Страница 8 из 9
– Ха! Теперь они видит меня, теперь узнает, как уважают меня ее соплеменники, – сказал я себе, и, раздувшись от гордости, не нашел ничего другого, кроме как сказать это; она резко повернулась и вошла внутрь, не удостоив меня даже взглядом.
Она не посмотрела на меня! Я для нее значу меньше чем ничего! Мое сердце упало.
Придя в наш лагерь, немного позже, я даже не в силах был отвечать на сердечные приветствия, которыми встретили нас дядя, Женщина-Горностай и Бакли. Женщина-Горностай поставила перед нами хороший ужин, но я смог только попробовать, хотя Апси поел с аппетитом.
Она продолжала смотреть на меня, и, когда он закончил, спросила:
– Почти-сын, у тебя неприятности? Что случилось?
Прежде чем я смог ответить, Апси с хитрой ухмылкой сболтнул:
– Его милая, эта Заря, его неприятность. Когда мы сейчас подошли к ее вигваму, она шмыгнула внутрь, даже не взглянув на него…
Он ненадолго прервался, приложив ладонь ко рту, виновато глянул на меня и пробормотал:
– Хайя! Мой язык слишком быстрый!
Это смутило дядю; он отвернулся и с трудом сдержал смех. Женщина-Горностай посмотрела сперва на него, потом на меня.
– Не надо так на меня смотреть. Она не моя милая и никогда ею не станет, – сказал я ей.
– Ты ни в чем не виноват. Послушай меня, почти-сын: держись подальше от этой девушки, и тем избавишь нас от больших неприятностей, – ответила она.
Думала ли она на самом деле, что, если она станет постоянно это повторять, я отстану от девушки? Ха! Я не оставлю попыток, решил я, и почувствовал себя намного бодрее
Тут вошел Маленькая Выдра, чтобы навестить нас, и упомянул о том, что пикуни пригласили кутенаи спуститься и поставить свои вигвамы в их лагере, рядом со своими друзьями. Я сразу подумал – помешает мне это видеть Зарю чаще или поможет.
На следующее утро кутенаи спустились в большой лагерь, и после полудня, не обращая внимания на сердитые взгляды Женщины-Горностая, я пошел туда.
Вигвам Желтого Медведя, как оказалось, стоял рядом с вигвамом Безумного Пера и Бобрихи. Ха! Мне это было наруку. Как убивший белого бизона я должен был принимать участие в церемониях, сопровождавших выделку и разрисовку шкуры, так что у меня появлялась прекрасная возможность следить за тем, куда ходит Заря, и, может быть, проследовать за ней, не привлекая внимания.
С легким сердцем я приблизился к двум вигвамам. Бобриха рядом со своим вигвамом выделывала растянутую на раме священную шкуру, очищая ее внутреннюю сторону скребком со стальным лезвием.
– Любимец Солнца, мой белый сын, садись здесь, в тени, – приветствовала она меня.
Я сел в тени навеса, который она поставила, чтобы предохранить шкуру от солнечных лучей, и она стала расспрашивать меня о нашей стычке с Головорезами. Я отвечал невпопад, потому что взглядом искал Зарю. Входной полог ее вигвама был на месте, а скрещенные шесты перед ним говорили о том, что внутри никого нет. Быть может, отец взял ее с собой на охоту, подумал я. Мое сердце снова упало; мне оставалось только вернуться домой и начать делать лодку, что я давно собирался.
Между этим вигвамом и следующим, ближе к краю, была куча шестов и веток для другого навеса. . Женщины любили работать под ними или просто сидеть и болтать жаркими летними днями, И вот, я уже хотел встать и уйти, когда Заря и еще две женщины пришли туда, неся еще материалы для навеса. Я хорошо знал двух других женщин – это были жены моего хорошего друга Два Медведя. Я был счастлив! Я мог сидеть с ними под этим навесом и без помех общаться с девушкой.
Надежды росли, я смотрел на Зарю, когда она бросила зеленые ветки, которые несла, и села отдохнуть. Она заметила меня и сразу стала смотреть в другую сторону.
Потом другие заметили меня, и одна из них сказала:
– Ха! Это ты, Красный Лис.
А другая сказала:
– Приветствую тебя, Красный Лис, убивший Перерезающих Горло. Иди сюда, садись, и расскажи нам об этом сражении.
– Да, конечно, позже, когда поговорю с Бобрихой, – ответил я, не желая казаться слишком назойливым.
Присоединиться к им мне было совершенно позволительно, потому что обе они были вдвое старше меня. Но, с другой стороны, молодому мужчине из племени Черноногих непозволительно было сидеть и беседовать с молодой женщиной, замужней или холостой, никогда, даже в присутствии ее родных.
Я продолжил разговаривать с Бобрихой. Вокруг нас ходили люди, много людей. Я мог слышать разговоры и смех Зари и ее компаньонок.
Внезапно они замолчали, и я оглянулся. Вот те на! Недалеко от них стоял молодой вождь пикуни, Красавец. На нем было накинуто красивое одеяло работы навахо, которое он сам захватил при набеге далеко на юг; его рубашка из оленьей кожи и такие же леггинсы были белы, как свежий снег; его мокасины были украшены богатой вышивкой всех цветов радуги. На плече у него висел колчан с луком и стрелами, сделанный из шкуры выдры, на боку – украшенный перьями щит, на груди висело зеркало в резной деревянной раме. Внешностью немногие могли бы с ним соперничать. Ростом он был под шесть футов, стройный, прямой как стрела, с выразительным взглядом красивых глаз и аккуратно заплетенными косами, которые едва не касались земли.
И вот он стоял и не уходил, и все прекрасно понимали, зачем! Он был здесь ради того, чтобы Заря посмотрела на него, и пришла в восхищение от того, как он выглядит и как одет. Так принято было, очень принято у Черноногих ухаживать за девушкой. И какие шансы были у меня против него, самого желанного для всех женщин мужчины?
Я вскочил и, не оглядываясь, пошел домой.
Глава пятая
Танцор в маске
Звали моего соперника Бизоненок, но чаще его называли просто – Красавец. Он был одним из храбрецов, объединенных в общество Маленькие Накидки племени пикуни.
Его отец и мать умерли, Красавец жил в вигваме своего дяди, сварливого старика по имени Три Бизона. Хотя ему было уже тридцать лет, он никогда не был женат, и никогда не проявлял интереса к женщинам. Хотя все мужья, у кого были красивые жены – да и некрасивые тоже – очень к нему ревновали, потому что женщины не спускали с него глаз. Но при всем этом он мог стать главным вождем, потому что был храбрейшим из храбрых и много раз предводительствовал успешными набегами.
Будучи настоящим храбрецом, Красавец был тщеславен, как ребенок. Покрасоваться он любил. У него было много друзей среди членов его сообщества и тех, с кем он ходил в набеги, и он часто, сопровождаемый ими, поющими и стучащими в барабаны, в танце проходил через весь лагерь, демонстрируя все свои украшения.
При этом многие мужья заставляли своих жен уходить в вигвамы и оставаться там, пока он не пройдет. Некоторые даже водили ему навстречу и били его руками или палками. В этих случаях он ненадолго останавливался, говорил, что эти удары только добавляют ему почета и так добро, умоляюще смотрел них, что поворачивались и уходили, удивляясь тому, какая странная сила удерживала их от того, чтобы серьезно с ним разобраться.
Теперь этот человек в открытую ухаживал за Зарей. Весть об этом сразу же разнеслась по всему большому лагерю, и я не пробыл дома и десяти минут, когда к нам ворвались несколько подруг Женщины-Горностая, чтобы ей об этом сказать. Она выслушала их с приятным удивлением и бросила хитрый взгляд в мою сторону.
– Наконец-то Красавец ищет женщину, – сказала она. – Добивается Зари. Какая прекрасная это будет пара!
– Но она же обещана, ты это знаешь. Обещана старику из племени ее отца, – сказала одна из сплетниц.
– Ха! – воскликнула Женщина-Горностай. – Сама подумай, что будет, когда ее добивается сам Красавец! Он такой храбрый, такой богатый! Я думаю, что Заря сбежит с Красавцем.
– Никто ее не осудит. Кто бы не предпочел Красавца старику, мужу нескольких жен? Да если бы он меня только поманил, я сама бы за ним побежала, – сказала старая морщинистая сплетница.
Все рассмеялись. А я вышел из вигвама – я достаточно услышал. Встретив Апси, я сказал ему, что моим надеждам на Зарю пришел конец; ее добивается Красавец.