На краю бездны

Однако Мин сознавал, что стареет, а его предприятие нуждается в «свежей крови» и в новых рынках сбыта. А потому он принялся черпать силы в рядах противников, переманивая более высокими зарплатами и участием в прибылях экспертов по искусственному интеллекту из «Гугла», «Фейсбука» и «Сяоми», своего китайского соперника. Создалась междисциплинарная команда сотрудников, принадлежащих ко многим разным культурам. Все они были приглашены в Центр, в лабораторию исследований и разработок «Мин инкорпорейтед», находившуюся на полуострове Сай-Кун, к северо-западу от Гонконга и его новых пригородов, на десяти тысячах пятистах гектарах Национального парка. Эта гористая и лесистая местность была великолепно защищена от безумия гонконгских многоэтажек извилистой береговой линией и пляжами с белым песком.

В своем единственном интервью 2016 года Мин заявил следующее:

«Китай насчитывает миллиард четыреста миллионов жителей, Европа – семьсот сорок миллионов, Соединенные Штаты – триста двадцать пять миллионов… Если воспользоваться таким старинным понятием, как QI, показатель качества, то Гонконг окажется на первом месте с QI денежных ресурсов сто восемь, Китай – на третьем с QI ресурсов сто пять, европейские страны, такие как Германия, Франция и Россия, – соответственно, на восьмом, девятом и десятом месте с QI ресурсов девяносто девять, девяносто восемь и девяносто семь, а Соединенные Штаты разделят девятое место с Францией и Испанией. Это означает одно: в Китае гораздо больше умных людей, чем в Европе или в США…»

Отныне объектом интереса «Мин инкорпорейтед» в Интернете стал искусственный интеллект. Мин Цзяньфен не придавал значения всем этим глупостям дезинтеграции – и сказал об этом в том же интервью, – зато был убежден, что меньше чем через десять лет машины будут способны читать, видеть, понимать, угадывать наши эмоции, распознавать лица, предметы и звуки. Более того, они будут собирать информацию о каждом жителе планеты: его потребительские запросы и нужды, вкусы, поведение, психологический профиль, уровень интеллекта, генетическую предрасположенность, сексуальные наклонности, политические идеи, его профессиональное прошлое и его взаимоотношения с правосудием. Короче, будут стремиться узнать о человеке все, чего он и сам о себе не знает, чтобы предвидеть каждую его реакцию, каждое действие и принимать за него все важные решения.

– Машины уже полностью к этому готовы, – добавил Мин.

Мойра прекрасно помнила, как читала все это в своей комнатке под самой крышей, а потом открыла мейл, который пришел несколькими часами раньше. Он гласил, что ее кандидатура для работы в «Мин инкорпорейтед» отклонена. Она почувствовала, как по щекам потекли слезы. «Ты слишком чувствительна, девочка. Тебе надо бы стать чуть пожестче…»

«Тесла» въехала в Вестерн-Харбор-кроссинг – туннель, который проходит под проливом Виктория Харбор и выходит в Центральном районе, – и серое, почти черное, пасмурное небо исчезло. Мойра опустила глаза на газету, засунутую в карман на спинке сиденья, как раз у нее перед глазами. «Саут Чайна морнинг пост». Она открыла и полистала газету, сощурив глаза, поскольку в туннеле было довольно темно.

Среди страниц, посвященных экономике, Мойра набрела на огромное рекламное объявление о готовности продать акции «Мин инкорпорейтед»:

«МИН ИНКОРПОРЕЙТЕД» (общество с ограниченной ответственностью, зарегистрированное на Каймановых островах)

Биржевой код: 18100

В числе банков-регистраторов и «крестных отцов» вступления компании в Биржу были «Голдман Сакс», «Морган Стенли», «Джи Пи Морган», «Креди Сюисс», «Дойче Банк»… Похоже, все пожелали войти в этот список. Все стремились урвать свой кусок пирога. Никому не хотелось проморгать важный переломный момент XXI века и оказаться на обочине, сделавшись новым «Кодаком» или «Нокией». Но никто из тех, кто боялся упустить случай, не мог бы сказать, что перед ними: широкая магистраль или дорога в никуда…

Когда машина вынырнула из туннеля, Мойра впервые увидела центр Гонконга: десятки и десятки сверкающих небоскребов карабкались на Пик и близлежащие горы. Гудки. Рычание автобусов и такси. Топот толпы. Ажиотаж. Уйма народу. Неистовая жадность.

Офисы «Мин инкорпорейтед» располагались на тридцать первом этаже Хенли-билдинг, в самом сердце делового квартала, рядом с парком Чэн Кон, чья листва зеленым сводом накрывала раскаленный каньон перед «Куинз-роуд-сентрал». Выйдя из машины, Мойра чуть не свернула себе шею, чтобы полюбоваться фасадом, но увидела только чуть выгнутую стену из стекла и стали, окруженную другими небоскребами. Их монументальные подъезды выстроились вдоль узкой артерии, запруженной машинами, такси и автобусами. Только близость парка, этого рукотворного оазиса, придавала району особый вид.

В холле она спросила, как пройти. А потом, выйдя из одного из шести лифтов, оказалась в застекленном зале, откуда открывался потрясающий вид на залив. При других обстоятельствах этот вид околдовал бы ее, но она приехала сюда не по туристической визе. В просторном помещении никого не было. Из мебели виднелись только несколько кожаных кресел, расставленных небольшими группами. Две боковые двери вели наверх. В отличие от шумной суматохи города, здесь царила тишина.

Не успела Мойра сообразить, надо ли ей сесть в кресло и дожидаться, пока за ней придут, как дверь справа открылась, вошла молодая китаянка в строгом костюме и пригласила ее следовать за собой. Ее английский с сильным кантонским акцентом был не многим понятнее английского отельного портье. Девушка открыла дверь электронным ключом, и они вошли в гораздо менее просторную комнату. Француженка Мойра ожидала увидеть более или менее эксцентричное убранство, какие-нибудь штучки закоренелого ботаника, вроде постеров старых фантастических черно-белых фильмов на стенах, с переосмыслением в духе современного юмора, с какими она часто сталкивалась в «Фейсбуке». Но вместо этого убранство оказалось серым, холодным и лишенным всякой выразительности, словно комнату оформлял мрачный служащий похоронного бюро.

«Все это фасад, – подумала она. – Призванный внушить доверие инвесторам». Кабинет администрации, где обитают бухгалтеры и адвокаты. Творческие команды, должно быть, находятся в другом месте – ну, к примеру, в Центре, о котором «Тайм» разместил фоторепортаж на шесть страниц цветных снимков. Единственную неожиданную нотку вносила галерея черно-белых портретов, развешанных по стенам. Мойра подошла поближе. Ребенок-китаец с веселым личиком; европеец лет сорока, в квадратных очках, с натянутой улыбкой на губах; блондинка, хорошенькая, но немного бесцветная; темноволосая метиска с пронзительным взглядом; старик, сморщенный, как высохшее яблоко. И Мойра с уважением отметила, что в каждом из лиц фотограф сумел ухватить человечность и неповторимую индивидуальность.

– Кто эти люди? – спросила она с любопытством.

– Этих людей не существует, – ответила секретарша.

– Как это?

– Они не существуют как личности. Программа «Искусственный разум» Мина проанализировала миллионы портретов, выявила их физические характеристики – цвет кожи, глаз, волос, форму ушей и носов, крупицы красоты… А потом сама создала тысячи лиц, пользуясь собранными характеристиками. То, что вы видите – всего лишь ничтожная часть. Совсем коротко: это виртуальное человечество…

Китаянка улыбнулась. Ошеломленная Мойра снова вгляделась в такие… реальные лица. Невероятно. Она готова была поклясться, что видит фотографии живых людей.

Секретарша толкнула еще одну дверь, повернулась к Мойре и приглашающим жестом придержала створку:

– Входите. Господин Мин вас ждет.

Мойра нервно сглотнула, шагнула за порог и услышала, как дверь за ней закрылась. Она застыла на месте, с удивлением осматривая комнату с высоким потолком. Комната была пуста, если не считать стола, вращающегося кресла и огромного киноэкрана, занимавшего всю противоположную стену. По бокам экрана висели синие занавески.