Страница 10 из 49
Казалось, он хотел достичь самой глубокой эрогенной точки не только в ее теле, но и в собственной голове, выбивая сильными резкими погружениями члена ослепляющие вспышки нарастающего экстаза.
"Да, моя сладкая, да! Вот так… Кончай… прямо на мой член! Сильней, громче!.. Умница моя! Сведи меня с ума… сожми его собой ещё крепче… да!"– ее участившиеся стоны с ответными движениями дрожащих мышц, сжавшиеся до предела сладчайшими тисками рельефные стенки спускающей пизд**ки простреливающей отдачей хлынули во все уголки тела и даже за его пределы.
Уже такие знакомые и упоительные судороги по любимым зонам извивающейся под ним его сладкой девочки, с еще более сводящими с ума горячими порциями обволакивающих греховных соков поверх его не менее горячей головки одеревеневшего члена. Как он сумел удержаться и не кончил сам, прямо в нее, не выстрелил по шейке матки сильной тугой струей. Бл**ь! Она вздрагивала, беспомощно сжималась, наседала на его член с ненормальной дрожью и сдавленными криками, будто уже ничто в этой комнате и в этом мире больше не имело для нее значения и ничего иного она не хотела так чувствовать и желать. Он сам, едва осознавая, что делает, скользнул руками под полочки ее рубашки, жадными обхватывающими ладонями по вздрагивающему прохладному животику, выступающему рельефу твердых ребер, зачерпнув оба упругих холмика напряженных грудок длинными властными пальцами непримиримого собственника.
"Ох, еб**ь, как же ты течешь!" – буквально прорычать ей это в шею, прикусив кожу у плавного изгиба плеча, вдыхая ее сумасшедший запах вместе с порывистыми стонами, слетающими из ее раскрытых губок. Да! Чувствовать, как несколько вязких капелек стекает по его мошонке из тугого колечка вагины, растянутого основанием его большого каменного члена.
"Боже, как же я тебя хочу!.. Быть в тебе, еб**ь свою девочку и хотеть этого еще больше! Долбить твою кончающую пизд**ку до скончания вечности!" – услышать в ответ ее самый несдержанный сладострастный стон, резанувший жгучей отдачей-судорогой по всей длине члена. Выругаться еще грубее в ее алое ушко, погружая кончик языка в бархатные изгибы прохладной ушной раковины, чувствуя руками, кожей, перевозбужденным пенисом ответную дрожь в ее льнущем к нему теле. Она словно все еще продолжала кончать, пусть и не так бурно, зато протяжней и утонченней, пока он, ощутимо сбавив темп, медленно с вожделенным упоением скользил в ее сокращающихся стеночках пульсирующей киски. Выходил из нее почти до самой головки в прохладный вакуум фотостудии и снова погружался до одержимого исступления с долгожданной вспышкой неконтролируемой дрожи в головокружительную рельефную глубину обжигающего экстаза.
Оплести… всю… неразрывными силками собственных рук, всего тела, в беспомощной попытке прорваться через ее кожу, просочиться в разум, затянуть все мысли и чувства своими тугими сетями, сделать частью себя, продолжением себя, чтобы больше никогда и ни с кем не делить, не отпускать, не выпускать и не позволять даже дышать без него, управляя каждым шагом, желанием и порывом… Наконец-то прошептать в состоянии смертельного аффекта, на пике сладчайшей агонии, едва удерживаясь сознанием на гранях этой безумной реальности, как он любит ее, как сходит с ума, утопая в ней с каждым новым днем все глубже, отчаянней, без единого шанса на возврат.
Моя нежная сладкая девочка! Самая любимая и родная!.. МОЯ любимая девочка! МОЯ!!!
Хрипло застонать от новых упругих сжатий ее кончающей вагины, обжимающей и пытающейся затянуть в себя как можно глубже его онемевший член. Не удержаться самому от столь убийственных пыток и на последних микросекундах выйти из нее, бл**ь, скользнуть взрывающейся головкой по влажной полоске промежности, меж двумя упругими холмиками ягодичек и… без помощи пальцев, одним лишь трением о ее нежную кожу и прижимающуюся к его лобку попку, залить ее копчик и восхитительный изгиб спины горячими струями спермы. Fuck! Размазывая густые капли чистого порока между ней и собой, дурея и зверея от вызывающего запаха и шума крови, бьющей по вискам и глазам тройным залпом подскочившего давления. Как он еще не разорвав ее, не вонзил со всей дури в ее тело пальцы и зубы, не зарычал буквально!..
"Дэн, боже…" – её сладкий капризный всхлип, самый умопомрачительный и добивающий контрольным ударом. Слышать в ее голосе свое имя, теряя остатки самоконтроля. Он все-таки не сдерживается от столь откровенного соблазна, находит пальцами правой руки ее горлышко и ласковым обхватом под скулами запрокидывает ей голову назад, немного разворачивая лицом к себе. Господи Всевышний!
Или он все еще плохо видит, или ее личико действительно плывет от самого неописуемого блаженства. Чуть прикрытые глазки с дрожащими ресничками, раскрытые алые губки, нежные розовые пятна на бледной коже щечек и скул.
Как же ему хотелось это сказать тогда в самый первый раз, произнести в ее ротик… или он все-таки произнес? Беззвучно прошептал, скользя губами по ее податливым мягким створочкам, задевая их тонкую гладкую кожицу кончиком языка: "Я люблю тебя!"
"Я хочу это личико!.. Отпечатай мне мои фотографии, прямо сейчас! Я не выпущу тебя сегодня отсюда, пока ты мне не распечатаешь их все до единой!" – да, он не шутил, поскольку был на грани выбивающего аффекта. И ее расширившиеся в ответ от изумления глаза со зрачкми подстегнули сиюминутное желание до уровня незамедлительного требования. Если было можно, он бы потащил ее к себе домой в этот самый момент… нет, не на Торн-Крик…
"Прямо сейчас?" – нет, моя милая! Даже не пытайся увильнуть и придумать что-нибудь в оправдание.
"Да, сейчас же! На моих глазах, без права выбирать и удалять "неудавшиеся" кадры!" – громким бархатным шепотом почти рычит в ее округлившиеся губки, продолжая зажимать ее ослабевшую фигурку между собой и твердым камнем холодной стены. Если начнет выкручиваться и сопротивляться, попросту подхватит на руки и отнесет прямиком в подсобку фотолаборатории. А может и так это сделает, буквально через несколько секунд.
"А если они все не удались?" – по её слегка прифигевшему личику заскользили мимические подпольщики искреннего, детского восхищения. Она словно сама была не в состоянии отвести своего шокированного взгляда от склоненного над ней безупречного лика языческого бога-ревнивца.
"Ты себе только что выписала наряд вне очереди!" – угрожающе хрипит прямо ей в ротик перед последними секундами последующего действия. Чуть отстраняется назад, но только для того, чтобы немного присесть и подбить под ее и без того ослабевшими коленками изгибом локтя, подхватывая и даже подкидывая, подобно невесомой пушинке на обеих руках.
Эллис охает, почти испуганно вскрикивает, тут же заливаясь несдержанным смехом и инстинктивно хватаясь дрожащими ладошками за его плечи и шею.
"Это моя фотостудия! Я тут главная хозяйка и твоя работодательница!" – и эта хитрая растрепанная кошечка пытается его сейчас строить?
"Вот только моя работодательница забыла обсудить со мной способы оплаты за мои услуги!" – он не сводит с её лица убедительного и весьма серьезно настроенного взгляда и, похоже, она чувствует, что он не шутит. Ещё шире раскрывает восхищенные глазки и, "скромно присмирев", невинно закусывает зубками краешек нижней губки.
Горячий прилив пульсирующего тока крови бьет незамедлительной вспышкой в висок и по глазному нерву. Господи, что она с ним делала? Играла на самых уязвимых струнах и нитях его моментально слабеющей в ее нежных ладошках звериной сущности? Безбоязненно гладила жесткую холку присмиревшего монстра, любовалась и зачарованно касалась кончиками пальцев алебастровых клыков, даже не подумывая одевать на него намордник или ошейник? Ей и не надо было этого делать. Он самолично застегнул на своей шее самую толстую и неподъемную цепь, вложив в ее руки ключ от замка своей добровольной клетки!
И он не сдерживается, снова, заставляя ее сесть перед собой, между его раздвинутых бедер, как между самыми крепкими тисками живых колодок, будто намереваясь контролировать каждое ее движение, следить за всеми ее манипуляциями в графическом редакторе на рабочем компьютере в фотолаборатории, чтобы в один из этих моментов прижаться к ее спинке плотнее или самому притянуть к себе – вдохнуть в который раз пьянящий запах волос, зарыться губами в их мягкий шелк на затылке или у виска. Умирая от очередного порыва сжать руки в кулаки, пока она так увлеченно, практически не замечая ничего вокруг копается в новых фотофайлах на флешносителе Никона. Скользнуть немеющими ладонями по ее бедрам, в безумном желании снять со своей кожи этот ненормальный зуд или влить его в её тело через сдержанную ласку.