Лич

— Кто ты такая?

— Кто я? — ведьма рассмеялась. — Аматэрасу Омиками, озаряющая небеса, богиня-солнце. А кто ты?

По мертвому телу Кирилла пробежали фантомные мурашки. С главным божеством пантеона синто ему еще не доводилось сталкиваться, тут надо соблюдать предельную осторожность.

— Кеоцикаль, царь Ацтлана. На данный момент нахожусь в другом мире.

— Человечек, значит, — в телепатическом послании божество присутствовало любопытство. — Из ацтеков?

— Сейчас мы называем себя ацтлани.

— Значит, не все из вас вымерли от болезней или стали рабами испанцев.

— Не все.

— Ты, должно быть, весьма могущественный волшебник, раз смог заглянуть за грань мира. Я это уважаю.

— Благодарю.

— Давно наблюдаешь за Землей? — спросила Аматэрасу.

— Последние лет сто.

— Мир людей сильно изменился. Все было совершенно по-другому, когда я была тут последний раз.

— И где все это время пропадали боги?

— Кто-то жил среди людей, кто-то спал, предпочел существование в виде духа Изнанки или ушел в мир демонов, а кто-то, как я, не высовывался из личных владений.

— Не совсем понимаю, о каких владениях идет речь.

— Ох, все вам надо разжевывать и объяснять, — вздохнуло божество. — Ну ладно, сегодня я добрая. Наиболее сильные боги способны создать собственную маленькую вселенную, придать ей какую угодно форму. У Зевса был Олимп, у Одина — Асгард, у славянского пантеона — Ирий, мое владение называлось Тамакагахарой или Небесными Полями, однако после того, что учинили люди, метафизическую ось мира основательно так тряхнуло… Божественные царства смело подобно тому, как цунами сметает города. Кто не успел бежать на Землю, погиб.

— Это многое объясняет.

— Мне придется начинать все заново, — тоскливо протянула Аматэрасу. — Обзаводиться верующими, заключать новые союзы, завоевывать себе место под солнцем, как бы смешно это ни звучало.

— Насколько могу судить, ты сейчас находишься не на островах Ниппон.

— Там нечего делать… слишком мало магической силы и, самое главное, людей. На материковой Азии дела с этим обстоят гораздо лучше.

— Остатки правительств не смирятся с такими как ты, Аматэрасу.

— Людям пора вспомнить своих богов. Слишком долго они жили во тьме неверия.

— Но мы прекрасно знаем, что никаких богов не существует. Это просто человек или иное разумное существо, обретшее колоссальную магическую мощь.

Аматэрасу недобро прищурилась.

— Я могла бы разорвать твою душу за такие слова.

— Что я такого сказал?

— Ты проявляешь поразительную наглость, хотя должен трепетать передо мной.

— Не думаю. Просто у кого-то слишком раздутое самомнение, мы вас под шконарь загоним.

— Да я тебя…

Кирилл прервал сеанс связи, дабы не случилось чего. Схватить какой-нибудь телепатический удар или проклятье не лучший вариант.

— Интересно, они все такие мудаки отбитые?

— Кто они, хозяин? — не терпелось узнать Золину.

— Имел я честь говорить с одной так называемой богиней, стерва та еще.

— Ого.

— Ей не понравилось, видите ли, что я не испытывал трепета перед ее высочеством. Вот уж кому сила по мозгам бьет.

— Слабый, получив мощь, стремится утвердиться за счет слабого, — высказал неглупую мысль Золин. — Боги, видимо, не исключение.

— Больше с ними не связываюсь.

Остаток ночи и утро архилич провел в тщетных попытках разобраться, что пошло не так в храме Вечных, почему рванула орихалковая сфера. Записи Кеоцикаля ничего не проясняли, Кирилл четко следовал инструкциям. Золин считал, дело в банальном недостатке знаний о свойствах человеческой души. Возможно, тут помогли бы практики индуизма со всякими чакрами, праной, каналами нади, но архилич не мог вытащить из уголков своей памяти ничего кроме поверхностных формулировок. В прошлой жизни просто не интересовался данной темой. А ацтланские некроманты успешно обходились без концепций о тонких духовных телах. Магия, чтоб ее.

После восьми часов работы, Кирилл вспомнил об одном буйном дебошире…

— Вставай, принцесса! — развалившегося на циновке демона обдало ледяной водой из деревянной бадьи. — День давно наступил!

— Ааа, чтоб тебя! — подскочил демон и тут же замер. — Извини, владыка.

— Протрезвел?

— Да. Только голова побаливает.

— Ты, сука паршивая, весь пир испоганил вчера.

— Вроде славно погуляли, — почесал Сэдзо физиономию. — Было весело.

— Поглощал алкоголь подобно верблюду, справлял нужду в неположенном месте, приставал к прислуге, танцовщицам, гостям, — начал загибать пальцы Кирилл. — Травил никому не интересные байки, пошлые шуточки, горланил свои дурацкие песни и продемонстрировал абсолютно отсутствие вокальных данных. А под конец чуть не убил влиятельного вельможу, который посмел обругать тебя за то, что лапал его жену. Дебошир, развратник, игроман.

— Я плохо помню последнюю часть пира.

— Неудивительно, учитывая объемы поглощенного вина и браги.

— Готов понести наказание, мой царь, — опустил голову демон, изображая стыд. — Если виноват.

— Что бы сделал с тобой прежний господин за подобную выходку?

— Зависело от расположения духа. Мог приказать побить палками, привязать к столбу, сослать на рудники или повесить.

— Может тебя и следовало бы привязать к столбу или на каменоломни сослать на месяц-другой.

— Я покорно приму любое наказание.

— Для начала принесешь извинения всем, кого оскорбил, включая прислугу. Но особое внимание к покалеченному тобой вельможе, ты сломал ему нос и выбил передние зубы. Мне лично пришлось его магией латать, поэтому кроме извинений выплатишь компенсацию в размере трехсот золотых солидов.

Сэдзо аж раскрыл пасть.

— У меня столько нет!

— Заработаешь.

— Придется годами копить такую сумму, а у меня скоро дети родятся. Их надо кормить! Смилуйся, владыка.

— Хорошо, смилуюсь. Дам тебе триста солидов из своей казны, долг отработаешь.