Страница 97 из 123
С самого первого дня Скарлатина Лей Мортанс доставила мне больше неприятностей, чем могла бы, сдай я ее сразу. О выявленных и совершенных ошибках лучше докладывать в полном объеме, нежели пытаться исправить самостоятельно, и вступить в преступный сговор, сам того не желая. Стоит правде открыться, и мне теперь грозит далеко не выговор или штраф за недосмотр. Кто мог знать, что взявшаяся на месте фаворитки девушка произведет столько шума, засветится на экранах и вообще, протянет так долго в незнакомой для нее роли? Не говоря о том, каким взглядом на нее смотрит самый пугающий человек во дворце, ставший невольным хранителем нашей тайны. Стоит Скарлатине заикнуться, и принц не раздумывая проделает во мне дыру, устраняя ненужные проблемы.
Не мое дело, что там у них происходит друг с другом, но с поездки в родной город самозванки, принц считает меня личным слугой, используя ситуацию в своих целях, и не брезгуя, шантажирует этим. Время от времени в голове проскакивает мысль выдать все Его Величеству Императору, но каково будет наказание за длительное молчание и не последует ли за этим месть со стороны Рейнхарда? Слишком сильно боясь этого человека, решаю просто слушаться и помалкивать в тряпочку, не так сложно. Тем более, задания и приказы от него поступают адекватные и логичные, что также сказывается на принятом решении. Если войду в доверие еще и к нему, это дополнительные надежды на возвращение титула, ведь принц может поддержать меня.
Самое сложное - это найти время для Рейнхарда в суматохе дел последних дней. Пока Граф Юрий еще не приступил полноценно к работе и находится в больнице, часть его обязанностей на мне и спать я стал куда меньше, чем прежде. Проект по написанию текста для саммита застопорился, в чате по нему никто ничего давно не писал, но это логично. Два принца их четырех заняты похищением самозванки, у Его Величества своих дел навалом из-за отсутствия полноценной замены личного помощника, наследник престола в отъезде, а Рэймонду нет никакого дела до всего происходящего вокруг. Оставаясь на очередную ночевку во дворце, проходя мимо дверей его крыла, слышал орущую музыку.
Когда выдалась свободная минута, поспешно сообщаю об этом Рейнхарду, как он просил. В ответ пришло довольно прямое и понятное требование, и я спешу его исполнить. Сейчас моя роль заключается в том, чтобы не допустить записи процесса пыток на видео или аудио, а также не пускать гвардейцев в крыло изолятора, куда пришлось придти по велению принца. Подобная деятельность в обычный перечень должностных обязанностей не входит и может вызвать подозрения, но всегда есть ключевая фраза: «Таков приказ Его Высочества принца», решающая все проблемы. Наблюдая из каморки службы охраны за трансляцией происходящего в камере, не забываю проверять лампочку, оповещающую о том, что запись не производится. Она периодически включается сама из-за установленных таймеров подстраховки, и тогда следует нажать кнопку отключения. Никто не должен узнать, что выдаст задержанный под пытками, ведь это вполне может оказаться информация о Скарлатине, и тогда даже принцу не удастся выйти сухим из воды.
Откинувшись на спинку стула, наблюдаю за тем, как медленно, Его Высочество принц Рейнхард ходит вокруг подвешенного за руки человека. Не спеша, прогулочным шагом, время от времени осматривая свои ботинки или рукоятку трости. Пленный находится посреди камеры без окон, с единственной дверью. По лицу видно, каких усилий парню дается нынешнее положение. Стоит ему дотянуться кончиками пальцев до пола и перенести вес тела на них, дать небольшой отдых рукам, как принц бьет по задней стороне его коленей тростью, те подкашиваются, и задержанный снова оказывается подвешенным над полом. Последние силы покидают его, и скоро он станет более внушаем и готов к ответам.
Второго злоумышленника поймать не получилось, он быстрее и проворнее, и лучше знал местность - склад, где происходила погоня. Гвардейцы утверждали, что нам крупно повезло захватить одного, ведь окажись на месте этого парня кто-то местный, возможно, и ему удалось бы скрыться. Тогда обвинить и казнить Императору было бы некого и неизвестно, что могло прийти ему на ум в таком случае. Нередко отдавались приказы обвинить кого угодно в преступлениях подобного рода, где замешаны члены правящей семьи.
У нас же есть подозрения, кем является парень посреди камеры, но требовалось подтверждение, ведь одно дело - слова бывшей претендентки в фаворитки, а другое - его личное признание. Пока задержанный не сказал ни слова, да принц его ни о чем и не спрашивал. Он осматривал парня со всех сторон с нескрываемым любопытством, я бы сказал, даже каким-то оценивающим взглядом. Неужели сравнивал с собой? Усмехнувшись от таких мыслей, на всякий случай подношу большие наушники к уху, но там по-прежнему тишина. На других камерах все в порядке, никто не хочет зайти в крыло, откуда мы выгнали гвардейца, а заключенные ведут себя чересчур примерно, словно знают, кто находится недалеко от них. Качество изображения на экране не могло передать всей картины и эмоций людей, но мне вполне хватало того, что есть. Вдаваться в подробности и еще больше погружаться в этот заговор не хочется ни при каких обстоятельствах.
- Алистер, мы уже знаем, как зовут человека перед нами? – неожиданно раздается голос принца из динамика, заставляя меня вздрогнуть и поспешно водрузить их на голову. Обыскав весь стол, нахожу планшет и пытаюсь выискать ответ в нем, но никакой информации там нет. Если гвардейцы и смогли идентифицировать задержанного, то дежурному ничего не сообщили. Больше всего меня поражало то, что принц перестал называть меня Лордом, как делали почти все по дворце. В какой-то мере, я был в глубине души благодарен ему за это, ведь обращение только по имени говорило о том, что парень не хочет надо мной насмехаться, как делают другие добавляя шутливый титул, которого на самом деле нет.
- Прошу прощения, Ваше Высочество, тут нет такой информации, мне найти кого-нибудь и спросить? – заранее зная ответ, отрицательно качаю головой, но никто этого не видит. Замерев прямо напротив парня, Рейнхард уперся рукояткой трости ему в подбородок, подняв голову так, чтобы видеть лицо. Не знаю, что он хотел рассмотреть в нем, но делал это очень внимательно.