Страница 6 из 19
Сержант промолчал.
– Итак, сэр? Ваше решение?
Сержант не был дураком и хорошо понимал, что стоит на кону. Вопрос даже не в сотне тысяч. А в том, что обвинение, которое они изобрели – в случае отказа из прикрытия легко превратится в реальность…
– Я согласен, сэр.
– Вот и отлично. Об условиях работы на нас я уже рассказал. Работать будете в городе, по крайней мере, мы так думаем. Снайперскую винтовку купите на месте, на базаре, мы снабдим вас деньгами. Отправлять вас с оружием через границу слишком опасно. У вас будет два комплекта документов, хотя… там сначала стреляют, а потом спрашивают документы. После провала миротворческой миссии у нас в городе осталась довольно приличная агентурная сеть, она выведет вас на цель. Мы сделаем всё, чтобы помочь вам. Путей эксфильтрации два. Первый – у вас в комплекте документов будет паспорт моряка. Небольшой траулер будет ждать вас на рейде, вам нужно будет только купить или украсть лодку… в принципе можно даже вплавь добраться. Второй – вы должны будете подать сигнал тревоги после того, как выберетесь из города. Эскадренный миноносец «Джон Пол Джонс» крейсирует у побережья, на борту будет группа морских пехотинцев из DAT[10] со специальным заданием, при необходимости они воспользуются вертолетом. Почести – по возвращении, в полном объеме. Но если вы провалитесь – мы не сможем вам ничем помочь, и мы не признаем, что вы работали на нас. Мы будем все отрицать. Вопросы, сержант?
Сержант прикинул свои шансы вернуться. Кое-что его и в самом деле интересовало.
– Два вопроса. Первый – местной резидентуре уже сообщили о моем появлении?
Умник посмотрел на девицу, та качнула головой.
– Нет.
– И не стоит. Если сообщите – я немедленно прерываю миссию. Это ясно?
Умник упрямо тряхнул головой.
– Сержант, я прекрасно знаю, что представляют из себя морские пехотинцы, но не стоит считать себя одиноким ковбоем. Поверьте, у нас широкие возможности там.
– Это у меня широкие возможности – закончить свою жизнь с перерезанной глоткой. Или еще похуже. Половина ваших агентов – дует в обе стороны. И поскольку я не знаю, какая именно половина – пусть я лучше останусь одиноким ковбоем и так и останусь в неведении относительно пределов ваших возможностей.
Умник с недовольной миной кивнул головой.
– А второй вопрос?
– Второй… это не вопрос, это скорее пожелание…
– Какое же? – умник сделал стойку.
– Иди ты в задницу, парень…
15 июля 1996 года. Аддис-Абеба, Эфиопия
Международный аэропорт Аддис-Абебы, еще пару лет назад выглядевший жалким и заброшенным, преобразился на глазах. Сержант хорошо это знал, потому что два года назад они вели кое-какие операции, опираясь именно на Аддис-Абебу и приграничные города. Тогда страна только-только отошла от ужасов гражданской войны. «Красный император» Менгисту Хайле Мариам пришел к власти, свергнув и убив старого императора Менгисту Хайле Селассие, правившего страной со времен нашествия итальянских фашистов. При нем в стране началась гражданская война и голод. Только позиция США, после прекращения советской помощи обеспечившая плавный переход власти в руки народа и вывезшая Хайле Мариама на военном самолете в Зимбабве, обеспечила относительно мирное развитие этой истерзанной коммунистами страны. В сущности, в конце 80-х у Сомали и Эфиопии ситуация была почти схожая. Просто в одном случае вмешательство американцев уберегло страну от падения в пропасть, а в другом – нет. Иногда сержант думал, что надо было поддержать этого сукина сына Айдида, чтобы он объединил страну и прекратил кровопролитие. Но приказ есть приказ – вместо этого, он летел в страну, чтобы его убить.
Его перебросили на базу в Рамштайн, главную базу американской армии в объединенной Германии. Советские войска из страны были выведены два года назад, американцы тоже сидели на чемоданах. Конгресс урезал военный бюджет, и базы американской армии в Германии были одним из самых ненужных военных сооружений в истории. Лётчики в основном сидели в германских ресторанчиках, ели колбаски и дули пиво, ни одного «Авакса», вообще ни одного разведывательного самолета на базе не было. Истребителей тоже стало намного меньше, зато было много транспортников. Сержант пересёкся с одним парнем из разведки морской пехоты; они пропустили по банке пива и откровенно поговорили между собой. По его словам, он был завербован ЦРУ и переброшен в Хорватию, где в качестве военного советника принимал участие в операциях «Молния» и «Буря», по ликвидации сербских анклавов на территории Хорватии. По словам этого парня, и сербы, и хорваты совершали многочисленные военные преступления, он собственными глазами видел, как оставшихся в деревне людей загнали в большой дом и подожгли. Видел он и то, как сербы обстреляли ракетами Загреб и там тоже погибли люди…
Потом – из Вашингтона пришло распоряжение и двое служащих военной полиции отвезли его в Франкфурт. Там он сел на самолет до Аддис-Абебы. При нем были деньги, американский паспорт и больше ничего…
В Аддис-Абебе он быстро прошел таможню по «зеленому коридору», заплатив пятьдесят долларов таможеннику. Вышел из аэропорта, кликнул такси…
Такси здесь были необычного цвета, такой он встречал только в некоторых странах Латинской Америки и то не повсеместно. Не желтые, не бело-красные как на востоке – а бело-синие, цвета синего как небо. Обычно синий цвет резервируется для полиции. В основном в такси здесь работали советские машины «Лада» с круглыми фарами, маленькие и не слишком комфортабельные, но идти – это совсем не то, что ехать. Машин на дороге тоже стало больше с тех пор, как он был здесь последний раз – но не слишком. Таксометра в такси не было, и водитель называл сумму в зависимости от своего настроения и того, насколько денежным ему казался клиент. Сержант поторговался немного – и водитель согласился отвезти его в центр города за две тысячи быров. Курс, как и два года назад был фиксированным – за один доллар пять тысяч эфиопских быров; в стране после коммунистов свирепствовал инфляция. Сколько составлял уличный курс, сержант не знал, но судя по довольному лицу водителя – тот наварил…
Улица была грязной, плохо прибранной. Он помнил, в каком месте по дороге от аэропорта стоит сгоревший танк – но сейчас его не было, видимо, отвезли на металлолом. Здания по дороге из аэропорта были в основном коммунистической постройки, унылые бетонные коробки. Эфиопы выходили из положения с помощью ярких красок, на первых этажах пробивали двери и устраивали лавки по торговле всякой всячиной. Народа на улицах было довольно много, но было видно, что все очень бедны – торговля шла вяло, многие просто присматривались.
Вот и еще одна страна, которую в свое время отдали на откуп коммунистам…
По мере того, как они продвигались к центру города – архитектура менялась, коммунистам здесь не удалось совершить свое черное дело и изуродовать город бетонными скворечниками. Здания в центре напоминали о том, что это очень развитая страна Африки, она никогда не была колонией, дважды ее пытались захватить итальянцы и оба раза неудачно. Сержант вспомнил – он слышал, что взбунтовавшийся подполковник Хайле Мариам положил на лицо своего престарелого императора подушку и сел сверху – так, по крайней мере, говорили по CNN. И он не помнил, чтобы кто-то говорил о смерти того урода. Возможно, когда-нибудь перед ним положат фотографию этого урода – и он с радостью исполнит приказ…
– Кусимама хапа, – сказал сержант на универсальном суахили. – Остановите здесь…
Водитель остановился – и он вышел. Огляделся по сторонам. Сотовой связи здесь, конечно же, не было – среди местных едва ли найдется и тысяча человек, способных платить за сотовый, Дерг[11] выжал страну досуха. И он мог поставить сотню баксов против цента – что нормального уличного таксофона здесь днем с огнем не сыщешь.
10
Direct action team – спецназ морской пехоты, задачи – разведка и диверсии в глубоком тылу, спасение пленных и заложников из враждебного окружения.
11
Компартия Эфиопии.