего мира обернулись ночной темнотой. Жители Бирна давно вернулись в свои дома после трудового дня, поужинали в семейном кругу и, скорее всего, уже готовились отойти ко сну. Один за другим затухали тусклые огоньки в окнах, уступая место мягкому полумраку с бледными разводами лунного света.

«Почему все самое важное всегда происходит по ночам? – задумчиво хмыкнул Ахин, разглядывая редкие звездочки на небе. – Наверное, потому что судьба любит подсовывать неожиданности. А их проще всего прятать в темноте».

И все же отряд одержимого добрался до утесов без каких-либо проблем. Еще один крохотный успех. Да, приходится и такие ничтожные подачки фортуны считать вкладом в победу, чтобы хоть как-то отвлечься от безнадежности борьбы со Светом…

– Много крупных трещин. Гроты. Пещеры, – перечислял Ахин, шагая вдоль отвесных скал. – Укрытий предостаточно.

– А есть ли тогда смысл договариваться с местными? – спросил Диолай, вновь покосившись на мешки с драгоценностями. – Может, оставим побрякушки себе? Ну, пригодится же…

– Рано или поздно нас обнаружат, – уверенно заявил Перевернутый. – В подобных местах водятся крупные деликатесные улитки, которых варят со специями. После сезона дождей их особенно много. Жители Бирна точно придут собирать их.

– А ты-то откуда знаешь? – недоверчиво поинтересовался сонзера.

Опрятный мертвец машинально пригладил остатки жидких волос на голове, глядя на поселение неподалеку, распознать которое можно было лишь по постепенно затухающим отблескам света в окнах домов, и нехотя ответил:

– Пусть я не помню себя до своей смерти, но знания о мире остались при мне.

– М-м-м… Выходит, ты жил в похожем месте?

– Вполне вероятно.

– Может, ты родом из Бирна? – воодушевленно предположил Диолай. – Вдруг у тебя тут родственники остались! Ха, ты только представь их физиономии, когда…

– Заткнись! – сорвался Перевернутый, ткнув сонзера пальцем в грудь. – Не лезь не в свое дело, червь.

На памяти одержимого это был первый раз, когда один из самых невозмутимых оживших мертвецов поддался гневу. Его скованное смертью лицо исказила гримаса бессильной ярости и… боли. Похоже, Диолай коснулся запретной темы. У нежити действительно особые взгляды на жизнь и на все, что остается после нее. И лучше живым туда не соваться.

– Да ладно тебе… – буркнул сонзера, потирая грудь. Тычок был намного сильнее и болезненнее, чем могло показаться со стороны. – Чуть дырку не сделал во мне. Чего ты так сразу, а?

– Хочешь узнать? – сквозь сжатые зубы прошипел Перевернутый. – Ты действительно хочешь это узнать?

Темный дух Ахина всколыхнулся, жадно набросившись на исходящую от мертвеца жажду крови, горечь, обиду и злость. Эти эмоции значительно отличались от аналогичных, испытываемых живыми существами, они были столь сильны, что даже смерть не смогла подавить их. В них таилось нечто, что невозможно познать при жизни.

– Хватит! – рявкнул Ахин и тут же согнулся пополам, исторгая из себя желчь с неперевариваемыми остатками полусъедобной пищи.

Похоже, темный дух способен поглотить далеко не все. И отражалось это на человеческом теле одержимого. Хотя в последнее время он стал намного выносливее в этом отношении.

– Перевернутый, держи себя в руках, – отдышавшись, произнес Ахин. – А ты, Диолай, научись уже останавливаться в нужный момент.

– Прошу прощения, – мертвец моментально вернул себе прежний скучающе-невозмутимый вид, как будто ничего не произошло.

Сонзера решил просто кивнуть.

– Вот и славно. Потратили время на бессмысленную ссору, можно и к насущным делам возвращаться, – одержимый еще раз окинул взглядом утесы и обратился к толпе нежити: – Размещайтесь. Некоторое время вам придется провести здесь. Простите, что заставляю ждать, но это необходимо.

– Вы слышали лидера. Выполняйте! – скомандовал Одноглазый. – Разбежались по щелям и притихли! Сидеть будем столько, сколько нужно. От ожидания наша месть станет только слаще!

С одобрительным бормотанием мертвецы разбрелись по естественным отверстиям в камне и растворились в темноте. Подобные условия для них более чем удовлетворительные – там царит прохлада и влажность, а так как большая часть входов располагается с южной стороны, то и солнечные лучи не потревожат тени этих подземелий.

Вскоре снаружи остались только Ахин, Диолай, Перевернутый, Одноглазый, Трехрукий и Аели, зевающая и потягивающаяся после продолжительного сна.

– Пойдешь в Бирн прямо сейчас? Ночью? – поинтересовался Перевернутый.

– Да, – одержимый взвалил на плечо мешок с драгоценностями. – Остальное спрячьте понадежнее.

– Будет сделано, – заверил Одноглазый и, нерешительно помычав, все же спросил: – Может, стоит припугнуть местных? Так, для острастки… И у нас, к слову, заканчивается пища. Наша пища.