Под небом голубым

9. Неожиданно из тьмы, как из небытия, выросла и преградила дорогу стройная высокая башенка, перевитая снаружи узкой лестницей. Не задумываясь, он начал подниматься по каменным ступенькам, и ветер наотмашь хлестнул по лицу чуть влажной ладонью. Человек улыбнулся неизвестно чему и продолжил восхождение. Идти было сложно, узкие и скользкие, ступеньки норовили сбросить ногу вниз, они словно отторгали человека. Он не обращал внимания, хотя старался ступать осторожно. Впрочем, темнота, которая заполняла все вокруг, не желала даже слышать об осторожности - склонялась над ухом, шептала чувственно и мягко: "Иди, куда хочешь. Забудь о ступеньках. Иди по небу. Сделай шаг вперед, а не вбок, не подчиняйся зову лестницы, дай себе взлететь. Ты умеешь, можешь, просто забыл, как это делается". Голос темноты что-то напоминал. И другой голос, внутренний, словно проснувшись от долгого сна, зашептал вдруг, непонятно и обрывисто: "/Забыл, забыл. Забыл! О важном, об очень важном. Забыл, забыл, забыл.../" Человек не слушал их, человек шел наверх.

10. Лестница закончилась дверцей и полукруглой площадкой, к дверце примыкавшей. В скудном свете звезд неожиданно четко выделялась замочная скважина, слабее - различные символы, выбитые на дверном металле. Символы (крест, перевернутая жирная буква "С", что-то еще, совсем уж неразличимое) казались знакомыми, но ничего, кроме легких едва ощутимых волн, на поверхности памяти не вызывали. Внезапно, сильно и властно, как никогда прежде, человек понял: за дверью выход отсюда. Открой - и вернешься. Открой - и окажешься дома. Он толкнул ее с обреченностью приговоренного к казни. Знал: не откроется. На то и замочная скважина, чтобы был ключ. У человека ключа не было. Он толкнул снова, сильнее, яростнее. Потом дернул на себя. Потом опять толкнул. Казалось, толкал стену, не дверь. Тогда присел и прислонился к скважине левым ухом. По ту сторону как будто смеялись, далеко-далеко играла симфоническая музыка, пели птицы... или люди... Попробовал заглянуть - яркий, нестерпимо яркий свет ударил в глаз и заставил отшатнуться, - так, что человек едва не упал с площадки на мостовую. "Вот видишь, - шепнула тьма, - вот видишь. Пойдем, дай себе умереть". Он отмахнулся, как от назойливой мухи. "/Забыл/, - пробормотал внутренний голос, - /опять забыл, дурак! Вспомни же! Это важно!/" Человек сел, прислонился спиной к двери, так, что символы врезались в кожу, и обхватил колени руками. Здесь, наверху, было невыносимо холодно. Голоса не унимались.

11. Кажется, он задремал. По крайней мере, почувствовал некий провал в сознании, обрыв в мыслях. Словно человека выключили, а потом снова включили. Тьма, пришедшая невесть откуда и не желавшая уходить, накрывшая этот город с его висячими мостами, дворцами, переулками, прудами, - тьма пожрала все вокруг и сейчас сыто глядела в глаза человеку. Он отвечал тем же. Он надеялся прочитать в ее взгляде ответ на свои незаданные, даже еще не оформившиеся вопросы. Но не видел ничего. "/Все ответы в тебе. Только поищи их!/ Что искать, если я не знаю даже вопросов? /Тогда поищи вопросы/. Хорошо. Хорошо. Вопросы. Первый: что мне делать? /Не так, приятель. Давай уточним: ты хочешь разрушить город? Любой ценой?/ Н-нет, любой ценой - нет. /Какую же ты считаешь приемлемой?/ ...не знаю. /Ладно, подойдем с другой стороны. Это... этот ходячий манекен - его ты берешь в расчет?/ Да. Но только... /Да или нет?/ Посмотрим... /Понятно/". Но ведь и в самом деле, как поступить? Человек не хотел умирать, особенно же - сидя рядом с дверью, за которой был выход. "/Ну, во-первых, ты не уверен, что там выход. А во-вторых.../ Ключ бы. Найти бы ключ от двери! /Да послушай.../ Ключ, так его растак! Может, у Дер-Рокты... Хотя нет, встречаться с ним лишний раз - не хочу. Мертвые Боги, смешно-то как! Я, якобы Строитель, - а ключей..."

ГОРОД. БИБЛИОТЕКА.

12. ...остановился и запрокинул голову, подставляя звездному душу бледное, с черными вишнями глаз лицо. Жадно раздувая ноздри, ты вдыхал влажновато-насмешливое дыхание ветра: "Строи-и-итель".

ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.

13. Спускаться было легче, нежели подниматься. Темнота уже не надоедала своими нашептываниями, да и внутренний голос приумолк. Торжествовал. Даже ступеньки, казалось, стали шире и надежнее. "Вот что значит тяга к жизни", - подумалось невпопад. Человек ощущал себя невинно осужденным на казнь преступником, которого в последний момент помиловали. Хотелось спеть что-нибудь, но на ум не приходило ничего, кроме совершенно неуместных здесь: "Под небом голубым есть город золотой, с прозрачными воротами и яркою звездой..." Человек стал насвистывать этот мотивчик, чувствуя, как раскрывается свободным цветком зажатая душа. Внизу было еще темнее, чем наверху. Ночь продолжалась и заканчиваться, похоже, не собиралась. "Ну что же, это даже хорошо. Дер-Рокта обещал зайти завтра, после захода солнца. Но солнце еще не вставало, завтра не начиналось. Вот и хорошо. /Ты же просто оттягиваешь неизбежное/. Смерть - тоже неизбежное. Но все мы только тем и занимаемся, что откладываем момент ее прихода на как можно более длительный срок". Он возвращался к фонтану, с удовольствием представляя себе, как станет ужинать высушенными плодами. Конечно, вкус у них уже не тот, но ничего страшного. Мир вообще очень не совершенен, так что требовать слишком многого от обычных сухофруктов просто глупо. Человек немного задержался на площади, поправил меч на поясе и спустился в коридоры. В тишину коридоров. "Совсем об этом забыл". С тех пор, как он ушел, капанье так и не возобновилось. "Ну и пусть. Только мешало". Осторожно ступая, он направился к комнатке. Тишина кралась по пятам, нависая бесформенной тенью, тихонько и ненавязчиво дыша в затылок. Ее холодное дыхание вызывало дрожь во всем теле, но - не оборачиваться же! Нет, не оборачиваться. Человек толкнул дверь комнатки (там - темно), вошел и поскорее - но стараясь не пробудить движениями дремлющей паники - заперся изнутри. На мгновение пожалел о потушеной свече. Свеча зажглась. - Кое-что изменилось, - сказал со своего стула Дер-Рокта. - Насколько я понимаю, завтра может и не наступить. Поэтому я пришел.