Под небом голубым

- Куда уйду я, если сердце здесь? Вращайся вкруг планеты, бедный спутник! - между прочим, так будет легче ей. Это главное. Поверь, ей ведь тоже - Спокойной ночи! Я тебе желаю такого же пленительного сна, как светлый мир, которым я полна. - нелегко. "В ответе за тех, кого приручили..." Да! Решено. Завтра же - как оставить мне тебя так скоро? - позвонить, сказать, что согласен на их условия. На любые условия. В конце концов - Я первая клялась и сожалею, что дело в прошлом, а не впереди. - главное для тебя теперь - окончательно расправиться с надеждой. Вот - Ты б эту клятву взять назад хотела? - главный враг. Самый сильный, почти непобедимый. Казалось бы, она дала понять, что

- Да, для того, чтоб дать ее опять. Мне не подвластно то, чем я владею. Моя любовь без дна, а доброта - как ширь морская. Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче. - она - Я все добро сложу к твоим ногам и за тобой последую повсюду. - не любит тебя. Не любит, черт побери! Запомни это, запомни наконец! Эти слова должны - должны!!! - освободить - Ты как ручная птичка щеголихи, прикованная ниткою к руке. - тебя. Освободить наконец, освободить! Ведь и ей ты - Приди же, ночь! Приди, приди, Ромео, мой день, мой снег, - в тягость. Ей неприятно - неловко - светящийся во тьме, как иней на вороньем оперенье! Приди, святая, любящая ночь! Приди и приведи ко мне Ромео! - находиться рядом с тобой, видеть твои глаза - хоть ты и скрываешь, что должно скрывать. А жалость жалит сильнее, чем безразличие. - Бедный муж, где доброе тебе услышать слово, когда его не скажет и жена на третьем часе брака? - Нужно разорвать замкнутый круг. Время вылакает воспоминания из миски твоей памяти, вылижет насухо, и скоро ты нальешь туда новую похлебку. Спасение в том, чтобы не видеть ее. Только в этом - Вне стен Вероны жизни нет нигде, но только ад, чистилище и пытки. - спасение. Скорее бы добраться - Из жизни выслать, смерти ли обречь - я никакой тут разницы не вижу. - до телефона. Набрать номер (кстати, записная книжка с тобой?), набрать номер - Когда ты мне об этом говоришь, ты мне топор вручаешь на подносе, чтоб мне с улыбкой голову срубить. - набрать номер и согласиться. Да, мол, приезжаю завтра же. Нет, сегодня. Нет - Молчи о том, чего не понимаешь! - нет, не сможешь. Оставить ее выше - удалиться, чтобы жить, или остаться и проститься с жизнью - твоих сил! Ты - да прекратите же наконец спектакль, замолчите же!!! ты разрываешься между ролью и неролью, которая тоже роль и требует игры, требует притворства, требует улыбки на лице - "я улыбаться мог одним лишь ртом, а тайный взгляд, когда он зол и горек, умел скрывать..." - и улыбаешься. Но уехать... Хорошо, положим - Природа слабодушна и рыдает, но разум тверд, и разум побеждает. - ты уедешь. На неделю, на месяц, на год. На жизнь, в конце концов. Но сны - куда ты денешься от снов? Скажи пожалуйста, куда ты спрячешься от снов, в которых вы вместе - смеетесь, и ты целуешь ее волосы и мягкие теплые ладони с прохладными подушечками пальцев, - куда - Когда я вправе доверяться сну, он обещает мне большую радость. - скажи на милость, куда - Я видел сон. Ко мне жена явилась, а я был мертв и, мертвый, наблюдал. И вдруг от жарких губ ее я ожил и был провозглашен царем земли. - куда ты сбежишь от снов?! Неужели существует такое благодатное место, где ты не будешь просыпаться в радости, чтобы через мгновение понять: на самом деле все по-другому. Нет, такого места не существует. Поэтому поклонись зрителям (тебе хлопают, слышишь?), поклонись и отправляйся-ка в гримерку, вытащи из кармана куртки записную книжку и иди звонить. Бывают спектакли, которые можно сыграть только один раз. Сегодня ты исчерпал свой лимит.

17. ...страшного", - сказал Дар. "Вообще-то, именно так все и должно было произойти, - сказал Дар. - Ты же и сам знал это. Есть люди, которым никогда не жить в семье, люди, удел которых - восхождение по ступеням волшебной башни. Что, впрочем, не мешает им мечтать. Но нельзя мечтать все время, просто невозможно. Посмотри правде в глаза: ты предназначен для другого. Она - тоже. Вам никогда не быть вместе. Пойдем. Пойдем-ка. До колокольни не так уж далеко, всего пару этажей", - и обнял за плечи, и поволок - и ты не сопротивлялся.

18. ... увидел ее потом, много-много позже, рядом с мужем. Они выглядели великолепно: он и она. В его взгляде не было ничего, он не знал. Она... Она была счастлива. В ее взгляде проступала жалость - не об утраченном, нет. Жалость к тебе, одинокому, благополучному, добившемуся успеха, запеленутому в славу актеру. И этот взгляд окончательно подтвердил то, во что ты не желал верить все прошедшие годы: вы чужие. Вот оно самое страшное, невыносимое, - не "любит-ненавидит", - а чужая. Отныне и навсегда. Ты не изменишь ничего в привычном укладе жизни. Ты будешь играть, как играл, и выходить на "бис", кланяться публике, жевать и пить, спать, учить роли, репетировать, ездить в такси, звонить приятелям, читать книги, встречаться с женщинами, расписываться на календариках и плакатах, отмечать праздники в шумных компаниях или в узком кругу близких друзей (последнее все реже и реже). (Праздники... странная штука. Всегда печаль, иногда - боль, тоска. Не потому что один - потому что не с теми, с кем хотел бы быть. Не с ней). Все останется как было. Ты не изменишь ничего. Только однажды остановишься, когда из окон дома напротив магнитофон пропоет: "...одиноким волком я бегал и одиноким волком умру". Будешь стоять, слушая песню до конца ("Одинокий волк... - это круто! Но это так, сынок, тяжело! Ты владеешь миром - как будто, - и не стоишь в нем ничего!"). Жалость к себе? Нет, пустота. "...и одиноким волком умру". Завтра будет билет на самолет - летите на съемки за океан. Престижно, шикарно, роскошно. Бесцельно. Как и вся жизнь. (Ты поймешь это в кресле, глядя, как тонет в облаках земля - "ах, как много выпало снега!" последний этаж башни на проверку оказался подвалом). Потом ты приедешь в город. Чтобы потеряться. Впрочем, нет - ты потерялся намного раньше. Теперь ты просто до-потерялся. Логическое завершение абсурдной жизни.

ЧЕЛОВЕК. ВСЕГДА.

19. Свеча горела на столе, свеча...

ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.

20. Пренебрежение людьми не оправдывается ничем: ни собственным талантом, ни избранностью, ни увечностью, ни даже смертью.