Страница 6 из 165
Проснулась я резко, будто от толчка. Меня звал сын. Открыв глаза, я осознала, что уже рассвело. В первый выходной домочадцы старались меня не будить рано, заботились. Но сегодня было что-то не так, сын продолжал меня звать, похоже я крепко спала и не сразу проснулась. Я поторопилась к сыну, недоумевая, почему мама не пришла первой.
-·Сынок, сынок, я уже иду, - крикнула я, накидывая халат и обувая домашние тапочки.
-·Мама, почему бабушка не пришла? - взволновано спросил Славик, едва я появилась на пороге его комнаты.
-·Пока не знаю, может, крепко спит, а может в магазин убежала с самого утра, давай-ка я тебе помогу одеться и сходить в туалет, потом посажу в коляску.
-·Хорошо, мама, - безоговорочно согласился сын.
На всё про всё ушло примерно с полчаса, посадив сына в ожидании завтрака за книжку, я направилась искать маму. Подойдя к входной двери, я отметила, что обувь, сумка и одежда её была на месте. Ещё ни о чём не подозревая я приоткрыла дверь в её комнату и заглянула вовнутрь. Мама мирно спала на диване, раскинув в стороны руки, одна из них свешивалась с края дивана. Лицо совершенно расслаблено, даже несколько умиротворено. Видимо, крепко спит, раз не услышала внука, решила я, но разбудить уже пора, а то она потом сама будет мне за это выговаривать.
-·Мама, просыпайся, уже утро, - негромко позвала я.
В ответ же не было никакой реакции, она не проснулась и даже не пошевелилась.
-·Ма-а-а-м, - позвала я ещё раз чуть погромче, - Славик давно встал!
И опять ничего.
-·Мам, вставай, уже совсем не смешно, склонилась я над ней и взялась за её руку, чтобы тут же вздрогнув всем телом отшатнуться назад.
Жуткое осознание лавиной обрушилось на мой мозг, рука мамы оказалась холодной как лёд и безжизненной. Дальнейшее проходило, словно во сне: полиция, врачи, черный пакет, носилки и катафалк. Я не в первый раз столкнулась так близко со смертью, но в первый раз это была мама. Я не плакала, не могла, слёзы закончились ещё пару лет назад. Я мысленно прокручивала наш вчерашний разговор и винила себя за невнимательность и чёрствость. Вот что мне стоило вчера настоять на своём и вызвать скорую? Так нет, понадеялась на авось и пустила всё на самотёк. Мама умерла во сне от инфаркта, её можно было спасти, если бы вечером я обратилась к врачу. Я виновата, именно я не досмотрела и не помогла.
Душа болела от осознания, что мамы больше нет, и никогда не будет, Славик несколько дней тихо плакал, уткнувшись лицом в подушку, он очень любил свою бабушку. Чем я могла ему помочь? Бабушку я не в силах вернуть, а несправедливость нашего мира сын давно и прочно осознал. На работе я взяла положенные пять дней на похороны, а после, не выходя на работу, оформила очередной отпуск на три недели, надеясь за это время хоть немного прийти в себя и найти сиделку для сына.
После похорон стало совсем невыносимо, их организация отвлекала от тяжёлых дум, а теперь они навалились с новой силой. Ища спасение, мы со Славиком подолгу гуляли, нам не хотелось возвращаться в пустой и холодный дом, в котором больше не пахло пирогами и мятным чаем. Вместе с мамой из него ушёл неповторимый уют и душевное тепло. Она для нас являлась чем-то необходимым, невидимым, но всеобъемлющим как воздух. Без неё стало трудно дышать и невыносимо жить.
Я задавалась вполне закономерным вопросом: за что высшие силы посылают на мою голову столько испытаний? Почему они лишают меня всех родных и близких? Чем я за свою короткую жизнь успела их разгневать? Многие не верят в высших существ, силы и даже богов, но лично я верила. Не можем же мы жить просто так, без смысла? Некоторые со мной поспорят, считая смыслом жизни продолжение рода, но это нелогично, нелогично жить только ради того, чтобы бесконечно плодить себе подобных.
После смерти отца я пыталась себя подготовить к тому, что в какой-то момент я потеряю и маму. Но как бы я не пыталась, к этому невозможно подготовиться, невозможно смириться и как ни в чем не бывало продолжать жить. С каждой новой смертью у меня погибало что-то внутри, что-то очень важное и необходимое, без чего трудно себя считать полноценной личностью. Со мной неизменно остаётся только память, она не может заменить человека, но это лучше чем ничего. Со временем плохое забывается, оставляя лишь счастливые и светлые моменты. Плохое не стирается из памяти, нет, оно прячется глубоко и стоит значительного труда до него докопаться.
В целом огромном мире, населённом миллиардами людей, мы остались только вдвоём. Два маленьких человечка среди безбрежного людского моря. Как нам выжить и не утонуть в нём? Не слиться с серой безликой массой, способной подмять и поглотить ослабевшую особь. В обществе действуют те же принципы естественного отбора, лишь переложенные на искусственную среду обитания.
Славик перенес смерть бабушки легче меня, он уже успел близко познакомиться с этой старухой с косой, посмотрел ей в глаза и перестал бояться. Он утешал меня, утверждая, что умирать совсем не страшно, страшнее испытывать постоянную и изматывающую боль. Я и сама понимала, лучше всего уйти из жизни так, тихо и во сне, чем каждодневно мучиться не только физической болью, но и осознанием, что ты медленно, но верно умираешь. В такой ситуации сложно сказать кому хуже, тому, кто умирает или тем, кто всё это время находится рядом.
Нужно было искать Славику сиделку, но у меня на это не было никаких сил, и я день ото дня откладывала поиски. Дни отпуска таяли, будто фруктовый зефир на солнце, а меня все не отпускала боль и тоска, от одной только мысли о выходе на работу опускались руки, и накатывала усталость. Я во второй раз не переживу жалостливые и сочувствующие взгляды коллег. Неужели они не понимают, что от этого мне становится только хуже! Разве так сложно сделать вид, что ничего не произошло и продолжить относиться ко мне как обычно. Я не прошу у них ни жалости, ни сочувствия, мне от них этого не нужно. Я сама справлюсь со своим горем, точнее мы вдвоём с сыном справимся, переживём и будем жить дальше.