Страница 6 из 11
Славка сказал:
– Антон… Может, он вспомнит и найдёт их…
– Может быть, – грустно сказал Тошка.
– А если нет, то нужно будет вытащить его оттуда! Антон, пусть твои родители помогут!
– Но ведь до них нужно ещё добраться…
Глава 5
Мечта
– А что у тебя с пальцем? – вспомнил Антон.
– Ну… – Славка покосился на ногу. – Болит…
– Покажи.
Да, придавили не слабо… Палец распух, и до него было больно дотрагиваться. Антону это не понравилось.
Сам он пальцев никогда не придавливал. А нет, было как-то в детстве: он нечаянно прищемил себе дверью, но сразу приложили холод, и всё быстро прошло. А сейчас холод не приложишь – где его взять-то? Надо лекарство какое-нибудь… Но выбираться опять в город? А вдруг поймают? Неприятные мурашки липкого страха пробежали по спине. Впрочем, он тут же одёрнул себя: «Ты что! Ему же больно! И вообще, почему сразу поймают…» Вспомнить бы лекарство от ушибов…
– Славик, я пойду в аптеку. Надо.
Славка понял, кивнул молча.
– Может, вход досками закрыть?
– Нет, не надо! Если что – я сам попробую…
– Только ты не уходи никуда! Я скоро.
Антон вышел на свет и заторопился, по дороге вспоминая все лекарства, которыми приходилось лечить разбитые коленки и синяки: «Перекись… Йод – нет, не нужен, зелёнка тоже… Что же ещё? А, кажется, мама мазала ему синяки «Спасателем». И от фингалов Шурка советовал прикладывать холод. Значит, холод все-таки нужен… И бинт нужно купить…» Район незнакомый, где тут аптека, он не знал. Решился подойти к молодой девушке на пешеходном переходе.
– Скажите, пожалуйста, где здесь аптека?
– А вон там, видишь, – она показала рукой на девятиэтажный дом через дорогу, внимательно посмотрела на Антона. И он вспомнил, какой у него помятый вид.
– Спасибо! – и бегом направился в сторону аптеки. Вышел оттуда, нахмурившись, и с маленьким пакетиком. Двести рублей… Это несколько дней еды… В аптеке на него внимания не обратили, видимо, в интернате ещё не начали искать.
***
Рано утром майора полиции Валерия Карандашина разбудил телефонный звонок.
– Валера? Слышишь, тут срочное дело. Все разъехались, просить некого. Выходи сегодня на службу.
«Что там такое случилось?» – подумал Валерий. Супруга ещё спала. Он не стал будить её. Сделал себе чаю, написал записку, оставил на столе: «Доброе утро, Лисёнок! Меня вызвали сегодня. Неохота, но надо. Днём позвоню».
А в кабинете ему коротко изложили ситуацию:
– Пропал мальчик. Интернатский. Куда – неизвестно. После драки с товарищем и разговора в кабинете директора. О чём там говорили, пока не выяснено, но из кабинета мальчишка убежал и больше его не видели. Сообщили сегодня ночью, – подполковник вздохнул, но тут же собрался. – Спохватились! На вопрос, почему раньше не объявили, говорят, что думали – психанул, побегает и вернётся. А он – вон как… Значит так – приметы: светлые волосы, голубые глаза, невысокого роста. Возраст: одиннадцать лет. Был в чёрных штанах, оранжевой футболке, взял с собой голубую куртку и чёрную кепку. Смотрите по фотографии. – Он протянул Карандашину фотографию Антона.
С фотографии смотрел на Валерия обычный мальчишка. Курносый, с мелкими, едва заметными веснушками на светленьком личике и пронзительно синими глазами. Рот приоткрыт в несмелой улыбке, в полуслове, будто мальчишка говорил фотографу что-то смешное. На взъерошенных светлых волосах была надета кепка. Тёмные, немного помятые брюки, наброшенная на плечи курточка. В руках мальчишка держал какой-то пакет с неразборчивой надписью.
– Нормальный парень, – пробормотал Валера. Страшно было сознавать, что, возможно, его уже нет на свете… Или есть? Пока прошло немного времени – есть возможность найти… Вот не любил Валера разыскивать людей: необъятный простор, который нужно объять: ведь отыскать такого мальчишку даже в городе всё равно, что иголку в стоге сена. И пугающий туман неизвестности… Ничего, кроме тоскливого ожидания, не сулило это дело. Но вдруг?
– Вот его личное дело из интерната. Посмотри. Телефоны родителей должны быть там же, но они, кажется, за границей. Нужно звонить, узнавать… В общем, давай, берись. Я сейчас ещё ребятам позвоню. – И он поднял трубку. Валерий прислонился к стене и стал смотреть тоненькую папку с надписью: «Ветерков Антон Борисович».
***
Всего этого Антон, конечно же, не знал. И, возвращаясь к Славке, то бегом, то отдыхая, он подсчитывал, когда его будут искать. Вчера, когда он сбежал из интерната, наверное, думали, что вечером вернётся. Скорее всего, рассчитывали, что справятся сами. Но раз его не нашли, то уже должны были сообщить в полицию. Там пока разберутся, пока найдут людей… Получается, завтра уже будут искать вовсю. Надо быть осторожнее…
Ох, он ведь совсем не подумал, сколько людей из-за него поднимут на ноги… И родителей… Нет, родителям не смогут сейчас сообщить – когда они в экспедиции, у них не всегда есть связь. А когда они вернутся, то он будет дома…
А что ему, оставаться? Пожалуйста, только не это!
Он не знал, что не сможет без родителей… Он думал, что так будет лучше. Он верил им, что так будет лучше, и он точно знал, что они так будут меньше ссориться. А может, и вовсе не будут…
Но он не знал, что будет так плохо… И при одной мысли, что нужно ждать ещё тысячу часов, а потом ещё, а потом – ещё… при одной этой мысли сердце начинало трепыхаться так, словно пойманная в клетку птица. Или молчать – так же. Безысходно.
«Мама… Мама, пожалуйста, прости… Я не могу…»
«Господи, как же я хочу домой… Это возможно?»
И Славка рядом… Так неожиданно. Но почему-то, когда он о нём начинает думать, становится так хорошо, словно он нашёл младшего брата. Правда, не совсем понятно, как быть дальше…
Ну вот, он уже пришёл. Вот и Славка.
– Вот видишь, как я быстро! Давай свою ногу.
– А это не больно?
– Я не знаю. Я постараюсь не больно…
Антон достал из пакетика влажные салфетки, вытер ими руки. Достал перекись, щедро полил Славкин палец. Славка молчал, только острые скулы затвердели. Антон раскрыл бинт, открыл тюбики с мазями, которые посоветовала аптекарша. Выдавил обе мази на бинт, положил его на палец. Забинтовал. Славка тихо вздохнул.
– Жить будешь, – улыбнулся Антон.
Убрал всё в пакет и достал их ужин. Большой кусок хлеба Славке, себе хватит и поменьше. Отломил кусочек шоколадки…
Так они сидели возле своего «жилища», смотрели на заходящее солнце и жевали. Молчали. Антон положил руку на Славкино плечо. Малыш придвинулся к Антону. Дышал тихонько и ронял маленькие крошки хлеба, и аккуратно клал их в рот.
Когда последний луч солнца скрылся за розовой дымкой весенних облаков, Антон встал, нашёл ещё две доски и закрыл ими вход в закуток снизу. Так не будет задувать и не будет видно, как они спят.
С сумерками опустилась прохлада. Славка зевал.
– Давай-ка спать, – предложил Антон. – У меня нет фонарика.
– Сейчас… Антон, а ты как думаешь… Мама не забыла меня?
– Славка, да ты что! Это же мама! Да она, наверное, до сих пор тебя ищет!
А самому было грустно. Где она, Славкина мама, и каково ей без сына?
Славка с минуту молчал, глядя на свои ободранные штанишки. Потом поднял на Антона мокрые глаза. Достал из нагрудного кармана сложенный пополам старенький файл из фотоальбома, внутри которого лежала карточка. Протянул ему.
С потёртой фотобумаги на Антона ласково смотрела незнакомая женщина. Тёмные волосы, аккуратно уложенные в прическу, добрые, немножко печальные и совсем Славкины глаза, мягкие брови, губы, дрогнувшие в слабой улыбке. Что-то неуловимо знакомое и, в тоже время, давно забытое было в этом портрете. Женщина излучала то спокойствие, которое излучает каждая мама для своего ребенка. Казалось, будто она говорила Антону: «Не переживай, малыш… Все будет хорошо…»